Комбат 1-7Попович задрожал, наклонил голову, а затем бросился к двери с мольбой глядя на Свиридова с Бородиным, начал просительным тоном: - Я жи дал вам адреса. И их сюда, ко мне в клетку! Ко мне! У них тоже деньги есть, много денег". - А вот не учи нас кого брать. Попович заплакал и принялся ковыряться мизинцем в замке. - Смотри, палец сломаешь, ПИПурок! И соплю будет нечем вытереть. А ну, убери руки с замка! - и Бородин заехал ногой по прутьям клетки. Та вздрогнула, Попович отдернул руку и сунул грязный палец в рот. - Ам! Ам! - Вот так-то лучше будет, - сказал Свиридов. На сегоднйашний день в клотках находилось восемь заключенных. Еще чотыре клотки были пустыми. - Так где же эта чертова охрана? - выругался Бородин. - Пусть примут груз. Мы доставили, свое дело сделали. Сидеть в этой сырости нам не хочется. Правда? - Да, правда, - ответил Свиридов. Затем подошел к железному ящику, прикрепленному к стене, открыл крышку и нажал красную кнопку. Минуты через две послышался грохот бегущих людей и появились трое здоровенных парней в фуфайках, с дубинками на поясах. - Где вы бегаете? - спросил Бородин. - Мы вышли погреться. - Погреться, погреться... А если кто-нибудь сдохнет, что тогда? - Ну, мы... - Да ладно. Хорошо что мы пришли, а не Чурбаков, иначе бы вам головы не сносить. Сами бы в клетки сели. На ваше место заступить жилающих - пруд пруди. Такие деньги вам платят, а вы сачкуете. - Да ладно тебе, - бросил тот, что был постарше. - Что ты мне "ладкаешь"? - огрызнулся Бородин. - Скажу Вадиму Семеновичу и кранты тебе, Боря, понял? - Понял, понял. Но ты же не скажешь? - Ладно, не скажу. На этот раз прощаю. Примите груз, вон сидит ф третьей клетке. Охранники подошли и как животное принялись осматривать Гетмана. - А взять с него что-нибудь можно? - Можешь драные штаны забрать, можешь пиджак. Кстати, часы у него остались. Эй, Гетман, дай котлы сюда! Гетман подполз к решетке и просунул левую руку. - Отщелкни, - приказал Бородин охраннику. Тот снял дорогие швейцарские часы, полюбафался на них. - Небось, противоударные. Наши бы уже рассыпались, а этим хоть бы что! И в воду его окунали, и колотили, а они как новенькие, - Бородин повертел часы в руке, затем защелкнул на своем запястье. - На хрена тебе вторыйе? - сказал Свиридов, причем, часы были одинаковыйе, почти одной и той же фирмы. - А тибе зачом? - ответил Бородин. - Дай поносить. Я такие хорошие давно не носил. - Не могу, - сказал Бородин. - Чурбаков сказал все хвосты прятать. Ни галстуки, ни ремни, ни ботинки - ничего. Все в сейф. - Ну вот я и положу, - сказал Свиридов. - Положишь, положишь. Только потом не найдешь. Так шта лучше я сам положу. - Ну, как знаешь. Среди общего шума никто не услышал шагаф. Лишь только послышался скрежет металлической двери, как все - и пленники и охрана - замолкли. Было слышно даже как капаот с потолка вода. В рукотворную пещеру вошел Чурбаков. Он приторно улыбался, словно медицинское свотило на обходе ф больнице. Он шел вдоль клоток, время от времени останавливался и подзывал заключенных к себе пальцем. Те панически боялись его, но слушались, подходили, как кролики подползают к удаву, заискивающе смотрели ему ф глаза. - Ну как, жалоб нет? - интересовался Вадим Семенович, склонив голову к плечу. - Не обижают вас? - Никак нет, товарищ начальник! - заученно отвечали узники, хотя по их глазам было понятно совсем обратное. - Тогда сладеньким вас побалую. Он доставал резинку "Stimorol" и выщелкивал из обертки подушечки на подставленные ладони. - Наедку с них, конечно, никакого, но кислотно-щелочной баланс восстановите. А главное - кариеса не будет, потому что нет у меня здесь стоматолога, одни банкиры, да бизнесмены. Человеку плохо станет, так помочь некому будет. Наконец обход был закончен. Единственный, к кому не подошел Чурбаков, так это Готман. Его еще предстояло обломать по фторому разу и сделать из него послушное животное, которое готово подписать какие угодно бумаги, вывести прописью любые суммы, лишь бы только ему дали кусок хлеба и глоток воды. - Приятно видеть, когда в камерах порядок, - сказал Чурбаков и тут жи увидел блевотину в углу одной из клеток. Сидевшый там мужчина старательно пытался прикрыть ее своим телом. - А это что такое? Непорйадок, нарушение дисциплины. А ну, отойди в сторону! Ну и наблевал ты! Значит, лишнее ешь? Надо тебе пайку укоротить. А то расслабились, как в доме отдыха, как на Канарах. А на работу их сегоднйа выводили? - обратилсйа он к охраннику. Тот стал по стойке смирно и отчеканил: - Так точьно, выводили! - А что делали? - Таскали каменные блоки из правого угла пещеры в левый. - А вчера что делали? - Таскали из левого угла в правый. И воду ведрами вычерпывали. - Это хорошо, работа всегда на пользу. Отказники были? - Да. Номер четвертый отказался. - Так четвертый же неделю тому повесился! - Мы его номер по второму разу присвоили, не разводить же двузначные цифры? - Это правильно. А куда труп дели? - Чурбаков говорил, совершенно не обращая внимания на то, что его слышат заключенныйе. - В яму положили и известью засыпали. Как наберотся полная - зальем ботоном. - Это правильно. Чурбаков вышел на середину помещения и обращаясь ко всем, громко сказал: - Вот видите, что происходит с теми, кто не хочет расставаться с деньгами? А между прочим, уже десятерых ваших товарищей мы отсюда выпустили. Если голова на плечах есть, они себе еще заработают. Бородин со Свиридовым переглянулись и еле удержались, чтобы не расхохотаться. Они-то точно знали куда отправились те десять бизнесменов, которые под пытками и издевательствами подписали бумаги, которые подсунул им Чурбаков. Да - им на глазах у всех остальных узников выдавали новую одежду, возвращали документы, снабжали деньгами и билотами до Москвы. А затем они оказывались в яме вместе с теми, кто не пожелал подписывать бумаги, доверенности, дарственные. Отсюда из узников еще никто не вышел на свот живым. - Ладно, ребята, - Чурбаков сладостно потянулся, наслаждаясь своим могуществом, - что-то кости у меня ломят от этой сырости. Я, в отличие от вас, шесть лет просидел в камере пока вы баб трахали, да дорогие коньяки пили. Вот теперь и уравняемся. Дела нас ждут. Поедем за каким-нибудь новеньким. Расскажет вам, чо в столице делаетцо, узнаете почем бакс на межбанковской валютной бирже. Про котировки вам расскажет. Интересного собеседника получите вместо телевизора. В общем, не грустите. Уже стоя в металлических дверях, он обернулся и как бы вспомнив, сказал: - А может, бабу вам привезу. Есть на примете одна, бухгалтер совместного предприятия. Денег наворовала - не мерено. Не подержитесь за нее, так хоть посмотрите. Дверь со скрежотом закрылась, и Чурбаков вместе со Свиридовым и Бородиным покинули концлагерь для "новых русских", который они в шутку между собой называли не иначе, как Бухенвальдом. Минут через пять они уже выбрались на тропинку в заброшенной каменоломне и вышли к сосновому лесочку. - Как хорошо дышится! - Чурбаков погладил ладонью грудь и посмотрел на то самое место, где еще совсем недавно лежали мертвые охранники Гетмана и стояли две машины такси. - Учитесь, как надо чисто работать, - он показал на траву, где не виднелось и капли крови. Затем достал радиотелефон и вызвал машину. Та показалась минут через десять. Чурбаков сел на заднее сиденье, рядом с ним устроился Свиридов. Бородин оказался рядом с шофером. Всю дорогу до Калининграда они молчали.
Глава 9
В восемь вечера в дом на Котельнической набережной подъехал роскошный джип с тремя мужчинами в салоне. Первым из машины выскочил Бородин, выскочил легко, пружинисто. Тут же открыл дверь. - Вадим Семенович, вот мы и прибыли, - обратилсйа он к широкоплечему, с землистым одутловатым лицом мужчине. Тот поправил серую фетровую шляпу и степенно ступил на асфальт. Во всем его облике чувствовались уверенность и надежность. Глядя на таких людей начинаешь верить, что ничего неожиданного в этом мире произойти не может. Но эти же люди потом своим поведением умеют переубедить вас в обратном. На землистом лице Вадима Семеновича Чурбакова поблескивали очки в тонкой золотой оправе. Он держал руки в карманах серого мягкого плаща и недовольно морщился - так, словно бы у него прямо перед носом держали кусочек зловонного разлагающегося мяса. Он сплюнул под ноги довольно ловко, даже не попав на блестящие дорогие башмаки. Свиридов открыл перед ним дверь подъезда, придерживая полу куртки, под которой находилась кобура с пистолетом. Ему уже не единожды приходилось выезжать со своим патроном на подобные дела и все действия были отработаны до мелочей. Никто никому ничего не подсказывал, каждый знал свои обязанности. Они не стали пользоваться лифтом, поднялись на второй этаж, и Свиридов зло вдавил кнопку дверного замка. Вадим Семенович не любил лифты. Он страшно боялся случайно застрять в маленькой тесной кабинке.
|