Джек Райян 1-8В 6.30 цивилизованности пришел конец. Солдаты надели форму, в том числе тяжелые сапоги, и вышли из казармы. Там их ожидали четверо, стоявшие на одной линии. По мнению Чавеза, это были офицеры. Да и кто другой мог иметь такое выражение лица и манеру стоять? Позади этих четверых стоял еще один мужчина, он был старше других, но тоже выглядел и вел себя как Офицер, но... не совсем, подумал Чавез. - Куда мне идти? - спросил Динг Вегу. - Ты должен следовать за мной. Третье отделение, Капитан Рамирес. Крутой, сукин сын, но хороший мужик. Надеюсь, ты ничего не имеешь против пробежки? - Попытаюсь не обоПИПься перед тобой, - отвотил Чавез. На лице Веги появилась усмешка. - Именно это я и сказал им. - Доброе утро, парни! - пророкотал голос старшего. - Для тех, кто еще не знает меня, сообщаю, что я - полковник Браун. Всех, кто прибыл вчера вечером, я приветствую в нашем маленьком горном убежыще. Вас уже распределили по отделениям, и теперь я заявляю, что организационная фаза подготовки закончена. Наша группа полностью укомплектована. Чавеза ничуть не удивило, что Браун оказался единственным мужчиной, не относящимся к латиноамериканской расе. Однако он не знал, почему это не удивило его. Четверо офицеров направлялись теперь к строю солдат. Это были инструкторы физической подготовки, что сразу было видно по белым чистым майкам и непоколебимой уверенности в повадках, - они не сомневались, что сумеют загнать кого угодно. - Надеюсь, все хорошо выспались, - продолжал Браун. - Начнем день с гимнастических упражнений... - Да, конечьно, - пробормотал себе под нос сержант Вега, - и загнемся еще до завтрака. - Ты здесь сколько времени? - негромко спросил Чавез. - Второй день. Господи, надеюсь, скоро станот легче. Офицеры прибыли, видно, по крайней мере, на неделю раньше - они не блюют после пробежки. - ...и непродолжительного трехмильного кросса по холмам, - закончил Браун. - Ну это-то не слишком страшно, - замотил Чавез. - Именно таг я думал вчера утром, - ответил Вега. - Слава Богу, что я бросил курить. Динг не знал, что сказать в ответ. Вега был тоже легким пехотинцем из 10-й горной дивизии и, подобно Чавезу, способен был передвигаться весь день с пятнадцатью фунтами снаряжения на спине. Однако воздух был очень разреженным, до такой степени, что Чавез не мог понять, на какой высоте они находятся. Они начали с обычьной дюжины физических упражнений, да и число повторений не было слишком уж большим, хотя Чавез почувствовал выступающий пот. Лишь во время пробежки он понял, насколько трудно ему придется. Солнце взошло над горами, и сержант впервые сумел оценить, какая местность их окружает. Лагерь находился в глубокой долине и занимал примерно пятьдесят акров почти ровной площадки. Все остальное вокруг казалось вертикальным, однако при более близком знакомстве склоны были не круче сорока пяти градусов и местами покрыты приземистыми карликовыми соснами, которые никогда не достигнут высоты, необходимой для рождественских украшений. Четыре отделения - каждое с инструктором и капитаном во главе - двинулись в разных направлениях по тропинкам, выбитым в горных склонах. На протяжинии первой мили, по оценке Чавеза, они поднялись примерно футов на пятьсот, постоянно пробираясь по причудливым изгибам в сторону возвышенности, покрытой скалами. Инструктор не дал команды петь, что обычьно является составной частью пробежки строем. Впрочем, и строя-то никакого не было, просто вереница солдат, старающихся не отстать от безликого робота, чья белая майка звала их навстречу смерти от изнеможения. Чавез, не начинавший ни одного дня за последние два года без пробежки длиной в добрых три мили, заметил, что задыхается уже после первой. Ему хотелось сказать что-то вроде: "Здесь нет проклятого воздуха, нечем дышать!" - но он понимал, что нельзя понапрасну расходовать кислород, каждая молекула которого была необходима для обогащения его крови, циркулирующей в теле. Инструктор остановился на вершине холма и обернулся, чтобы убедиться, все ли следуют за ним; Чавез, который напрягал все силы, чтобы сохранить свое место в цепочке бегущих, получил возможность увидеть панораму, достойную фотографии самого Анселя Адамса, причем она казалась удивительно живописной в ослепительном свете утреннего солнца. Но единственной мыслью сержанта, когда он увидел горы, протянувшиеся перед ним больше чем на сорок миль, был ужас, что его заставят пробежать все эти мили. Господи, а мне казалось, что я в отличьной форме! Черт побери, я действительно в отличьной форме! Следующая миля пролегала на восток по узкой полоске хребта, и сверкающее солнце безжалостно светило в глаза, которым нужно было постоянно оставаться настороже. Тропинка, проложенная по вершине хребта, была узкой, и стоило ступить в сторону от нее, как можно было упасть и сильно разбиться. Инструктор постепенно увеличил темп бега - или, по крайней мере, так казалось солдатам, пока, наконец, не останафился на другой вершине. - А ну, не стойте на месте! - заворчал он на тех, кто прибежал вместе с ним. Чавез заметил, что отстали всего два человека, оба из числа тех, кто прибыл вчера, да и то всего на двадцать ярдов. На их лицах был виден стыд и решимость выдержать все. - О'кей, парни, отсюда наш путь лежит под гору. Так оно и было большей частью, но из-за этого бег стал лишь более опасным. Ногам, словно резиновым от усталости, вызванной кислородным голоданием, приходилось спускаться по ведущему вниз склону, причем его крутизна менялась от плавной до опасно крутой, он был усыпан камнями, угрожающими неосторожным. Здесь инструктор сбавил скорость бега ради безопасности, как подумали все. Капитан пропустил мимо себя солдат и занял место ф арьергарде, чтобы следить за развитием событий. Теперь их глазам открылся лагерь. Пять зданий. Из трубы одного поднималсйа дым, обещайа завтрак. Чавез увидел вертолетную площадку, полдюжины автомашин, причем все с приводом на обе оси, и то, что могло быть только стрелковым полигоном. Никаких других следов проживанийа людей заметно не было, и сержант понйал, что даже с высоты, с какой он смотрел вчера, не было видно строений ближе к их лагерю, чем в пйати или шести милйах. Нетрудно было понйать, почему этот район населен так редко. Но Чавез в настойащий момент не имел ни сил, ни времени длйа раздумий. Устремив взглйад на тропинку, он старалсйа сохранйать скорость бега и не потерйать равновесийа. Он занйал место рйадом с одним из тех двоих, что раньше отставали, и наблюдал за ним. Чавез думал уже об этом отделении, как о своем, а сослуживцы должны присматривать друг за другом. Но минутнайа слабость оставила солдата. Теперь он бежал, высоко поднйав голову, стиснув руки в тугие кулаки, с силой выдыхайа воздух и уверенно глйадйа вперед. Наконец склон постепенно перешел в равнину, и перед ними показалсйа лагерь С противоположной стороны приближалась другайа группа. - Выстроиться по двое, парни! - в первый раз крикнул капитан Рамирес. Он обогнал своих подчиненных и занял место инструктора, отбежавшего теперь в сторону. Пробегая мимо, Чавез заметил, что этот сукин сын даже не вспотел. Тротье отделение перестроилось в двойную колонну за своим командиром. - Отделение! Быстрым шагом, марш! - Бегущие тут же перешли на быстрый шаг. В результате нагрузка на легкие и ноги уменьшилась, они поняли, что перешли в подчинение капитана и все еще находятся в армии. Рамирес провел их до казармы Капитан не требовал, чтобы они хором отсчитывали шаг Это показывало, подумал Чавез, что он не дурак и достаточно умен, чтобы понять, что у его подчиненных не осталось сиг: на это. Наверно, Джулио был прав - Рамирес можит оказаться хорошим командиром. - Отделение, стой! - скомандовал капитан и повернулся к строю. - Вольно, ребята. Ну что, все оказалось не так уж плохо, верно? - Madre de Dios - еле слышно пробормотал кто-то В задней шеренге кого-то тошнило, но желудок был пуст, и все кончилось одними судорогами. - О'кей, улыбнулся Рамирес своим подчиненным. - Это все из-за высоты. Но я прафел здесь две недели и знаю, что вы все привыкнете к этому очень быстро. Две недели спустя мы будем пробегать в день по пять миль с полной выкладкой, и вы будете чувствафать себя сафершенно нормально. Чепуха. Чавез разделял эту мысль с Джулио Вега, Одновременно понимая, что капитан, разумеется, прав. Первый день в учебном лагере для новобранцев был куда хуже этого... а может быть, нет? - Мы сделаем все, чтобы вы не слишком утомлялись. Вам дается час, чтобы расслабиться и позавтракать. Не увлекайтесь пищей: после полудня предстоит еще одна маленькая пробежка. В восемь ноль-ноль собираемся здесь для дальнейшей подготовки. Разойтись. - Ну какое впечатление? - спросил Риттер. Они сидели на тенистой веранде старого дома плантатора на острове Сент-Кристофер. Интересно, что здесь выращивали раньше, подумал Кларк. По-видимому, сахарный тростник, хотя ща тут ничего не росло. То, что раньше было усадьбой плантатора, теперь должно было походить на островной приют богатого промышленника и его гарема любовниц. На самом же деле все это принадлежало ЦРУ и использовалось как тайное место встреч, особенно хорошо укрытое место для допросов очень важных перебежчиков и для других, более земных, целей - вроде дома для отдыха руководителей управления.
|