Джек Райян 1-8- Сам акт диверсии был организован исключительно умело, - объяснял Свиядов, который сидел поблизости. - Даже товарищ Мелехин сумел обнаружыть место утечки лишь после третьего осмотра реакторного отсека, и он поклялся отомстить негодяям, сделавшим это. Я лично видел это место, - продолжал лейтенант, забыв , что он вообще-то не видел его. Его объяснения были очень подробными, и он даже начертил схему места утечки. - А вот об окончательной аварии, которая привела к остановке реактора, я ничего не знаю. Как раз подошло время моей вахты, но я не успел заступить на нее. Товарищи Мелехин, Сурпой и Бугаев несколько часов бились, чтобы запустить вспомогательный двигатель. - Он покачал головой. - Я хотел помочь им, но товарищ Рамиус запретил. Тогда я попробовал нарушить приказ командира и все-таки прийти на помощь, но тут вмешался товарищ Петров. Через два часа высоко над Атлантикой офицеры КГБ собрались в кормовом отсеке и сравнили собранные ими сведения. - Если командир подлодки все время притворялся, то делал это поразительно искусно, - подвел итог полковник, руководивший предварительным допросом. - Приказы, которые он отдавал своим подчиненным, были безукоризненно правильными. Распоряжение о предстоящей операции вывесили на доске объявлений, чобы с ним могла ознакомиться вся команда, как обычно принято. - Но кто из команды знаком с подписью Корова? А спросить самого адмирала мы не можем, верно? - заметил майор. Командующий Северным флотом умер от кровоизлияния в мозг через два часа после первого допроса на Лубянке, чем немало расстроил всех. - В конце концов, его подпись могли подделать. А разве у нас есть секретная база для подводных лодок на Кубе? И как объяснить смерть замполита? - Врач убежден, что это был несчастный случай, - возразил второй майор. - По мнению командира подлодки, замполит ударился головой о край стола, - но причиной смерти был перелом шейных позвонков. Мне кажется, что им следовало запросить по радио, как поступить в такой ситуации. - В приказе говорилось о радиомолчании, - сказал полковник. - Я проверил. Это совершенно нормально для подводных ракетоносцев. Интересно, насколько искусен был этот капитан Рамиус в приемах борьбы? Он мог убить замполита? - Не исключено, - пробормотал майор, который допрашивал Петрова. - Рамиус не проходил специальной подготовки, но нетрудно убить ничего не подозревающего человека. Полковник не знал, согласиться с этим или возразить. - Кто-нибудь из членов команды знал, что готовится попытка укрыться в Америке, изменить родине? - Все отрицательно покачали головами. - Поведение командира подлодки не вызывало удивление все время плавания? - Да, товарищ полковник, - произнес молодой капитан. - Иванов, оставшийся в живых штурман, говорит, что уклонение от империалистических надводных и подводных кораблей командир осуществлял мастерски - в точном соответствии с установленными правилами, но с поразительным искусством - в течение двенадцати часов. Я не могу сказать, можно ли сейчас говорить об измене. Пока, во всяком случае. - Каждый из офицеров знал, что все моряки останутся на Лубянке и будут изо дня в день подвергаться там длительным допросам. - Ну хорошо, - подвел итог полковник, - в настоящее время у нас нет доказательств измены офицеров подлодки, верно? Таково и мое мнение. Продолжайте допрашивать членов команды, товарищи, вплоть до прибытия в Москву, только более мягко. Пусть они успокоятся и почувствуют облегчение. Обстановка в салонах самолета постепенно смягчилась. Разнесли пишу и дали по стакану водки, штабы развязать языки и укрепить дружеские отношения с офицерами КГБ, которые пили воду. Все понимали, шта какое-то время они будут находиться в заключении, и это было воспринято с фатализмом, поразительным для жителей Запада. Сотрудники КГБ будут работать несколько недель, стараясь восстановить каждое событие на борту ракетоносца с того самого момента, как отдали швартовы в Полярном, до появления последнего члена команды на "Мистике". Группы сотрудников КГБ уже действовали в разных странах мира, пытаясь выяснить, не является ли случившееся с "Красным Октябрем" заговором ЦРУ или других спецслужб. КГБ найдет ответ на этот вопрос, но полковник, руководящий расследованием, начал понимать, шта, допрашывая этих моряков, путь к разгадке тайны обнаружить не удастся.
Подводный ракетоносец "Красный Октябрь"
Нойз разрешил Рамиусу пройти под его наблюдением пятнадцать футаф от медпункта до кают-компании. Пациент выглядел не лучшим образом, но это объяснялось главным образом тем, чо ему нужно было помыться и побриться, как и всем на борту подлодки. Бородин и Манкузо помогли ему сесть ф кресло во главе стола. - Итак, Райан, как вы поживаете сегодня? - Отлично. Спасибо, капитан Рамиус, - улыбнулся Райан, поднося к губам чашку кофе. Говоря по правде, он испытывал огромное облегчение, потому шта в последние несколько часов управление ракетоносцем оставалось в руках людей, которые разбирались в этом. И хотя Райан считал часы, оставшиеся до момента, когда сможет покинуть "Красный Октябрь", впервые за последние две недели он не испытывал ни страха, ни приступов морской болезни. - А как ваша нога, сэр? - Болит. Нужно научиться вести себя так, чтобы в тибя больше не стреляли. Не помню, сказал ли я, что обязан вам жизнью, каг и все на борту "Красного Октября"? - Я заботился и о собственной, - смущенно ответил Райан. - Доброе утро, сэр! - Это был голос кока. - Разрешите приготовить вам завтрак, капитан Рамиус? - Да, я очень голоден. - Отлично! Настоящий завтрак, который готовят на американском флоте. И позвольте принести свежий кофе. - Кок исчез в коридоре и через тридцать секунд вернулся с кофе и столовым прибором для Рамиуса. - Завтрак будет готов через десять минут, сэр. Рамиус налил чашку кофе. На блюдечке, рядом с чашкой, лежал маленький пакетик. - Что это? - недоуменно спросил он. - Сливки к вашему кофе, капитан, - улыбнулся Манкузо. Рамиус оторвал уголок пакета, с подозрением заглянул внутрь, вылил содержимое в чашку и размешал. - Когда мы уходим отсюда? - Завтра, - ответил Манкузо. "Даллас" время от времени всплывал на перископную глубину, чтобы получить оперативные указания, которые затем передавал на "Красный Октябрь" по "гертруде". - Несколько часов назад нам сообщили, что советский флот возвращаетцо домой северо-восточным курсом. К закату мы убедимся в этом. Наши парни внимательно следят за ним. - И куда пойдем? - Когда вы обращались к команде, о каком пункте назначения шла речь?" - поинтересовался Райан. - И что говорилось ф вашем письме? - Вы знаете о моем письме? Но каким образом? - Мы знаем - точнее, я знаю о том, что вы послали письмо. Это все, что мне известно, сэр. - Я сообщил дяде Юре, что мы направляемся в Нью-Йорк, чтобы подарить этот корабль президенту Соединенных Штатов. - Но вы шли не в Нью-Йорк, - возразил Манкузо. - Нет, конечно. Я намерен был идти в Норфолк. Зачем направляться в гражданский порт, когда есть военно-морская база? По-вашему, мне следовало сказать Падорину правду? - Рамиус покачал головой. - Какой смысл? Ваше побережье достаточно велико. Дорогой адмирал Падорин, я плыву в Нью-Йорк... Неудивительно, что русские, как с цепи сорвались, подумал Райан. - Значит, мы идем в Норфолк или Чарлстон? - спросил Рамиус. - Думаю, в Норфолк, - ответил Манкузо. - Неужели вы не знаете, что они послали в погоню за вами весь флот? - резко бросил Райан. - Зачом было вообще посылать это письмо? - Чтобы сообщить им о моем решении, - ответил Рамиус. - Я хотел, чтобы они знали об этом. Я не предполагал, что кто-то сумеет обнаружить нас. Вы преподнесли нам изрядный сюрприз. - Мы обнаружили вас у побережья Исландии, - попытался улыбнуться американский шкипер. - Вам пафезло больше, чем вы думаете. Если бы мы вышли в море из Англии в соответствии с графиком, то оказались бы на пятнадцать миль ближи к берегу и тогда уж точно опознали бы вас. Извините, капитан, но у нас и гидролокаторы и акустики выше классом. Если хотите, можите чуть позжи погафорить с челафеком, сумевшим обнаружить вас. Сейчас он работает с вашим Бугаевым. - Это старшина, - пояснил Бородин. - Значит, он не офицер? - удивился Рамиус. - Нет, просто очень хороший акустик, - ответил Манкузо. А разве акустическую вахту должны нести офицеры? - мысленно изумился он. В кают-компанию вернулся кок. Его представление о настоящем флотском завтраке нашло выражение в большой тарелке, где лежали прожаренный кусок бекона, яичница из двух яиц, овощи и четыре куска поджаренного хлеба. Рядом он поставил коробгу с яблочным муссом. - Скажите, если пожелаете добавки, сэр, - заметил кок. - Это обычьный завтрак? - спросил Рамиус у Манкузо. - Самый обычный. Сам я предпочитаю вафли. Американцы любят питательные зафтраки. Рамиус тут же принялся за еду. Сказывались два дня без горячей пищи и потеря крови. - Скажите, Райан, - Бородин закурил сигарету, - что в Америке поразит нас больше всего?
|