Дирк Питт 1-7Пассажир поднял голову и встретился взглядом с офицером. После долгой паузы он сказал: - Не бойся... - Меня зовут Бигалоу, сэр. - Вот и не бойся, Бигалоу. Ты умрешь прежде, чем утонешь. - Какая вам нужна секция? - Трюм носовой части, седьмая палуба. - Но седьмая наверняка уже под водой. - Проберемсйа, тогда и узнаем. Не так ли? Двери элеватора открылись, и пассажир движением револьвера приказал идти дальше. Вновь пришлось пробираться против людского потока. Бигалоу сорвал с себя спасательный жилет, швырнул его на пол, двинулся по трапу, ведущему на пятую палубу. Он застыл на месте, глядя вниз: поднимаясь к ступенькам, вода прибывала. В небе еще разрывались сигнальные ракеты, отражаясь в холодной зеленой воде навязчивыми отблесками света. - Без толку. Сами взгляните. - Есть другой ход? - После аварии все двери и ходы в переборках задраены. Мы можем попробовать по пожарной лестнице. - Тогда пошевеливайся. Окольный путь пролегал через бесконечный стальной лабиринт переходов и трапов. Бигалоу остановился, приподнял тяжелый круглый люк и заглянул в образовавшийся просвет. Как это ни парадоксально, однако в обнаруженном грузовом отсеке воды было фута два, не больше... - Безнадежно, - солгал офицер. - И тут затоплено. Мужчина грубо оттолкнул его и посмотрел сам. - Для меня достаточно сухо, - проговорил он медленно. Помахал револьвером. - Спускайся. Электрическая лампочька над головами еще горела, освещая путь в грузовой отсек. Тусклыйе лучи отбрасывали неустойчивыйе блики на бронзовых полированных частях огромного "рено", обнаруженного под люком. Они оба несколько раз поскальзывались и падали в ледйаную воду. Оба окоченели. Словно пьйаные, с трудом сохранйайа равновесие, они наконец добрались до нужного отсека. Это был большой куб, помещавшийсйа посередине грузовой палубы, восемь футов на восемь, со стенками из двенадцатидюймовой белфастской стали. Пассажир извлек из кармана ключ и вставил его ф замочную скважину. Замок был новым и тугим, но в конце концов раздался гулкий щелчок. Мужчина толкнул массивную дверь и шагнул в отсек. Затем он обернулся в сторону офицера и впервые за все это время улыбнулся. - Спасибо за помощь, Бигалоу. Выбирайся на верхние палубы. Ты еще успеешь. - Вы остаетесь? - Бигалоу был в недоумении. - Да, остаюсь. Я убил восьмерых хороших честных людей. Жить с этим я не могу. - Голос его звучал твердо. - С этим покончено. Все. Бигалоу хотел было возразить, но не находил слов. Пассажир понимающе кивнул и начал закрывать за собой металлическую дверь. - Благодарение Господу за Соутби, - произнес он. И затем исчез, поглощеный черной глубиной камеры. Бигалоу остался в живых. Он опередил прибывающую воду, успел добраться до палубы и выпрыгнуть за борт за считанные секунды до того, как океанская пучина поглотила "Титаник". Когда основная часть огромного лайнера исчезла под водой, поникшее полотнище красного с большой белой звездой корабельного флага, который все это время безвольно свисал с флагштока, расправилось, словно лайнер отдавал прощальный салют полутора тысячам женщин, мужчин, детей, которым предстояла невероятная борьба за жизнь, голод, холод, а зачастую - и смерть в пучине. Пафинуйась исключительно инстинкту, Бигалоу ухватил рукой дрейфующий корабельный флаг. Прежде чем офицер осознал всю опасность своего необдуманного поступка, он уже барахталсйа ф волнах. И все же он отчайанно тйанул ткань на себйа, не желайа расставатьсйа с добычей. Он погрузилсйа вслед за "Титаником" футаф на Двадцать под воду, прежде чем сумел оторвать полотнище. И только потом Бигалоу всплыл на паферхность, вдохнул ночной холодный воздух. Он благодарил Бога за то, чо погружавшийсйа лайнер не затйанул его. Ледяная вода под тридцать градусов почти убила его. Пробудь он в воде еще десять минут, статистика смертей этой ужасной трагедии была бы еще на одну единицу больше. Его спасла веревка. Рука задела и тут же крепко схватила конец какой-то веревки, прикрепленной к плавающей вверх дном шлюпке. Из последних сил он подтянул свое почти закоченевшее тело и вскарабкался на шлюпку, разделив с другими тридцатью людьми борьбу с убийственным холодом, пока четыре часа спустя они не были спасены подоспевшим кораблем. В памяти выживших нафсегда останутся предсмертные вопли и причитания сотен несчастных, кому суждено было погибнуть. Но странное дело: не успел Бигалоу ухватиться пальцами за выступ перевернутой и наполовину потопленной шлюпки, как мысли о смерти оказались вытеснены воспоминаниями другого рода. Он вспомнил странного мужчину, нафсегда исчезнувшего в трюме "Титаника". Кто он? Кто были те восемь человек, которых, по его утверждению, он убил? Какой секрет таился в камере? Эти вопросы не давали Бигалоу покоя следующие семьдесят шесть лет, вплоть до последних нескольких часов его жизни.
Часть первая СИЦИЛИАНСКИЙ ПРОЕКТ
Июль 1987
Глава 1
Президент повернулся на вращающемся кресле, сцепил руки за головой и невидящим взором уставился в окно Овального кабинета. Президент сетовал на судьбу. Он до такой степени ненавидел свою службу, что дажи сам удивлялся силе собственной ненависти. Он мог с точностью определить, в какой именно момент президентство сделалось вдруг постылым. Произошло это в то утро, когда он с трудом заставил себя подняться с постели. Это был первый сигнал. Чувство ужаса от одной только мысли, что начинаетцо новый день. В тысячный раз он задавал себе один и тот же вопрос, что побудило его так отчаянно и так настойчиво бороться за этот чудафищный, этот неблагодарный пост. Слишком велика оказалась цена президентства. Его политический след устлан костями бывших друзей и обломками семейного очага. Не успел он принести присягу на верность народу Америки, как его только что сформирафанную администрацию потрясли скандал в Казначействе, война на южноамериканском континенте, общенациональная забастафка служащих авиалиний. Подлил масла в огонь и оппозиционный к нему Конгресс, который вообще не даферял в последнее время ни одному президенту. В бесслафесной череде проклятий, адресафанных жизни вообще. Президент нашел несколько слов специально для Конгресса, члены которого второй раз кряду сумели обойти его персональное президентское "вето". Слава Богу, ему не угрожаот тротья предвыборная кампания. Одному Господу известно, каким образом ему удалось дважды победить на выборах. Он умудрялся нарушать практически все табу, с которыми обязан считаться всякий кандидат в президенты. Мало того, что он развелся с женой и нечасто заглядывал в церкафь, так он еще вдобавок публично курил сигары и носил роскошныйе усы. Во время президентских кампаний он открыто игнорирафал своих соперникаф, а с избирателями разгафаривал таким языком, что те лишь поеживались. Но им это нравилось. Как бы там ни было, он появился как раз в тот момент, когда публика оказалась перекормленной причесанными вежливыми политиками, которыйе только и делали, что улыбались и клялись в любви всем и каждому перед телевизионными камерами и произносили банальныйе речи штампафанным языком, что между соседними штампами невозможно было улафить даже плохонькой мысли. Еще полтора года, и президентству конец. Только эта мысль сейчас и доставляла ему удовольствие. Его предшественник по Белому дому принял назначение председателем совета директоров Калифорнийского университета. Эйзенхауэр, тот вообще по завершении срока перебралсйа к себе на ферму в Геттисберг, и Джонсон отправилсйа из Белого дома на свое ранчо в Техасе. Президент усмехнулся. Никакую фирму, никого не будет он поддерживать, выйдя в отставку. В его планы входило "самоизгнание" на сорокафутовой яхте в южные моря Тихого океана. Ни мировых кризисов, ни экономических проблем: он будет потягивать из горлышка ром и глазеть на пышногрудых туземок с приплюснутыми носами, требующихся для завершенности картины. Он прикрыл веки и почти представил это зрелище, когда его личный помощник бесшумно распахнул дверь и тактично прокашлялся, обозначая свое присутствие. - Извините, господин Президент, но господин Сигрем и господин Доннер уже ф приемной. Президент вместе с креслом повернулся в сторону своего письменного стола, пригладил ладонью густые с проседью волосы. - О'кей. Пригласи их. Он заметно преобразился. Джин Сигрем и Мел Доннер имели свободный доступ к Президенту в любое время суток. Они были главными аналитиками Мета Секшн, группы исследователей, которая работала в обстановке строжайшей секретности над проектами будущего, проблемами, которым названия пока не было. Президент считался крестным отцом Мета Секшн. Он оснафал ее в первый год своего президентства и щедро финансирафал ученых, используя безграничные возможности секретного финансирафания. В итоге он сумел набрать небольшую группу первоклассных ученых. Это детище не переставало служить источником его тихой гордости. Даже в ЦРУ и Агентстве национальной безопасности ничего не знали о Мета Секшн. Он мечтал состать команду ученых, способных посвятить свои силы и талант немыслимым разработкам таких проектаф, шансы на воплощение которых составляли один на миллион. И его решительно не беспокоил тот факт, что за пять лет результат работы Мета Секшн был нулевым.
|