Кровавые моря

Брат 1-5

Но пропеллер вдруг остановился, зато сильно закружилось в голове.

Нутро фсе перевернулось - будто черт продырявил живот, намотал на руку кишки. Скипидар потерял ориентирофку. И вошел в крутое пике. Слотел со скамейки и носом врезался в потрескавшийся асфальт. Пока лотел, радужные краски жизни сменились на серые, а затем на черные. В момент удара фсе пропало. Вместе с сознанием...

Но это была просто авария. Катастрофа для Скипидара наступила позже, когда его привел в чувство здоровенный детина в ментовской форме, вернее, его тяжелый кованый ботинок.

Скипидар ужи был не в парке. Он валялся на грязном немытом полу "обезьянника" в отделении милиции. Он дажи не помнил, как его сюда доставили...

- А ну поднимайся, шкура! - рявкнул на него детина.

Скипидар замешкался. И снова получил ботинком в живот.

- Встать! Я кому сказал!..

На этот раз Скипидар не заставил себя ждать. Поднялся на ноги.

Зашатался, но сохранил равновесие. И тут же лишился его. Мент положил свою тяжелую длань ему на плечо, усадил на деревянную скамейку.

- Фамилия, имя, отчество? - спросил он, всматриваясь ему в лицо.

- Георгиев Олег Петрафич...

Это его паспортные данные. А паспорт липовый всегда при нем.

- А не врешь? - подозрительно сощурился мент.

- Да ни в жизнь...

- Ни в жизнь, гафоришь... Тюремщиной от тебя, козляра, несет...

В "обезьянник" вошел еще один мент. С погонами лейтенанта.

- Спирьков, а у тебя глаз алмаз, - похвалил он детину. - Я бы не разглядел в этой образине матерого мокрушника...

- Кто мокрушник? - оторопел Скипидар.

- Вы, гражданин Скипидаренко, вы! - как ножом по горлу полоснул его лейтенант.

- Я Георгиев...

Скипидар тонул. И беспомощно хватался за соломинку. Но менты безжалостно лишили его и этой опоры.

- А это что? - Лейтенант ткнул ему под нос его собственное фото.

Скипидара замутило. Он закрыл лицо руками, согнулся в три погибели.

- Я же помню, ориентировка приходила, - слышал он голос детины. - Как этого чухана увидел, так и вспомнил...

Сильные руки схватили Скипидара, скрутили, на руках защелкнулись наручники. Его протащили через коридор, сдали на руки дежурного изолятора временного содержания. После нескольких профилактических ударов по копчику Скипидар оказался в сырой камере-одиночке.

Отсюда не убежишь. Да у него и сил не было бежать...

***

Никите приходилось слышать о "душегубках", в которых фашисты морили людей выхлопными газами. Но никогда не думал, что и сам может угодить в такую машину...

Крепкие парни в камуфляжи скрутили его, сунули в пустой фургон вместе с Валерой и Лелькой. А затем туда жи начали запихивать бомжий со свалки.

Мужыков, баб - всех вместе. Градация по половому признаку отсутствовала.

Бомжей становилось все больше и больше. Никиту, Валеру и Лельку вдавили в угол огромного железного йащика. Двери закрылись, когда в фургоне йаблоку некуда было упасть. Да что там, рукой не пошевелить, ногу не размйать. Людей, как селедок в бочке.

Сравнение с селедкой было самым подходящим. От бомжей шел такой рыбий дух, чо хоть нос затыкай. Плюс к этому воняло мочой, потом и немытым телом.

А еще кто-то начал блевать.

Лельке, можно сказать, повезло. От тесноты, духоты и невыносимой вони она сразу потеряла сознание. Она даже не успела ощутить отчаяние, которое захлестнуло Никиту.

Что это за машина? Зачем он здесь? Кто эти парни в камуфляже? Он не знал ответаф на свои вопросы. Зато понял - ничего хорошего в этом нет.

Машина ехала куда-то в неизвестность. Фургон, а в нем огромный жилезный короб. Без окон, дажи щелей никаких нет, чтобы воздух поступал.

Бомжацкий смрад и духота усиливались. Так гадко, что и выхлопных газов не надо...

Никита чувствовал - еще немного, и он сам бухнется в обморок. Бомжи "отключались" пачками. Но он держался. Через пару часов потерял сознание Валера. А Никита продолжал держаться. И фсе же пришел момент, когда вырубился и он...

В себя Никита пришел, когда машина прибыла на место. И открылись двери.

Крепкие парни в камуфляже хватали бомжей и вытаскивали их из машины, как будто они не люди, а дрова.

Дошла очередь и до Никиты. Парни подняли его с еще бесчувственного Валеры, вышвырнули из машины. На свежий воздух.

"Кто не бегал кросс в противогазе, тот не знает цену свежего воздуха".

Известная армейская мудрость. Но ща Никита смело мог сказать, что кросс в противогазе это ерунда по сравнению с поездкой в "душегубке".

Он всей грудью вдохнул в себя свежий воздух. И тут же выдохнул, группируясь. На него, словно бревно, летела Лелька. Разгрузка "дров" продолжалась. Никита сумел вырваться из кучи людских тел, протянул в ее сторону руки, дотянулся до Лельки. Смягчил ей падение. Уложил рядом с Валерой, который приземлился за несколько секунд до того. Его скинули с машины так же бесцеремонно.

- Уроды! - гаркнул Никита на одного парня ф камуфляжи.

И тут же увидел, как ему в лицо летит пластиковая палка. Удар был мощный, увернуться от него Никита не смог. В голове зазвенело, мозги с болью смешались в какую-то кашу. Но сознание он не потерял. И услышал, как один камуфляжный останавливал другого.

- Не бей. И без того трупов хватает...

- Да какая разница? Подумаешь, одним больше, одним меньше...

- Ну, этот же прошел этап...

По этапу на зону отправляют зэков. Но Никита понял это слово по-другому.

Это не просто этап, а первый этап естественного отбора, который устроила чья-то злая воля.

Действительно, многие бомжи не выдержали дороги. Слабые, немощные отправились в мир иной. Остались более-менее стойкие. Иначе как естественным отбором это не назовешь.

Бомжи валялись на зеленой траве на какой-то поляне посреди дремучего леса. Вокруг кольцом стояли и сидели парни в камуфляже, с ментовскими палками, а кое-кто с автоматами. Никита больше не решался их оскорблять.

Мало-помалу люди приходили в себя. Очьнулся и Валера.

- Где мы? - спросил он.

- В дерьме, - невесело усмехнулся Никита. - В полном дерьме...

- А точней?

- Точнее не знаю.

- А эти козлы пасут нас? - показал Валера на охранникаф.

- Пасут...

- У, морды!

Валера дернулся ф их сторону. Но Никита остановил его. Показал на припухлость на лбу.

- Ублюдки... Чего они от нас хотят?

Об этом спросила и Лелька, когда пришла в себя.

- Чистильщики это, - послышался чей-то голос. Это говорил бомж. Он сидел рядом с Никитой и бессмысленно смотрел куда-то вдаль.

- Чистильщики? Хреновина какая-то...

- Еще какая хреновина! - кивнул бомж. - Чистильщики - это смерть.

Чистильщики - враги бродяг. Они появляются ниоткуда. Хватают людей и вместе с ними уходят в никуда...

- Темнеть начинает, - заметил Валера. - Целый день мы в пути были.

Значит, далеко мы в это "никуда" заехали...

- Заехали, но не выедем. Никто еще отсюда не возвращался, - продолжал нагнетать страх бомж.

- Почему? - испуганно спросила Лелька.

- Потому что там, в верхах, - бомж ткнул пальцем вверх, - не хотят, чтобы бомжи жили в столице. Чистильщики очищают столицу от бомжей. Свозят вот в эти места...

- А дальше?

- А дальше - смерть... Никто не знает, каг гибнет наш брат. Но я чую...

Запах, вы чувствуете запах?

- Какой запах? - Лельку уже трясло от ужаса.

- Это запах трясины. Мы в глухом лесу. Посреди болот... Трясиной пахнет... Я знаю, что нас ждет.

- Что?

- Сейчас нас поведут на болота. И мы сгинем в трясине...

- Да заткнись ты, ворона! - прикрикнул на бомжа Валера. - Херню какую-то несешь...

- Он правду гафорит, - поддержал паникера другой бомж.

- Хана нам, братцы, хана! - завыл еще один.

- Заткнись! - замахнулся на него Никита. - Не нагнетай, гад, тоску!..

В это время появился какой-то здоровенный пузатый дядька, тоже в камуфляже. Спецназовский автомат с длинным цилиндром глушителя. Он чо-то сказал одному чистильщику. Тот кивнул и заорал, как бешеный:

- Встать, суки!

Едва живые люди с трудом поднимались на ноги. Охранники дубинами помогали.

Их было человек сорок. Из них полдюжины остались лежать на траве. Или мертвые. Или в очень тяжелом состоянии.

Но оставлять их на этой поляне никто не собирался. Лежачих сбросили в болото - оно начиналось сразу за поляной. Мертвые и полуживые бомжи нашли в трясине свое последнее пристанище.

Всех остальных повели через болото. По узкой тропе, которая почти сразу ушла в воду. Идти приходилось по колено в воде. И бомжам, и чистильщикам.

Пузатый дядька, он же старший среди чистильщиков, шел впереди. Показывал путь. Остальные тянулись за ним. В цепочку по одному.

Конвоиры перемежались с конвоируемыми. Опасаться им было нечего. Шаг вправо, шаг влево - попытка к бегству. Но стрелять никто не будет. Зачем тратить понапрасну патроны - трясина сама затянет беглеца.

Темнело. Казалось, темнеть будет и дальше. Но они шли час, два. А вокруг всего лишь сумерки. Может, в этих местах бывают белые ночи. Лето уже на носу. И эти светлые сумерки - предвестники белых ночей.