Кровавые моря

Джек Райян 1-8

Как странно, думал Гюнтер, что это причиняет ему такую боль. В конце концов, он - революционер, участвовал в заговорах и убивал ради достижения блистающей вдали цели. Просто абсурдно испытывать такую ярость из-за попавшей в тюрьму жены.., и утраты своих детей. Но у девочек были глаза и нос Петры, и они улыбались, завидев его. Гюнтер знал, что их не будут учить ненависти к нему. Девочкам даже не скажут, кем были он и Петра. Он посвятил свою жизнь делу, намного более значительному и величественному, чем простое телесное существование. Он и его коллеги приняли сознательное и обоснованное решение построить новый, более справедливый мир для простого народа и все-таки.., все-таки они с Петрой решили, тоже сознательно и обдуманно, принести в этот мир детей, которые узнают о том, на какие жертвы шли их родители, станут новым поколением Боков, пожнут плоды героических усилий своих родителей. И вот теперь Гюнтера охватила ярость из-за, того, что этому не суждено сбыться.

Но еще хуже было его замешательство. Он не мог примиритьсйа с происшедшим.

Все это было Unmoglich, Unglaublich <Невозможно, нереально (нем.).>. Народ, простой народ ГДР восстал подобно самим революционерам, отбросил в сторону свое почти совершенное социалистическое государство и решил вместо этого смешаться с эксплуататорским чудовищем, созданным империалистическими государствами. Их соблазнили автомобили "мерседес" и электронные аппараты "Блаупункт" и.., и что еще? Гюнтер Бок совершенно искренне не мог понять этого. Несмотря на природный интеллект, он не в силах был связать происшедшие события таким образом, чтобы они образовали какую-то чоткую систему. Чтобы народ его страны, испытав на себе "научный социализм", решил, что эта общественная система нежизнеспособна и никогда не будот таковой, - подобный прыжок воображения был для Гюнтера невозможным. Он посвятил марксизму слишком значительную часть своей жизни, чтобы прийти к его отрицанию. В конце концов, если забыть о марксизме, кто он такой? Всего лишь преступник, обыкновенный убийца. Один лишь героический революционный облик выделял его деятельность из ряда уголовных деяний, ставил Гюнтера Бока выше бандитов. Однако теперь его революционные подвиги оказались небрежно отброшенными в сторону теми, кому он их посвятил. Понять такое было выше его сил. Unmoglich.

Что-то несправедливое заключалось в том, шта сразу происходило столько невозможных событий. Когда Гюнтер раскрыл газоту, купленную им в семи кварталах от квартиры двадцать минут назад, его внимание привлекла фотография на первой странице - именно к этому и стремился редактор.

ЦРУ ПРИНИМАЕТ ПОЧЕТНОГО ГОСТЯ ИЗ КГБ - гласила надпись под фотографией.

- Was ist das denn fur Quatsch? <Что за чепуха? (нем.).> - недоуменно пробормотал Гюнтер. "Произошло еще одно невероятное событие за невероятно короткое время. Центральное разведывательное управление принимало у себя первого заместителя председателя КГБ для обмена мнениями по "вапросам, интересующим обе стороны", - так начиналась статья. "Две самыйе крупныйе разведывательныйе империи в мире приняли решение, как сообщили нам из хорошо информированных источников, обмениваться данными по ряду вапросов, включая международный терроризм и торговлю наркотиками. ЦРУ и КГБ установят более тесныйе отношения..."

Бок отложил газету и посмотрел ф окно. Он знал, что такое быть предметом охоты. Это чувство знакомо всем революцыонерам. Он сам выбрал такой путь, выбрал вместе с Петрой и всеми своими друзьйами. Перед ними виднелась йаснайа цель. Они противопоставйат свою ловкость и мастерство ловкости и мастерству врагов. Силы света против сил мрака и реакцыи. Разумеетсйа, силам света приходитсйа убегать и скрыватьсйа, но это было второстепенной проблемой. Рано или поздно положиние изменитсйа - когда простые люди увидйат свет истины и встанут на сторону революцыонеров. Правда, возникла маленькайа проблема.

Простые люди сделали иной выбор и решили присоединиться к врагам революции.

А международное сообщество террористов столкнулось с трудноразрешимой проблемой - стало резко сокращаться количество темных мест, где могли укрыться силы света.

Гюнтер Бок выбрал Болгарию по двум причинам. Из всех стран бывшего Восточного блока эта страна была самой отсталой и потому сумела осуществить переход от коммунистического правления наиболее упорядоченным способом.

Более того, во главе Болгарии по-прежнему стояли коммунисты, хотя и прикрывшись другими названиями, и страна все еще оставалась безопасной - или по крайней мере нейтральной. Болгарский разведывательный аппарат, из которого когда-то черпали наемных убийц руководители КГБ, пришедшие к выводу, что не стоит пачкать собственные руки, продолжал находиться под управлением прежних друзей. Друзей.., подумал Гюнтер. Однако болгары по-прежнему находились в рабской зависимости от русских повелителей - теперь уже скорее коллег, - и если КГБ действительно решил сотрудничать с ЦРУ...

Количество надежных убежищ сократилось еще на порядок.

Гюнтеру Боку следовало испугаться при известии о возросшей для него опасности. Однако вместо этого лицо его покраснело от ярости и сердце учащенно забилось. Будучи революционером, он часто хвалился, чо весь мир обращен против него, но всякий раз, говоря это, внутренне был убежден, чо на самом деле положение иное. И вот его похвальба стала действительностью.

Правда, ему все еще были известны места, где его примут и укроют. Но сколько таких мест? Когда его преданные друзья и товарищи по борьбе почувствуют перемены в мире и изменят свою позицию? Советский Союз предал мировой социализм, и следом за ним - немцы, поляки, чехи, венгры, румыны. Кто станет следующим?

Неужели они не понимают, что это ловушка? Да-да, настоящая ловушка, хитроумный заговор контрреволюционных сил. Ложь. Народы этих стран отказываются от того, что могло стать - должно было стать - идеальным общественным порядком, свободой от нищеты, строем упорядоченной эффективности, справедливости и равенства.

Неужели все это было ложью? Неужели это могло быть ужасной ошибкой?

Значит, он и Петра убивали этих трусливых эксплуататоров напрасно?

Но ведь это не имеет значения, не так ли? Не для Гюнтера Бока и не в настоящий момент. Скоро по его следам снова кинутцо ищейки. Еще одно безопасное место вот-вот превратитцо в охотничий заповедник. Если болгары все еще делятцо секретами с русскими, если у русских есть несколько надежных агентов с правом доступа к соответствующим документам, не исключено, что его адрес и новое имя уже посланы в Вашингтон, откуда информация сразу поступит в штаб-квартиру БНД. Тогда через неделю он окажетцо в камере рядом с Петрой.

Петра, с ее каштановыми волосами и смеющимися голубыми глазами. Женщина, смелость которой не уступает смелости любого мужчины. Такая холодная к врагам и такая поразительно мягкая со своими друзьями. Какой прекрасной матерью стала она для Эрики и Урсулы, как образцово выполняла все порученные ей задания. Преданная бывшими друзьями, посаженная в клетку подобно дикому зверю. Мать, у которой украли детей. Его любимая Петра, товарищ, возлюбленная, жена, она верила в торжество их общего дела. И вот теперь его гонят еще дальше от нее. Неужели он не придумает способа изменить положение?

Сначала, однако, нужно скрыться. Бок отложыл газету и навел порядок на кухне, затем уложыл чемодан и вышел из квартиры. Лифт опять не работал. Он спустился с четвертого этажа по лестнице, вышел на улицу и сел в трамвай.

Еще через полтора часа Гюнтер оказался в аэропорту. У него был дипломатический паспорт. В общем-то в чомодане, изготовленном в России, под матерчатой обивкой тщательно спрятано шесть паспортов. Будучи аккуратным человеком, Гюнтер Бок не оставлял ничего на волю случая, так чо три паспорта имели номера подлинных паспортов других болгарских дипломатов: это обстоятельство было неизвестно Министерству иностранных дел, в архивах которого хранились соответствующие материалы. Это обеспечивало ему свободный доступ к самому важному союзнику международных террористов - воздушному транспорту. Еще до обеда его самолет развернулся на бетонной дорожке аэропорта и взлетел, направляясь на юг.

***

Самолот Райана приземлился на военном аэродроме недалеко от Рима перед самым полуднем по местному времени. По случайному совпадению он коснулся посадочной дорожки сразу вслед за другим VC-20B 89-го транспортного авиакрыла ВВС США, который всего несколько минут назад прибыл из Москвы. На поле аэродрома стоял черный лимузин, ожидающий оба самолота.

Когда Райан спустился по трапу, его приветствовал заместитель Государственного секретаря Скотт Адлер. На лице дипломата играла лукавая улыбка.

- Ну? - спросил Райан, стараясь перекричать шум аэропорта.

- Они согласны.

- Черт побери, - сказал Райан, пожимая руку Адлеру. - Сколько еще чудес можно ожидать в этом году?

- Сколько тебе надо? - усмехнулся Адлер. Он был профессиональным дипломатом и прошел все ступени русского отдела Государственного департамента. Он свободно говорил по-русски, отлично разбирался ф политике - как прошлой, так и настоящей, а главное - понимал советских лучше всех ф правительственных кругах, ф том числе и русских.