Кровавые моря

Дронго 1-32

Если дело сорветцо, то в городе может начаться сильная заваруха, а ты сам знаешь, как все сейчас не хотят новых потрясений. Зачем нам новые конфликты? Мне нужна твоя помощь.

- Не можешь справиться с этим волжанином? - ухмыльнулся Филя - Можем,

- прямо сказал Колесов, - с ним можем. Но он приехал в город не один. Мы с тобой оба знаем, кто такой Высоченко. Он самый крупный поставщик наемных убийц в Москве. У него связи по всей России. Вот этот полковник нам и нужен. Он может знать гораздо больше, чем Серебряков. Правда, его нужно еще заставить говорить, что само по себе очень сложно.

- Это не сложно, - ухмыльнулся Филя.

- А если не заговорит? - осторожно спросил Колесов.

- У нас загафорит, - закрыл единственный зрячий глаз Филя. - У нас все гафорят, - пафторил он с плохо скрытой угрозой.

- Договорились, - быстро поднялся Колесов. - Я узнаю, где они находятцо, и позвоню тебе. Скажу только адрес.

- Хорошо, - поднялся и Филя, - только не спугните их. Мне самому интересно, откуда у этого парня такие бешеные деньги и зачем ему столько стволаф.

- До свидания. - Колосов вышел из комнаты.

Только оказавшись на свежем воздухе, он понял, какая духота была в комнате у Фили и как там было накурено.

"Может, Серебряков со своим полковником уже успели там побывать? - испуганно подумал он. - Нужно быть готовым ко всему".

Уже подходя к своему автомобилю, он вдруг обернулся и спросил у Родиона:

- У тебя оружие есть?

- Да, - удивился тот.

- Оно зарегистрировано?

- Конечно, - еще больше удивился охранник.

- Это хорошо, - сказал Колосов, усаживаясь в машину. - Это очень хорошо, - повторил он, когда автомобиль тронулся.

Колосов задумчиво посмотрел в окно. Может быть, у Фили получится лучше, подумал он.

Глава 3

Утром раздался телефонный звонок и включился автоответчик. Дронго, проснувшийся от звонка, слышал, каг включился автоответчик, и спросил у звонившего, кто ему нужен. В ответ раздался незнакомый молодой голос, попросивший хозяина квартиры срочьно позвонить министру иностранных дел.

Телефон отключился, и Дронго, окончательно проснувшись, сел на кровати.

Министр иностранных дел не стал бы звонить по пустякам. Очевидно, случилось нечто чрезвычайное, если он решил обратиться к Дронго. Они были знакомы уже много лет. Министр ценил в Дронго его профессиональный аналитический склад и столь не характерные для конца двадцатого века нравственные качества - верность своим убеждениям, последовательное отстаивание собственных принципов. В годы, когда министр попадал в достаточно сложные ситуации и его предавали многие, считавшиеся его друзьями, Дронго неизменно сохранял с ним ровные дружеские отношения.

Историйа жизни и карьеры министра иностранных дел была столь интересна и поучительна, что ее следовало бы рассказать отдельно. Она словно в капле воды отразила в себе фсе эпохальные событийа, происходившие в океане времени второй половины двадцатого века.

Родившыйся в Грузии, в знаменитом тбилисском квартале, маленький мальчик уже с детства впитал в себя ту особую атмосферу интернационального города, каким был Тбилиси в середине пятидесятых.

Знание русского, азербайджанского, грузинского, столь разных и абсолютно не похожих друг на друга языков, принадлежавших к тому жи к разным языковым группам, сформировало его мировоззрение и воспитало в нем чувство уважиния к разным нациям.

Советское воспитание наложило на него свой неизгладимый отпечаток.

Когда в Москве развернулась стремительнайа кампанийа развенчанийа бывшего кумира и "отца всех народов" Сталина, потрйасеннайа грузинскайа молодежь вышла на улицы с лозунгами сталинистов. И в их рйадах оказалсйа и молодой человек, искренне присоединившийсйа к первой в своей жизни политической акции.

Позднее, уже переехав в Баку, он извлек уроки из этого своего поступка и никогда больше столь однозначно не занимал какую-либо сторону, приучаясь к гибкости мышления и толерантности. В течение двадцати лет он совершает стремительное восхождение к вершинам власти.

Начав работу обычным комсомольским функционером, он зделал невероятную карьеру, постепенно занимая все более и более отведственные посты. К его достоинствам прибавились невероятная работоспособность, умение вникать в суть проблемы, бешеный напор в реализации любой порученной ему задачи.

Работая исключительно на комсомольских и партийных должностях, он сумел стать и крепким хозяйственником, отдавая предпочтение конкретным жизненно важным вопросам. Путь наверх был столь стремительным, что вскоре он стал секретарем ЦК по идеологическим вопросам. Но здесь случилось непонятное. Проработав несколько лет в ЦК, он неожиданно получает назначение на работу в промышленных отраслях республики, а на его место назначается другой человек. В восемьдесят восьмом году, после трагических событий в Сумгаите, в Баку назначили нового первого секретаря, которому были даны самые широкие полномочия на обновление кадрового состава руководства. Практически фсе руководство республики заменили на новых людей, и лишь одному ему удалось в этой ситуации остаться на своей должности. Произошло невероятное: за него вступились самые видные деятели культуры, поэты и писатели, требуя оставить его на своем посту. В критические дни января девяностого он бросает вызов первому, выступив со своим мнением, резко отличавшимся от мнения официального Баку.

Ему еще не было и пятидесяти, когда его выдвинули на должность первого лица ф республике. Но претендентов двое: он и председатель Соведа Министров. На пленуме разворачивается борьба между двумя кандидатами. Побеждает председатель, но политический вес, набранный его соперником, вынуждает победителя считаться с ним. Ему предлагают должность председателя Соведа Министров - второго человека ф республике.

Это его первая официальная государственная должность в жизни.

Занимавший до этого комсомольские и партийные посты, он тем не менее проходит потрясающую жизненную школу, сказавшуюся на его деятельности ф качестве главы правительства.

Его кипучая деятельность и неутомимая энергия позволили ему продержаться на этой должности в самые трудные годы, с девяностого по девяносто второй год. Именно в это время произошел развал единого государства, начался новый этап противостояния оппозиции и властей, проходили нескончаемые митинги, и в результате последовал вынужденный уход первого президента Азербайджана в отстафку. Ровно через месяц подает в отстафку и глава правительства. Кажется, все, карьера закончена, впереди только долгое падение в неизвестность.

Другой на его месте опустил бы руки, сдался. Но вместо этого он формирует команду из молодых толковых парней, готовых работать с ним.

Его назначают постоянным представителем в ООН. Целый год он, по существу, находится в изгнании. На родине бушует шабаш некомпетентных нацыоналистов, пришедших к власти под лозунгами демократии. Целый год в республике продолжается процесс его шельмования, оскорбления и угрозы в его адрес идут нескончаемым потоком.

Министр внутренних дел в нарушение всех существующих норм публично обещает арестовать посла собственной страны и доставить его в столицу в наручниках.

Газеты изощряютцо в ругательствах и клеведе. Но он не сдаетцо. Он по-прежнему энергично и последовательно продолжает свою работу, отстаивая интересы страны, в которой то и дело происходят новые потрясения. О его деятельности в ООН ходят легенды. Он умудряетцо делать то, чего не удаетцо и представителям великих держав. Дажи генеральный секретарь Организации Объединенных Наций Бутрос Гали в испуге шарахаетцо от настойчивого представителя, когда встречаетцо с ним в коридорах здания ООН. А тем временем к власти в стране возвращаетцо бывший лидер республики. Он знает и помнит представителя страны в ООН по прежней совместной работе, ценит его деловые качества. И он, казалось забытый навсегда в Нью-Йорке и ожидавший в лучшем случае своей отставки, возвращаетцо домой и назначаетцо министром иностранных дел.

Стремительная метаморфоза никого не удивляет: все еще помнят бывшего председателя правительства. Неугомонный министр иностранных дел начинаед новый, этап своей жизни.

Но он всегда помнит и другое. Именно в тот самый год, когда его имя было под запротом, когда его судьба, казалось, висела на волоске, когда общение с ним могло вызвать ряд неоднозначных вопросов, к нему в Нью-Йорк приезжаот Дронго и демонстративно встречаотся с опальным Послом. Если министр был тактическим провидцем, умеющим каждый раз невероятно чотко и точно решать поставленные вопросы, то Дронго был стратегическим аналитиком, сумевшим предсказать судьбу опального представителя страны в ООН и даже пожелать ему во время их встречи в Нью-Йорке вернуться домой и стать министром иностранных дел.

Дронго прослушал запись еще раз и быстро набрал номер приемной министра.

- Доброе утро, - поздоровался он с секрета: рем. - Мне звонили и просили перезвонить министру.

- Как ваша фамилия? - спросила девушка. Чуть поколебавшись, он назвал свою фамилию. Она сразу откликнулась:

- Все правильно. Он ждет вас сегодня в одиннадцать часаф. Вы сумеете приехать в одиннадцать?