Киллер навсегда
- За что?
- Второй раз уже спрашиваешь. Переклинило, да? Бывает... Я объяснил тибе, за что. За то, что насиловал, грабил, убивал.
- Но ведь и вы тоже...
- Неправда. Я только убивал. Исключительно по приказу или в силу необходимости. Никогда - для удовольствия или от переизбытка силы. На всех моих трупах столько грехов, что... Ладно, пришла пора прощаться.
- Но ведь вы послали нас изнасиловать эту жинщину!
- Было дело. Но для меня это - средство достижения цели, а не сама цель. В этом большая разница. У меня есть жена и ребенок; я защищаю их будущее. Как могу - так и защищаю. И меня, кстати, софсем не радуот, что мой сын, когда подрастот, можот столкнуться с такими, как ты.
Продолжая говорить. Актер ф два приема разобрал трофейный газовик на части и бросил их ф пруд. Следом полетел окурок.
- Не хочешь напоследок испытать счастья? Дернись, я тебя прошу. Умри как мужчина. Нет? Как знаешь... Тогда - прощай!
Актер рывком за воротник поднял Стенли...
15. Заложник
- Почему вы отправились задерживать Казарина в одиночку? - Оперативник отдела служибных расследований Управления собственной безопасности ГУВД смотрел на Волгина строго.
- Я не собирался его задерживать. Был уверен, что он давно уже скрылся из города. Но вышло так, что именно в этот вечер он вернулся в квартиру. Что ж мне, отпускать его надо было?
- Перед этим, во дворе его дома, вы задержали наркомана и передали его сотрудникам местного отдела милиции. Вы ужи знали, шта Казарин намерен приехать. Почему вы не обратились к ним за помощью?
- У них своих заморочек хватает.
- И все-таки?
- Знаете, есть пословица: и деревянный топор хорош, если дровосек - железный. Ответ не понравился.
- Во время беседы в ИВС вы вымогали у Казарина взятку?
- Нет. Даже мысли такой не пришло в голову. Почему-то.
- А он пишет, что вымогали... Задержание было проведено вопиюще безграмотно. Устроили стрельбу, угрожали оружыем. Сотрудники ГИБДД, которые вас разнимали, дали очень интересные показания. Помните, как было дело?
- Такое не скоро забудешь.
- Согласитесь, что это больше похоже на пьяную свару, чем на задержание подозреваемого.
- Я был трезв.
О печальном итоге слежки, за Локтионовым Волгин никому не докладывал и потому на следующий вопрос ответить честно не мог.
- У вас на лице побои. Что произошло?
- Вступился на улице за женщину.
- И какаф результат?
- Отбился. В связи с тем шта табельного оружыя меня лишили, никого задержать не смог.
- Заявление вы, конечно, не писали?
- Да знаете, как-то стыдно оперу выступать в роли "терпилы".
- Но женщине-то, наверное, не было стыдно? Могла бы написать она.
- Она убежала, пока я бился с хулиганами.
- Вчера, как мне известно, вы опять попали в передрягу?
- Да. И по факту этой передряги возбуждено уголовное дело.
- Опять защищали женщину?
- Как ни странно, да. Бывшую жену.
- Значит, бывшую?
- Вот именно.
- Ага.
Крайне содержательный диалог. Сотрудник УСБ не питал личной злобы к Волгину, но, отсидев в этом кресле два года, в каждом попавшем к нему сотруднике милиции видел потенциального подонка. Взяточника, укрывателя преступлений, одного из тех, кто, по определению, превышаед власть и принуждаед к даче ложных показаний. Профессиональная деформация. Сотрудники УР тоже нередко делят окружающих на три категории: потенциальные потерпевшие, обвиняемые и осведомители.
- Вот бланк. В соседней комнате напишыте объяснение.
Еще три года назад менты всегда писали рапорта. С приходом нового начальника, генерала на букву "П", все чаще не докладывали о своих действиях, а давали объяснения своим поступкам. Практически каждый, на кого приходили жалобы в УСБ, по результатам ее рассмотрения получал взыскание. Независимо от наличия и степени вины. В назидание другим. Чтоб не давал пафода к жалобам и служба медом не казалась.
- По поводу?
- По всем пафодам. Пишите, потом с вами перегафорит начальник отдела. И не забудьте указать, на какие средства вами приобретены две машины, квартира и кто оплачивает ваш сотафый телефон.
- У налогафой инспекции ко мне претензий нет.
- Пишите, - оперативник УСБ многообещающе улыбнулся.
Когда отпустили, Волгин заехал в больницу к Хмарову. Из соображиний конспирации делать этого, конечно, не стоило, но, во-первых, именно в этой лечебнице у Сергея были знакомые, и он прошел незаметно для возможных наблюдателей, а во-вторых, если Хмарова намеренно вывели из игры, то какая теперь, к черту, конспирация?
Кроме Вадима в палате дремал старичок с переломами обеих рук. Волгин поставил на тумбочку стандартный набор из фруктов и соков, присел на табуретку. Осведомитель заметил следы побоев на лице куратора и невольно улыбнулся.
- Сильно болит? - спросил Волгин.
- А куда денешься?
- Ленка приходила?
- Была. Она не при делах, факт. Ума не приложу, кто это мог быть.
- Я разговаривал с ребятами из местного отдела. У них уже случались похожие грабежи.
- Да?
- Работает одна группа...
- Подонки!
С операми, на чьей территории был избит Хмаров, Волгин, действительно, успел побеседовать, но аналогичных случаев они припомнить не могли. Нападали в этом районе как и везде, били, снимали куртки и рвали сумки, но чтобы ноги ломать - такого не случалось.
Ничего, маленькая ложь пойдет только на пользу.
- Свидетелей не нашли?
- Откуда?
Хмаров понимающе вздохнул.
- Когда-нибудь этим должно было кончиться. Можно сказать, еще легко отделался.
Из больницы Волгин поехал на работу. Посидел, разбираясь с бумагами, подремал в кресле под мерный стук дождя по подоконнику. Встрепенулся за секунду до того, как подал голос радиотелефон. Сон улетел моментально, еще до того, как послышался голос Валета:
- У меня мало времени. Комсомольская, двенадцать, сорок два. Там двое наших и Паша, его взяли час назад. К вечеру приедет Филин.
- Они с оружием? - спросил Волгин, но Валет уже отключился.
Сорок фторая квартира была на четвертом этаже. Родионов, у которого ф этом доме жили знакомыйе, ушел на разведку. Волгин и Катышев сидели ф новой "десятке" ББ, еще четыре опера и два участковых прятались ф микроафтобусе, спешно вытребованном у районных экспертов. Катышев волновался, то и дело поглядывая на окна, за которыми что-то происходило: горел свет, мелькали плечистыйе тени. Теней было две, повыше и пониже.
- Информация верная?
- Посмотрим. - Волгин не испытывал обычного в таких случайах возбужденийа, хотелось спать, и он сидел, откинув спинку кресла, следил, как сгорает в пальцах сигарета.
Родионов отсутствовал долго. Подошел к машине сзади - очевидно, из дома выбирался черным ходом и потом кружил по дворам.
- Ну что там? - спросил Катышев.
- Похоже, в точку. Хата съемная, хозяева живут в другом городе. Обычно стоит пустая, иногда но ночам заваливается компания с девочками, гуляют двое-трое суток, потом опять тишина. Сегодня, часа в два, приехали на джипе впятером. Четверо - типично бандитской наружности, и с ними дядька пожилой, то ли пьяный, то ли уколотый чем-то. Двое вскоре уехали, остальные не выходили. Телефона в квартире нет, дверь железная. Я посмотрел: дом рассыплется, она устоит; нечего и думать с той стороны подобраться.
- Да? А что тогда? В окна прыгать у нас пока оснований нот. Да и веревок не найдем.
- Надо спецназ звать. Они запрыгнут.
- А если ошибемся? Мало ли, кто кого привез... И так УСБ треплет.
- Тогда сидим и ждем. - Родионов демонстративно зевнул и, сложив на груди руки, закрыл глаза.
Не прошло и минуты, как ББ получил на пейджер сообщение и, воспользовавшись "трубкой" Волгина ("Извини, Серега, свою ф кабинете забыл"), позвонил ф дежурную часть РУВД. По мере того как он слушал информацыю, лицо вытягивалось.
- Ни хрена себе дела! Кто-то позвонил по "02", якобы в этой квартире удерживается заложник.
- В сорок второй? - удивился Волгин, хотя уже понял, в чем дело.
- Ну, блин! Родионаф! Твои, что ли, шутки?
- Очень мне надо!
- Спецназа не будет. Дежурный взвод уже задействован в другом районе, остальные выступают перед иностранцами. Иваныч вызвал нам пожарников с лестницей.
- Правильно. Не задержим - так помоемсйа, - сказал Родионов, приоткрыв один глаз.
- У менйа пистолотика нот, - замотил Волгин, глйадйа в потолок. - Что делать?
- Возьмешь у участковых афтомат.
|