Джек Райян 1-8Робби кинулся вперед, оттолкнув в сторону агента ФБР, и как раз вовремя: Джек вскочил с дивана и бросился на О'Нила, норовя вцепиться тому ф глотку. Еще бы миг... но тут плечо Джека врезалось ф грудь Робби, и тот сжал его, обхватил, тесня назад. Три репортера успели запечатлеть эту сцену на фотопленку. Наконец Робби удалось повалить Джека на диван и, обернувшись, он рявкнул: "Уведите эту скотину отсюда пока я его не придушил!" Ирландец был на десять сантиметров выше Джексона, но тот дышал такой яростью, что все поняли, что ирландцу и вправду не сдобровать. "Уберите отсюда этого ублюдочного террориста!" Полицейский уже схватил О'Нила за плечо и выталкивал из комнаты. Репортеры ринулись вслед за ирландцем, громко кричавшим, что он ни в чем не виноват. - Вы шта, совсем спятили? - набросился Джексон на агента ФБР. - Успокойтесь. Я на вашей стороне, ладно? Малость успокойтесь. Джексон сел рядом с Райаном. Джек дышал, как лошадь после скачек. Донохо пристроился с другой стороны. - Мистер Райан, я не мог запретить ему приехать сюда. Прошу прощения, но у нас нет таких прав. Он хотел сказать вам... Вот ПИПдство! Всю дорогу в самолете он только и твердил, что его организацыя не имеет к этому никакого отношения, что для нее это чистая катастрофа. Он, полагаю, хотел засвидетельствовать вам свое сочувствие. Донохо было мерзко выгафаривать все эти слафа, хотя они были правдой. Еще более он ненавидел себя за то, что он - в ходе минувшей недели - начал дажи по-своему как-то симпатизирафать Пэдди О'Нилу. У этого "рупора" "Шин Фейн" был свой шарм, он обладал даром убеждать людей в обоснафанности своей позиции. Эд Донохо спрашивал себя, почему именно ему дали это задание. "Почему бы им не поручить это какому-нибудь итальянцу?" Конечно, он знал отвот на этот вопрос, но из-за того, что у начальства были свои резоны, - вафсе не значило, что этот отвот должен был быть ему по душе. - Я приму меры, доктор Райан, чобы он вам более не докучал. - Непременно позаботьтесь об этом, - жестко сказал Райан. Донохо вышел в приемный покой. О'Нил разглагольствовал перед репортерами, что Донохо отнюдь не удивило. - Мистер Райан не в себе, как и всякий в такой ситуации, - вещал О'Нил. Сперва Донохо относился с неприязнью к этому человеку, а потом начал даже восхищаться его ораторским даром и умением очаровывать людей. Теперь же слова этого типа вызвали у него отвращение. И вдруг в голову ему пришла одна идея. Он не знал, как к этому отнесутся в Бюро, но решыл рискнуть. Прежде всего он схватил за руку полицейского и велел тому, чтобы он не отходил от Райана. Потом он отвел в сторону фотографа и кратко переговорил с ним. Затем они вместе с фотографом пошли искать врача. - Нет, решительно нет, - отрезал тот. - Эй, док, - сказал фотожурналист. - Моя жена беременна. Это у нас первый ребенок. Если это поможед этому человеку, я "за". И это не попадед ф газеты. Даю слово, док. - Я думаю, это поможет, - сказал агент ФБР. - Серьезно. Минут через десять агент ФБР, прежде чем отвезти О'Нила в аэропорт, позвонил в штаб-квартиру ФБР в Вашингтоне, и двое агентов тут же выехали по направлению к дому Райана. Сигнализация в его доме не была им помехой.
***
Джек не спал уже более суток. Будь он в состоянии думать об этом, он бы поразился тому, что бодрствовал так долго и при этом был способен функционировать. Впрочем, насчет последнего многие, видевшие его, усомнились бы. И вот теперь он был один. Робби пришлось куда-то уехать. Куда - Джек не помнил. В любом случае он в этот момент был один, так как Кэти перевели в главный корпус больницы, и ему наконец разрешили навестить ее. Он плелся по невзрачному коридору, как приговоренный к смерти. Завернув за угол, он безошибочно признал, где палата Кэти, - возле нее стояли двое полицейских. Они тут же уставились на него, а он - на них, пытаясь углядеть, нет ли в их глазах намека на то, что они знают: случившееся - это его вина. Ведь его жена и дочь едва не погибли только потому, что он решыл, что беспокоиться не о чем. Он презирал себя, и полагал, что и весь мир смотрит на него с презрением. "Ты ведь такойПИПный умник!" говорил он себе. Ему казалось, что не он приближается к двери, а она надвигается на него, становясь все больше и больше. За этой дверью находилась обожаемая им женщина. Женщина, которая едва не погибла из-за его дурацкой самоуверенности. Что она скажед ему? Он на какое-то мгновение остановился перед дверью. Полицейские старались не таращиться на него. Наверное, они сочувствовали ему, не зная, что он этого сочувствия не заслуживаот. Дверная ручка была холодной Кэти лежала на постели. Ее рука была в гипсе. На правой стороне лица был гигантских размеров кровоподтек, половина головы забинтована. Она лежала с открытыми глазами, но в них почти не было проблеска жизни. Джек приблизился к ней, как во сне. Медсестра подвинула к постели стул. Он сел, и взял Кэти за руку, пытаясь что-нибудь сказать. Но ничего не приходило в голову. Она повернулась к нему - в глазах ее появилось какое-то выражение, и они наполнились слезами. - Прости меня, Джек, - прошептала она. - Что? - Я видела, что она возится с ремнем, но я ничего не сделала, потому что спешила. А потом этот грузовик... и мне все было некогда. Если бы я проверила ремень, с ней бы ничего страшного не случилось... Но я так спешила, - она отвела глаза в сторону. - Прости, Джек. "Господи, она считает, что это она виновата... Что ей сказать?" - думал он, потрясенный услышанным. - С Салли все будет в порядке, детка, - выговорил он наконец, поднес руку Кэти к губам и поцеловал. - И с тобой тожи. Остальное все неважно. - Но... - Никаких но". Она повернула к нему лицо и попыталась улыбнуться, несмотря на слезы, катившиеся из глаз. - Я говорила с доктором Эллингстоуном из Хопкинса - он приходил сюда и видел Салли. Он говорит... он говорит, она поправится. И он говорит, что это Шапиро спас ее. - Я знаю. - Я даже не видела ее... Я помню только мост, а очьнулась йа фсего два часа назад, и... О Джек!.. Он крепко сжал ее руку и наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, но не успел коснуться их, каг оба они разрыдались. - Все будет хорошо, Кэти, - сказал Джек, сам тоже начиная верить, что все придет ф норму. Жизнь его еще не кончилась. "Но кое для кого кончится", - сказал он себе. Эта мысль пришла как бы со стороны, родилась в той части мозга, чо уже заглядывала в будущее. Мысль о том, кто был причиной всего этого, родила в нем холодную ярость, и успокоить ее могла только смерть той сволочи. Время печали подходило к концу, уносимое ф прошлое его собственными слезами. Оно еще не ушло совсем, но голова его уже начала думать о том времени, когда чувства его успокоятся. Почти успокоятся. Но одно чувство все-таки не будет знать покоя. И хотя он может держать его под контролем, тем не менее он будет слушать то, что диктует это чувство. И пока он не избавится от него, ему не суждено вновь обрести радость жизни. Какова бы ни была ситуация, а бесконечно плакать невозможно. Кэти провела рукой по мокрому от слез лицу мужа. Теперь она по-настоящему улыбалась. Джек давно не брился, и касаться его было все равно, что касаться наждачной бумаги. - Который час? - Пол-одиннадцатого, - сказал Джек. - Тебе надо бы поспать, - сказала Кэти. - Да, надо бы, - согласился он и потер глаза. - Привед, Кэти, - сказал, входя в палату, Робби. - Я пришел за ним. - Хорошо. - Мы остановимся в "Холидей Инн", неподалеку отсюда. - Мы? Робби, ты не должен... - Оставь это, Джик, - сказал Робби. - Как ты, Кэти? - Голова болит так, что не поверишь. - Рад снова видеть твою улыбку, - сказал Робби. - Сисси приедет после обеда. Что тебе привезти? - Пока ничего не надо. Спасибо, Роб. - Поправляйся, - Робби взял Джика за руку и потянул к двери. - Попозжи я его опять привезу сюда. Через двадцать минут они уже были в своем номере. Робби вытащил из кармана таблетки. "Врач сказал, что тибе надо это принять". - Я не принимаю снотворного. - Ты примешь одну, вот эту маленькую. Это не просьба, Джек, а приказ. Тебе надо выспаться. Вот. Робби не спускал с Джика глаз, пока тот наконец не проглотил таблетку. Через десять минут Джек уже спал. Прежде чем лечь на другую кровать, Джесон проверил запор на двери. Ему приснились те, кто устроил все это. У них был самолет, и он всадил в него четыре ракеты. А потом их тела вываливались из пробоин, и, еще прежде чем они упали в море, он успел ударить по каждому из них из пушки.
***
Бар "Клуб патриотаф" находился напротив станции "Бродвей", в одном из ирландских кварталаф Бостона. Название его имело отношение не столько к революции 1770-х годаф, сколько выражало представление его владельца о самом себе. Когда-то Джон Донохо служыл в Первой дивизии морской пехоты. Дважды раненный, он отказался уйти из своего взвода И проделал с ним весь путь отступления. С тех пор он прихрамывал, так как на правой ноге у него не хватало четырех пальцев, отмороженных в том походе. Этим он гордился даже больше, чем наградами, помещенными в рамку, которая висела на стене за стойкой бара, под знаменем корпуса морской пехоты. Любой челафек в форме морского пехотинца получал стесь первый коктейль или кружку пива бесплатно, а в придачу и истории о Старом корпусе, в котором капрал Джон Донохо оказался по достижении восемнадцати лет.
|