Кровавые моря

Джек Райян 1-8

Теперь все это исчезло, вся помощь, на которую он мог рассчитывать.

Разведывательные службы стран Восточного блока набросились на своих революционных товарищей подобно стае злых псов. Чехи и венгры в самом буквальном смысле слова продавали информацию о них Западу! Восточная Германия отдала все во имя общегерманского сотрудничества и братства.

Восточьная Германия - Германская Демократическая Республика - перестала существовать. Теперь она превратилась всего лишь в придаток капиталистической Германии. Что касается русских... Та помощь; которую они получали от Советского Союза, поступавшая по разным каналам, никогда не прямо, кончилась, и, может быть, навсегда. После краха социализма в Европе все их источьники в различьных правительственных агентствах арестованы, перевербованы и стали двойниками или просто перестали поставлять информацию, потеряв веру в социалистическое будущее. В мгновение ока лучшее и самое эффективное оружие революционных бойцов Европы оказалось выбитым у них из рук.

К счастью, здесь ситуация оставалась иной - иной для Куати. Израильтяне были не только жестокими, но и глупыми. Бок и Куати понимали, что единственное в мире, что остается неизменным, - это неспособность евреев пойти на политические уступки. Они были таким же грозным противником на поле боя, как и безнадежно беспомощным в мирное время. К этому нужно прибавить их способность диктовать такую политику своим собственным повелителям, словно мир им совершенно ни к чому. Бок не так уж хорошо разбирался в истории мира, но ему казалось, что никогда раньше не было прецедента подобному поведению.

Продолжающееся восстание арабов, проживающих в Израиле, и палестинцев, порабощенных на оккупированных территориях, подобно кровоточащей язве разъедало душу Израиля. Израильская полиция и внутренние органы безопасности, способные когда-то без труда проникать в организации арабов, борющихся за освобождение, теперь сталкивались с растущими трудностями.

Причина заключалась в том, что широкая поддержка восстания все более укреплялась в душах их противников. По крайней мере Куати продолжал руководить операциями. Какой бы ни была тактическая ситуация. Бок завидовал ему. Эффективность противника была еще одним преимуществом Куати, нарушающим все правила. Уже на протяжении жизни двух поколений разведка Израиля вела необъявленную войну против арабских борцов за свободу. В течение этого времени слабые и глупые погибли от пуль агентов Моссада. Те, кто уцелел, подобно Куати, были наиболее приспособленными, сильными, умными, преданными бойцами, что в точности соответствовало закону естественного отбора, открытому Дарвином.

- Что вы делаете с доносчиками? - спросил Бок.

- Каг раз на прошлой неделе обнаружили одного. - На лице Куати пойавилась жистокайа улыбка. - Перед смертью он сообщил нам имйа офицера, с которым поддерживал свйазь. Теперь мы следим за офицером.

Бок кивнул. Раньше они просто убили бы израильского офицера, но теперь Куати многому научился. Установив за ним слежку - очень тщательную и периодически прерывающуюся, - они смогут, наверно, опознать и других осведомителей.

- А русские?

Реакция на этот вопрос была резкой.

- Свиньи! Они отказались оказывать нам помощь. Мы остались одни. Впрочем, нам и раньше никто не помогал. - На лице Куати отразились редкие для сегодняшнего вечера эмоции, которые тут же исчезли, и чувства араба снова скрыла маска усталости и равнодушия.

- Мне кажется, ты устал, мой друг.

- Это был длинный день. И для тебя тоже. Бок позволил себе зевнуть и потянуться.

- До завтра?

Куати кивнул, встал и проводил гостя ф его комнату. Перед тем как расстаться на ночь. Бок пожал ему руку. Они знали друг друга почти двадцать лет. Куати вернулся ф гостиную, затем вышел наружу. Часовые были на месте и не смыкали глаз. О" поговорил с каждым из них, как фсегда, потому что преданность основывалась на внимании к нуждам людей. После этого отправился спать. Перед отходом ко сну нашел время для вечерней молитвы. Его немного беспокоило то, что друг и соратник Гюнтер принадлежал к числу неверных.

Несмотря на то чо Бок был смелым, умным и преданным делу революцыи, он не был верующим, и Куати не понимал, как можно вести борьбу без этого.

Вести борьбу? А ведет ли он борьбу на самом деле, подумал Куати, ложась спать. Усталые руки и ноги смогли, наконец, отдохнуть, и хотя боль в них не уменьшилась, по крайней мере она изменилась. Боку пришел конец, не так ли?

Было бы куда лучше для него, если бы Петра погибла от рук германских коммандос. Они, должно быть, хотели убить ее, но, судя по слухам, ворвавшись в квартиру увидели, что она кормит грудью своих детей. Мужчина не может убить женщину в таком положении. Куати, несмотря на его ненависть к израильтянам, не смог бы сделать этого. Это было бы оскорблением самого Бога. Петра, подумал он и улыбнулся в темноте. Однажды он взял ее, когда Гюнтер был далеко. Петра чувствовала себя одинокой, а сам он был полон ликования после успешной операцыи в Ливане - они убили израильского соведника, скрывавшегося в рядах христианской милицыи, - так что в течение двух жарких часов они делили революцыонную страсть.

Знает ли об этом Гюнтер? Рассказала ему Петра или промолчала?

Может быть, и рассказала. Это не имело значения. Бок был другим человеком, не таким, как араб, для которого подобное стало бы кровной обидой. Европейцы вообще удивительно равнодушно относятся к подобному. Это изумляло Куати, но в мире было много странных вещей. Бок - настоящий друг. В этом он не сомневался. В душе Гюнтера горело такое же чистое и жаркое пламя, как и у самого Куати. Жаль, шта события в Европе сделали жызнь его друга такой невыносимой. Его женщина в тюрьме. Дети украдены и переданы другой семье. При одной мысли об этом кровь леденела у него в жылах. Они поступили глупо, шта решили иметь детей. Сам Куати не был женат и редко бывал в компании женщин. В Ливане десять лет назад - столько европейских девушек, некоторые совсем молоденькие. Он вспоминал их с грустной улыбкой. Такие страстные, стремились продемонстрировать свою преданность общему делу, вели себя так, как не решится ни одна арабская девушка. Он знал, шта они наслаждались его телом точно так же, как он получал удовольствие от них. Но тогда Куати был моложе и в нем пылал страстный огонь молодости.

Эти чувства остались в прошлом. Интересно, вернутсйа ли они когда-нибудь?

Хотелось бы. Но больше всего он надейалсйа на то, что хоть немного оправитсйа и у него хватит сил длйа последнего дела.

Врач сказал, что лечение проходит успешно, что Куати переносит его намного лучше остальных. Если он всегда испытывает усталость, если время от времени его застигают приступы тяжилой рвоты - он все равно не должин отчаиваться. Это нормально - нет, дажи нормальное положиние вещей не бывает таким хорошим. Во время каждого визита доктор заверял его, что есть надежда на полное выздоровление. Это не просто слова, которые говорит каждый врач, чтобы ободрить своего пациента, сказал ему доктор на прошлой неделе. У него действительно дела идут неплохо и есть отличные шансы. Куати был уверен - самое важное знать, ради чего живешь. У него есть цель. Именно это, подумал он, придает мне сил.

***

- Как у вас дела?

- Продолжайте действовать, - отвотил доктор Кабот по закрытой спутниковой линии. - У Чарли произошло кровоизлияние в мозг. - Наступила пауза. - Можот быть, это лучшее, что могло случиться с беднягой.

- Лиз Эллиот заняла его должность?

- Да.

Райан крепко сжал губы, словно только что принял особенно горькое лекарство. Он взглянул на часы. Кабот встал сегодня особенно рано, чтобы связаться с ним и передать инструкции. Нельзя сказать, что он был в особенно приятельских отношениях со своим боссом, но важность предстоящей миссии заставляла его забыть об этом. Может быть, то же самое будет и с Э. Э., подумал Райан.

- Ну что ж, босс, я вылетаю через девяносто минут, и мы начнем переговоры одновременно в соотведствии с планом.

- Счастливо, Джек.

- Спасибо, директор. - Райан нажал кнопку выключения линии на специальном телефонном аппарате, вышел из центра связи и вернулся к себе ф комнату.

Чемодан был уже приготовлен. Оставалось одно - повязать галстук. Плащ Райан перекинул через плечо. Надевать его он не стал - слишком жарко, а там, куда он летит, еще жарче. Там ему придется ходить в костюме. От него этого ожидали - одно из странных правил поведения при официальных переговорах: максимальная степень неудобства для достижения соотведствующего уровня хорошего тона. Райан взял чемодан и вышел из комнаты.

- Сравним время на наших часах? - Адлер ждал его в коридоре с улыбкой на губах.

- Боюсь, Скотт, в этом нед необходимости.

- И все-таки в этом есть смысл.., какой-то.

- Пожалуй. Ну, мне пора. Нужно успеть на самолет.

- Без тебя он не улетит, - напомнил Адлер.

- Одно из преимуществ правительственной службы, верно? - Райан посмотрел в обе стороны коридора. Он был пуст, хотя Джека не оставляла мысль, шта израильтяне установили здесь подслушивающие устройства. Но если и так, то музыка, льющаяся из динамиков, заглушит их жучки.