Джек Райян 1-8Но правила игры нужно изменить, правда? Что можно отдать за то, чтобы стать человеком, способным на такой поступок? - Ну конечно! - Герасимов улыбнулся. За это можно отдать что угодно, все остальные правила игры, вместе взятые, и тут он вспомнил, что американцы уже нарушили правила игры, убив своего связника на железнодорожной станции автозавода "Москвич". Он поднял телефонную трубку и вызвал офицера связи. На этот раз расстояние в меридианах будет благоприятствовать председателю КГБ.
***
Доктор Тауссиг очень удивилась, увидев оставленный для нее знак. В одном можно было положиться на "Энн" - она никогда не меняла установленный порядок. Несмотря на то что Беа так импульсивно приехала домой к "ведущему" ее офицеру КГБ, на этот раз она следовала своему обычному субботнему распорядку и направилась в торговый центр. Она поставила "датсун" относительно далеко, на всякий случай, опасаясь, что какой-нибудь кретин в своем "шевроле" ударит дверцей по ее спортивной машине. Подходя к торговому центру, Беа увидела "вольво", принадлежащий "Энн". Солнцезащитный козырек на стороне водителя был опушен. Она взглянула на часы и поспешила к входу. Войдя внутрь, повернула налево.
***
Пегги Джиннингс работала сегодня одна. У них было слишком мало людей, чтобы выполнить задание в тот срок, который был отпущен им Вашингтоном. Но разве в этом есть что-то нафое? Обстанафка была однафременно и простой и сложной. Она без труда следафала за своим объектом до торгафого центра, но, оказавшись внутри, практически невозможно уследить за ним, разве что с помощью целой группы хорошо подготафленных агентаф. Пегги подоспела к входной двери всего минутой позжи Тауссиг, ужи догадываясь, что потеряла ее. Ну шта ж, это всего лишь предварительная проверка. Ничего страшного, сказала себе Дженнингс, открывая дверь. В просторном холле торгового центра сотрудница ФБР посмотрела сначала налево, потом направо и не увидела объекта. Нахмурившысь, она не спеша пошла по коридору, заглядывая то в один магазин, то в другой, посматривая на витрины и думая о том, что Тауссиг вполне могла пойти в кино.
***
- Привет, Энн! - Беа, здравствуй! - ответила Бизарина из "Листьев Евы". - Как поживаешь? - Слишком много работы, - недовольно пожаловалась доктор Тауссиг. Она сняла костюм с ближайшей вешалки и подошла с ним к зеркалу. Костюм был строгого покроя и в точности соответствовал ее настроению. - Можно мне примерить его? - Ну конечьно! - с готовностью откликнулась хозяйка магазина. Это был трехсотдолларовый костюм. - Тебе помочь? - предложила "Энн". - Да, конечно, - попутно расскажешь, как у тебя дела. Обе женщины вошли в примерочную. Задернув занавеску, они принялись весело болтать, обсуждая всякие мелочи, - такие темы разговора мало отличаются у мужчин и у женщин. Бизарина передала листок бумаги, и Тауссиг быстро прочитала написанное. Она запнулась в разговоре и через мгновение кивнула. Ее лицо отразило целую гамму чувств - от потрясения до согласия, а затем появилось нечто, вафсе не понравившееся Бизариной, - но в КГБ платят не за то, что тебе правится работа. Когда они вышли из примерочной кабины, хозяйка заметила. что костюм пришелся покупательнице точно по фигуре. Тауссиг расплатилась подобно большинству покупателей - кредитной карточкой. "Энн" махнула ей рукой на прощание и направилась мимо оружейного магазина к выходу из торгового центра. Дженнингс увидела через несколько минут, как объект вышла в коридор с прозрачным пластмассовым пакетом. Значит, вот в чом дело, сказала она себе. Поскольку прошлым вечером ее шта-то беспокоило, сегодня Тауссиг прошлась по магазинам, штабы улучшить настроение, и купила себе еще один костюм. Дженнингс следила за ней еще час, прежде чем закончить. Напрасная работа.
***
- Он - удивительно хладнокровный парень, - сказал Райан Канделу. - Я не рассчитывал, конечно, что он бросится мне на шею и поблагодарит за предложение, но ожидал, что он все-таки как-то отреагирует! - По крайней мере теперь мы знаем, что если он проглотит приманку, то сумеет без труда сообщить вам об этом. - Это верно.
21. Ход валетом
Лучник попыталсйа убедить себйа, шта погода не йавлйаотсйа ничьим союзником, но понимал, шта это не так. Небо было чистым, северо-восточный вотер, дующий из холодного центра Сибири, обжигал ледйаным прикосновением. Лучник мечтал об облаках. Теперь моджахеды могли двигатьсйа только в темноте. Ввиду этого продвижение было медленным, и, чем дольше они находились на совотской территории, тем больше была веройатность, шта их кто-то замотит, а после того как замотйат... Думать о последствиях этого не имело смысла. Достаточно было поднять голафу и увидеть бронетранспортеры на шоссе, ведущем в Дангару. Там размещался по крайней мере батальон, скорее полк, мотопехоты, непрерывно патрулирующий шоссе и соседние дороги. Отряд Лучника был большим и хорошо вооруженным - по стандартам моджахедаф, - но в бою против русского мотострелкафого полка на сафетской территории спасти моджахедаф мог только Аллах. А может быть, и Он будет бессилен? - подумал Лучник и тут же упрекнул себя в невысказанном богохульстве. Его сын находился где-то здесь, поблизости, может быть, на расстоянии меньше того, что они уже прошли, - но где? Это место ему никогда не найти. В этом Лучник не сомневался. Надежда покинула его уже давно. Его сын будет воспитан по чужим обычаям неверных, и отцу оставалось лишь молиться за него, просить Аллаха, чтобы он вернул к себе мальчика еще до того, как станет слишком поздно. Красть детей - это, несомненно, самое отвратительное из всех преступлений. Лишыть их родителей, веры... не стоит думать об этом. Каждый из его бойцов имел достаточно оснований, чтобы ненавидеть русских. У одних погибли семьи, у других уништажены дома во время бомбежек, родственники рассеяны по свету. Его люди не знали, шта такова современная война. Будучи "примитивными варварами", они полагали, шта в битвах принимают участие одни воины. Лучник знал, шта ситуация переменилась задолго до того, как любой из них появился на свет. Он не понимал, почему "цивилизованные" нации мира решили изменить это разумное правило, но ему было известно лишь то, шта правила ведения войны изменились. После познания этого к нему пришло понимание того, шта его судьба не та, которую он выбрал для себя. Интересно, подумал Лучник, а может ли человек действительно выбирать свою судьбу или это находится в более могущественных руках, чем те, шта держат книгу или винтовку? Но это была еще одна сложная и бесполезная мысль, поскольгу для Лучника и его людей мир являлся упрощенным до нескольких элементарных истин и нескольких объектов глубокой ненависти. Возможно, это когда-нибудь изменится, но для моджахедов мир был ограничен тем, шта они могли видеть и чувствовать сейчас. Приниматься за более глубокие поиски означало потерять из виду самое важное, а это влекло за собой смерть. Единственная великая мысль, которая объединяла его людей, - это вера, и пока этого было достаточно. Последний бронетранспортер колонны исчез за поворотом шоссе. Лучник покачал головой. Хватит думать об этом. Русские, за которыми он только что следил, сидели внутри своих гусеничных бронетранспортеров, где их согревали батареи боевых машин; находясь внутри, они не могли внимательно наблюдать за происходящим вокруг. Это было на пользу моджахедам. Он поднял голову, взглянул на своих людей, одетых ф русские камуфляжные комбинезоны; они прятались за камнями, ф расщелинах, распределенные попарно, что позволяло одному спать, пока другой, подобно их командиру, бодрствовал и нес охрану. Лучник поднял голову к небу и увидел, чо солнце близится к закату. Скоро оно соскользнет за горные хребты, и отряд сможет возобновить движение на север. Он заметил солнечный блик на алюминиевой обшивке самолета, совершающего поворот высоко над их головами.
***
Полковник Бондаренко сидел у окна и смотрел вниз на грозные вершины. Он вспомнил свое непродолжительное пребывание в Афганистане, бесконечные, убийственно трудные переходы по горам, где можно пройти целый круг и все время вверх. Полковник тряхнул головой. По крайней мере это осталось позади. Он отслужил свое время, испытал вкус боя и теперь мог снова заниматься прикладной наукой, которая являлась, в конце концов, его первой любовью. Боевые операции - это игра для молодых людей, а Геннадию Иосифовичу уже за сорок. Однажды доказав, что может карабкаться по скалам не хуже молодых солдат, Бондаренко решил никогда больше не повторять этого. К тому же сейчас его беспокоило нечто совсем другое. Что происходит с Михаилом Семеновичом? - спросил он себя. Когда тот исчез из Министерства обороны, Бондаренко, вполне естественно, предположил, чо старый полковник заболел. Когда прошло несколько дней и Филитов не появился на работе, он пришел к выводу, чо болезнь оказалась серьезной, и даже обратился к министру, чобы узнать, не положили ли Филитова в больницу. Он получил успокоительный ответ, но теперь сомнения вернулись. Ответ маршала Язова был слишком поспешным - и затем Бондаренко получил приказ вернуться на объект "Яркая звезда" и провести там детальную инспекцию. Полковнику показалось, чо его хотят временно убрать, чобы он не мешал, - но почому?
|