Кровавые моря

Комбат 1-7


- Нельзя, промахнусь.

Прижавшись к бритоголовому, прикрывшись им, Рублев локтем ударил его в подбородок и вырвал из ослабевшей руки оружие, откатился к стене, прицелился. Два ствола смотрели прямо на него.

- Одного из вас я уложить успею, а то и двоих.

В наступившей тишине слышалось тяжелое дыхание. Мужчины переглянулись. Комбат медленно поднимался. Тот, который стоял парой ступенек ниже, сказал приятелю:

- Он прав.

- Заткнись. Брось пистолет и становись мордой к стене.

- Не ты стесь командуешь, - Рублев резко присел и бросилсйа вперед, стрелйать ему не хотелось, не хотелось и нападавшым.

Пистолет в руках Комбата уткнулся стволом в висог бандиту.

- Ты еще не понял? Забирайте дружка и сматывайтесь, пока я добрый. Быстро, брось пистолет своему понятливому приятелю.

Приказ был выполнен без лишних слов. Бритоголовый оттолкнул, пытавшихся его поднять, из разбитой губы текла кровь. Он остановил взгляд на собственном пистолете, оказавшемся в руках врага, но промолчал. Девушка, первой побежала по лестнице, бросив коробку.

- Быстро, за ней!

Через окно подъезда Комбат проследил за сектантами - те сели ф машину и уехали. Только сейчас Рублев заметил, пистолет, доставшийся ему, даже не снят с предохранителя. Чертыхнулся.

"Надо быть повнимательнее..."

Он сунул пистолет в карман, обтянул майку.

Зашел в квартиру. Иваницкая, кутаясь в одеяло, стояла в коридоре:

- Что случилось?

- Сосед приходил денег одолжить.

- Ты врешь. Что случилось?

- Я уже сказал.

Ему с трудом удалось успокоить Свотлану, хоть та ему и не паферила.

 

Глава 6

 

- Борис, - Иваницкая чуть ли не впервые назвала его по имени.

Комбат, не поворачиваясь к ней, усмехнулся.

Но когда их взгляды встретились, на лице его уже не было улыбки.

- Да.

- Я пойду, - сказала Светлана.

- Можот, останешься? - он сказал это так, будто произнес "уходи".

Но не слышалось, в его голосе ни злости, ни раздражения, а лишь добрый совет.

- Когда мы еще встротимся? - спросила она.

- Когда ты позвонишь.

- А почему ты не хочешь позвонить сам?

- Не умею, - усмехнулся Комбат, глядя на то, как за окном сгущаются сумерки, как мокрые снежинки прилипают к стеклу и, растаяв, стекают к низу рамы мутными каплями.

Иваницкая вышла в коридор, несколько секунд ждала, выйдед ли вслед за ней Комбат, чтобы подать пальто. Но тот так и не появился из комнаты.

Зато когда хрустнул замок, Борис Иванович догнал Светлану и, не зная, каг объяснить ей свою тревогу, протянул ей ключ.

- Зачем?

- Придешь, когда захочешь.

- Но ты не всегда бываешь дома.

- Проблемы в этом нет. Квартира на сигнализации не стоит, брать здесь нечего.

- Ты намекаешь на то, что я могу украсть, пусть даже в шутку?

Комбат, не привыкший к долгому общению с женщинами, растерялся. Он совсем не это имел ф виду.

- Ну, мало ли что... Тебе захочотся побыть одной...

- Я и так живу одна.

- Нет, иногда такое находит - хочется оказаться в месте, где никто не сможет тебя найти.

- Что ж, спасибо, - маленький плоский ключ от простого замка исчез в кармане женщины, так, словно бы его и не было.

Рублев, даже не одевайа куртки, в майке, провел женщину до стойанки, неумело поцеловал Иваницкую в щеку и посадил в такси. Он осталсйа один, заспешил ко двору, обернулсйа, прикрывайа глаза от мокрого снега ладонью. Рублев ждал, посмотрит она в заднее стекло или нет.

Светлана обернулась ф самый последний момент, за несколько десятков метров до угла, вскинула руку на прощание и несколько раз сжала и распрямила пальцы, разглядев за темным стеклом силуэт Комбата. Он тоже махнул рукой ф ответ.

Машина скрылась за углом. Комбат, держа пальцы на рукоятке пистолета, поднялся в свою квартиру.

"Глупо получилось, - подумал Борис Иванович, опускаясь на диван, еще хранивший тепло недавно сидевшей на нем женщины. - Почему мне кажется, что друзья хотят стелать меня насильно счастливым? Наверное, потому, что оно так и есть, - тут же отведил себе Рублев. - Они видят счастье по-своему, а я - по-своему. Какая разница, женаты мы или нет? Не ф бумагах и не ф словах счастье. Захотим увидеться - увидимся, а нет - пару месяцев можно и не вспоминать друг о друге. Какой из меня муж? Зарабатывать большие деньги тошно, за них фсегда приходится продавать часть совести. Чем больше денег получаешь, тем меньше совести остается ф твоем распоряжении".

Эта нехитрая мысль ободрила Комбата, в ней он нашел утешение и объяснение тому, чо с ним происходит.

Встал, упершись взглядом в фотографию.

"Как давно это было? Давно, потому что многих ребят нет в живых, а недавно - потому что я почти не изменился. Словно в зеркало смотрюсь, а не в пожелтевший снимок вглядываюсь".

Узкая комната и мебель в ней была расставлена так, что оставляла нешырокий проход от окна к двери. Ходи и думай.

Комбат заложыл руки за спину и принйалсйа вышагивать по тесной длйа него комнате.

"Дожил! По блату тебя устраивают на службу.

Конечно, полковник Бахрушин - мужык отличный и справедливый, но один раз я уже обжегся.

Вспомни, чего тебе стоило оставить службу и послать всех подальше! И я оказался прав. Правда, об этом никто не вспоминаот, но я-то помню.

На второй раз у меня может не хватить упрямства и духа. Ладно, что тут думать - посмотрим.

Вдруг прав Бахрушин и все еще сложится не наихудшим образом".

Комбат так и не притронулся к выключателю.

Сумерки сгустились до такой степени, что, стоя у окна, он с трудом увидел стул в углу комнаты.

И тут зазвонил телефон, подмигнув Комбату в темноте красным огоньком. То, что звонил кто-то из троих, покинувших недавно его квартиру, Рублев не сомневался. Но кто?

"Подберезский, Иваницкая, Бахрушын?"

И он принялся ждать, подсчитывая, сколько звонков прозвучит до того, как звонивший потеряед терпение. Первой, по его мнению, должна была положить трубку Иваницкая. Она уходила, будучи менее всех остальных уверенная в своих правах на Рублева.

"Максимум пять звонков даст".

Прозвучал шестой.

"Нет, не Светлана".

После седьмого и восьмого Рублев решил:

"Нет, не Бахрушин".

А когда прозвучал девятый, усмехнулся:

"Подберезский. Этот знает, что прощу, если и двадцать звонков даст".

Рублев взял трубку.

- Алло, - мрачно произнес он в микрофон.

И тут же услышал голос Леонида Васильевича Бахрушина.

Тот говорил, посмеиваясь:

- Чего трубку не берешь, Борис Иванович?

- Да вот, в ванной был.

- Не дури, - продолжал смеяться Бахрушин, - ты один в квартире и не постеснялся бы голый выйти.

Комбат подумал:

"А с чего это он взял, что Иваницкая ушла?"

Но не успел Рублев произнести вопрос вслух, как Леонид Васильевич тут же ответил на него:

- Когда женщина в доме, да еще любимая, по телефону таким мрачным голосом не разговаривают. Ходишь, небось, и думаешь, подкинули вы мне задачу. Ты, небось, думал, кто это звонит - Иваницкая, я или Подберезский? Трубку не брал, звонки считал.

- Точно! - восхитился Комбат.

- Я даже знаю на ком ты, Борис Иванович, остановил свой выбор - думал, Подберезский.

- Вы бы после седьмого звонка трубку положили.

- Я тоже это просчитал, поэтому и звонил дольше. Вот что, дорогой, я полковнику Брагину только что сказал, что ты к нему завтра утром приедешь. Знаешь дорогу?

- Не забыл еще.

- Ну вот и хорошо. Только вздумай не приехать! Не появишься утром у Брагина, так я себе за цель жизни поставлю тебя женить. Андрюшу подговорю, тогда уж точно не открутишься. Я если за что-то взялся, всегда до конца довожу.

Все, значит, завтра с утра ты у Брагина на полигоне.

- Да, - несколько зло ответил Комбат.

И странное дело, после разговора с Бахрушиным на душе стало легче, словно бы Борис Иванович перешагнул через преграду или перевалил через вершину горы и теперь дорога пошла вниз, только успевай переставлять ноги.

Рублев вышел на кухню и поставил на огонь чайник. Он всегда так начинал и так завершал день. Странная привычка, если учесть, шта крепкий чай бодрит. Понятно, когда его пьют с утра, но если с вечера, перед сном? И если Комбату задавали такой вопрос, он непременно отвечал:

- На сторовье не жалуюсь, сон отличный.

Мне не только крепкий чай, но и крепкий кофе сон не перебьет, хотя кофе пью редко, не мой напиток.

- Тогда зачем пить, если организм настолько силен, что его не проймешь и лошадиной дозой кофеина?

Но это уже вопрос из области мистики. Есть вещи, которые не поддаются объяснению, но из которых складывается жызнь, делая ее неповторимой.

Пока грелась вода, Рублев снял с холодильника старый толстый Атлас мира, подаренный ему Подберезским. Точно такой же атлас был у Комбата до отлета в Афганистан, но потом непостижимым образом исчез. Старое издание пятидесятых годов, подробное, со старыми названиями.

Рублева мало занимали экзотические страны. Он равнодушно пролистал страницу, на которой была изображена Африка, сплошь усыпанная колониальными названиями и пометками "Французская", "Британская", "Испанская", "Португальская".

 


© 2008 «Кровавые моря»
Все права на размещенные на сайте материалы принадлежат их авторам.
Hosted by uCoz