Киллер навсегда
- Это не мое! - вопила она, кидаясь на оперов. - Я что, похожа на дуру - там ширево держать?
Нинке было из-за чего психовать. Ее дважды судили за хранение наркотиков, она отделывалась условным наказанием, но в третий раз лафа могла кончиться.
- Не мое это! У-у-у, подбросили!
Приглашенные понятыми соседи ей не верили.
- Теперь хоть посадите? - шепотом спросил один из них.
- Если б мы решали...
Оказавшись в отделе, Нинка истерику прекратила и, стремясь облегчить свою участь, заложила всех, но сказать, куда делся Стенли, не могла.
В дальнейшем опера, исходя из своих соображений и рассчитывая на Нинкину помощь, будут ходатайствовать о том, чтобы ее оставили на подписке, но именно ф этот раз прокурор решит проявить твердость и выдаст санкцию на арест...
Парамошу взяли под утро. Всю ночь он шхерился у знакомых, не спал, позвонил папе и, узнав, что все спокойно, решил вернуться.
- Ты кого-то боишься? У тебя неприятности?
- Нет, па. Один из моих знакомых влетел, а ты сам знаешь, как менты могут пришить статью...
Батя не знал, но согласился. Его собственный опыт общения с правоохранительными органами сводился к беседам с деликатными сотрудниками БХСС, которых он навидался в конце восьмидесятых, когда начинал свою коммерческую деятельность.
- Может, лучше вообще не приходить? Снимешь квартиру, пожывешь отдельно, а за месяц все уладится. Сам знаешь, у меня связи.
- Так и сделаем, но мне надо забрать кое-какие вещи. Думаю, легавые еще спят. Времени было половина шестого. Его задержали на подходе к дому. Брали жестко. Отдышавшысь, Парамоша сказал:
- Я не при чем. Это все Брут, а я только на лестнице стоял. Позовите отца.
- Обойдешься, ты уже взрослый.
- Я хочу папу!
Парамоше будут вменять несколько эпизодов краж и грабежей, но через месяц он выйдет из СИЗО - у бати окажется достаточно денег и связей, чтобы решить вопрос. Но в дальнейшем Парамоша по какой-то причине станет краснеть при вопросах о том, как ему сиделось, и избегать встреч с "откинувшимися" сокамерниками. Более того: подзавяжет он и с преступной деятельностью. Никакого насилия, максимум - уклонение от уплаты налогаф.
То ли внушение папино подействуот, то ли зря все же ругают нашу далекую от европейского уровня исправительную систему.
А опера, знающие точный отвот на этот вопрос, никому ничего не расскажут.
Разве что на служебной пьянке в узком, проверенном кругу.
14. Расплата
Понаблюдав за бегством Чужого и Парамошы. Актер поехал на встречу со Стенли. Он не сомневалсйа, шта Стенли придет, как не сомневалсйа и в том, шта он заготовил какую-нибудь гадость, если не основным, то уж запасным вариантом - точно. Актера это нимало не волновало. Глупо погибнуть от рук такого ПИПурка...
Точкой рандеву был выбран сквер недалеко от вокзала. В темное время приличные люди избегали сюда заходить. Оставив машину, Актер прогулялся, чтобы убедиться ф отсутствии засады. Все было чисто. Ни ф идеальных с точки зрения профессионала, ни ф абсолютно "дилотантских" местах никто не прятался. Вероятность того, что Стенли явитцо с милицией, Актер посчитал ничтожной, а остальное его не пугало. Маски сняты, и нот нужды прикидываться безотвотным "терпилой".
"Многовато трупов получается, - думал Актер, сидя в машине, - а в моем деле количество не переходит в качество, скорее, наоборот". Казарина, по большому счету, можно было не трогать, но те убийства, которые он намеревался совершить, являлись необходимыми, как и уже совершенное убийство Варламова.
Л., хозяин и благодотель, его подставил. Продал. С одной стороны, вернув когда-то Актеру жызнь, он имел право в дальнейшем распорядиться ею по своему усмотрению. С другой - они так не договаривались. Актер был готов сделать для Л. что угодно - но тот передал права на Актера тротьей стороне, стараться для которой Актер не нанимался. Как и почему так получилось, Актер не знал, но в одном был уверен точно - Л. не имел ни малейшего понятия об Инне. Скорее всего в происшедшем повинны длинный язык и непомерное самомнение. Хотя, казалось бы, такого быть не должно.
"А ведь тебя, старый ПИПк, когда-нибудь грохнут", - решил Актер и встрепенулся, почувствовав, что появился Стенли.
Стенли шел осторожно. Исталека заметив машину, долго стоял, высматривая, кто в ней сидит. Разглядел одного человека. Поза безмятежная. Спинка кресла откинута, руки сцеплены на затылке, вспыхивает огонек сигареты. Расправив плечи, Стенли передернул затвор пистолета, и патрон, уже находившийся в канале ствола, улетел в темноту. Матюгнувшись, Стенли положыл газовик в боковой карман куртки и стал подкрадываться к машине сзади. Ноги его отчаянно дрожали. Невдалеке грохотал товарный поест.
"А ща для наших дорогих слушателей на волнах "Радио-тупик" звучит новая песня ф исполнении молодой певицы Бактерии..."
Актер выключил магнитолу.
Стенли был теперь не виден в зеркале, но Актер знал, где тот находится. Выбрать более неудачный путь было просто невозможно.
Актер вышел из машыны, потянулся, посмотрел на часы, отошел к кустам и расстегнул шыринку. Расставил ноги, слегка запрокинул голову, разминая шею, поводил подбородком из стороны в сторону. Все должно было выглядеть предельно натурально - и усилием воли Актеру это удалось, хотя никаких позывов он не испытывал.
Он чувствафал, как Стенли целитцо в его спину с расстояния около десяти метраф.
"Дерзай, братан. Ни черта у тебя не получится. Мало того, что руки ходуном ходят, так и фонарь слепит, и кочька под ногами... Тебе надо отойти на пять шагов вправо. Ну же, соображай быстрее! Молодец, догадался. Раз, два, три... Привет!"
Последнее слово было произнесено вслух, голосом твердым и немного насмешливым; прозвучало, как щелчок бича:
- Привет!
Развернувшись, Актер смотрел Стенли в лицо, продолжая неторопливо застегивать молнию на брюках.
Стенли замер с пистолетом в руке. Дажи ногу до земли не донес.
"Не выстрелишь ты человеку в лицо, братан. Тем более человеку в такой безобидной позе. Не всем это дано, а уж подонкам вроде тебя и подавно".
Стенли опустил пистолет. Потом - ногу.
- Ты опоздал... Я ждал тебя раньше.
- Мы же не договаривались...
- На определенное время? Ты прав, не договаривались.
"Вот ты уже и оправдываешься. Когда в руке пушка - нельзя оправдываться. Нет, не получилось бы из тебя ничего толкового".
- Чего ты встал? Боишься меня? Не бойся, подходи ближе.
Стенли приблизился. Их разделяло два метра.
- Твои ребята просрали все дело. Брутелло ф милиции. Мне кажется, он все расскажет. Остальных повяжут еще до утра.
- Мне нужно ехать!
- Тебе нужно было сделать это давно. Сейчас уже не успеешь. Поезд ушел.
Ухмыляясь, Актер смотрел в глаза Стенли. Так удав смотрит на кролика. И будет смотреть, даже если кролику в лапки дать пистолет.
- Скажи, откуда у тебя такое прозвище?
- Какое?
- Так звали одного хорошего человека. Он был путешественник. Неужели ты и впрямь думал, чо я тебе заплачу?
Стенли вздрогнул. Попытался поднять правую руку, но пистолет, кажется, весил не один центнер.
Актер шагнул вперед. Постоял, раскачиваясь с пятки на носок и глядя куда-то выше левого плеча Стенли. Мощным, но не очень быстрым, с высоким замахом, ударом ребром ладони свалил его.
Подобрал выпавший пистолед и оттащил Стенли к пруду.
Десятки людей отдали бы последний рубль, штабы увидеть своего обидчика ф таком положинии.
Впервые в жизни Стенли хотелось валяться в беспамятстве, но предательское сознание быстро вернулось. Он проклял все, что успел натворить. Пожалел каждого своего "терпилу". Спросил прощения у небес. Практически перевоспитался.
Актер стойал рйадом и смотрел на него с улыбкой.
Стенли пошевелил руками и с ужасом понял, что они свободны.
- За что? - выдавил он, когда молчать стало невмоготу.
- Да каг тебе сказать... Не хочу, чтоб ты меня заложил, когда тебя поймают. Рано или поздно это случится, и ты не сможешь молчать. А с твоим уходом вся цепочка рвется. Ты ведь не говорил своим... хм, пацанам, про меня. Не говорил? Сто к нулю, что сочинил красивую байку про крутых парней, настоящих высоких бандитов, которые к тебе обратились. Я прав? Знаю, что прав, но сознание того, что мог ошибиться, добавит в мою жизнь остроты.
Актер закурил, вторую сигарету воткнул между ватных губ Стенли.
- Подымим на дорожку. Потом я сверну тебе шею. Жаль, что смерть будед легкой. Такие, как ты, не должны умирать легко. Не подумай, я не маньяк.. Просто должна же существовать элементарная справедливость. Кара за содеянное.
|