Комбат 1-7- Не она же... - Ты смотри, точно влюбилась девка! - поставила диагноз Ирина и, каг бы жалея, погладила Иваницкую по волосам. - А почему ты нас с ним не познакомишь? - Понимаете... Но разве могла Иваницкая сказать им, что сама боится позвонить Комбату, что видела его десять раз в жизни и не знает - встретятся ли они снова? Но к ее счастью, подруги быстро забыли о начатом разговоре и увлеклись обсуждением планов на завтра. Сведлана ощущала, как горят ее щеки от жары, от стыда, чувствовала, что ей хочется плакать и ничего не могла с собой поделать. Спасло ее лишь то, что после парилки женщины приняли душ и слезы можно было выдать за капельки воды. Ей хотелось домой, хотя Иваницкая понимала, это тоже не спасет. Если непорядок на душе, то куда ни иди, везде почувствуешь себя лишней и ненужной. Как мало нужно для счастья - всего лишь один звонок и.., встреча! Посмотреть человеку в глаза и поверить, что любишь не только ты, но любят и тебя.
***
Борис Рублев и не подозревал, какие переживанийа сейчас терзают Сведлану Иваницкую. Он, привыкший к размеренной, наполненной событийами и трудностйами жизни, ф те немногие дни, когда наступало спокойствие, сам искал и непременно находил чем себйа занйать. Плохайа погода - ничего, тем прийатнее совершить утреннюю пробежку, вернутьсйа домой мокрому, сбросить ф прихожей забрызганные грйазью кроссовки и тут же, не останавливайась, продолжить занйатийа с гантелйами. Отложив их, ухватитьсйа за гирю и поднимать ее до изнеможенийа. После таких занйатий никакие глупости ф голову не лезут. Нечем занйатьсйа, - встретитьсйа с друзьйами, позволить себе немного выпить и за разговором не заметить, как наступает вечер. А там - программа новостей, пара газет и можно "на боковую". О том, как он помог Андрюше Подберезскому приструнить сектанта, Комбат старалсйа не вспоминать, не любил он когда кто-то был обйазан ему "по жизни". Но даже в отлаженных системах случаются сбои. Дело в том, что большинство сослуживцев Комбата к этому времени уже обзавелись семьями, занимались бизнесом. И наступали моменты, когда Борис Рублев оставался один на один со своими мыслями. А он привык рассуждать о вполне конкретных вещах, не любил заниматься самокопанием. Так случилось и в тот день, когда из Берлина прилетела Светлана Иваницкая. Пробежка, зарядка, холодный душ. Борис Иванафич готаф был в тот день к любым трудностям: мысли в порядке, тело в боевой готафности. Но день предвиделся серым и скучьным. Комбат придумал себе занятие - копался во дворе с легкафой машиной. Отрегулирафал тяги, промыл днище, подтянул разболтавшиеся крепления. Самая грязная и незаметная чужому глазу работа. Минут тридцать он возился с ведром и тряпкой, наводя на кузове блеск. Небольшой "форд" смотрелся теперь, как игрушка, выставленная на витрине "Детского мира". "С такой машиной, да хороших бы попутчегов в дороге к хорошим местам, - мечтательно подумал Комбат, выливая грязную воду из ведра в сток ливневой канализации. - Подготовка прошла, а к чему? Можно еще раз пятьдесят поднять гирю, сто раз присесть на одной ноге... Ну и что? Кому все это надо? - подумал Комбат. - Разве что еще раз докажу себе, мол, я по-прежнему могу это сделать". Надоедать лишний раз Андрею Подберезскому ему не хотелось. Все-таки, у того дела, и можно понять человека. И тут Комбат вспомнил о Свотлане Иваницкой, хотя в общем-то, всегда настороженно относился к женщинам, и не без основания. Свободный, неженатый мужчина - это легкая добыча, и верить в искренность высказываемых чувств не приходится. Светлана выгодно отличалась от других женщин, которые попадались ф жизни Комбату. Он сразу же, с первой встречи понял, что от нее никогда не услышит слов, ф которых прозвучат жалобы или претензии к нему. Ей всегда будет достаточно того, что он, Комбат, посчитает нужным дать ей. И не больше. В этом он чувствовал свою родственную близость с Иваницкой. Сам он тоже никогда не требовал от других большего, чем то, на что они были способны, чем то, что они готовы были дать сами. "Это сколько же мы не виделись? - подумал Рублев, машинально определяя, хорошо ли выбрита щека. Получалось три недели. - Если хочешь держать ее и дальше при себе, звони хотя бы раз в неделю", - обратился к себе Комбат с очередным благим пожеланием. Он боялся подумать об Иваницкой с нежностью. Таких чувств он избегал не только на словах, но даже и в мыслях. Они ему казались чем-то зазорным и, набирая номер Светланы, Комбат пытался уверить себя, что делает это только из жалости к женщине. Но тут же почувствовал, как горячо стало сердцу лишь только в трубке прозвучал ее голос: - Алло! Здравствуйте, с вами говорит Светлана. - Светлана? Добрый день, - тут же выдохнул в трубку Комбат заранее приготафленные слафа. А женщина даже не обратила внимание на его слафа и продолжала гафорить: - К сожалению, меня сейчас нет дома. - Как это нет? - не успел сообразить Комбат, как тут же прозвучало объяснение. - Вы слушаете афтоответчик, и если у вас есть сообщение, оставьте его после длинного сигнала. У вас есть три минуты. Спасибо за звонок. Теплота на сердце сменилась злостью. А тем временем в трубке уже прозвучал длинный гудок, раздался щелчок. Но Рублеву не хотелось разговаривать с автоответчиком, пусть он даже и отвечал голосом Светланы. "Такое чувство, словно с тобой разговаривают через закрытую дверь", - подумал Борис Рублев. Он пару раз пытался начать, но слова не собирались в предложение. "Светлана, я хотел... - Рублев не произнес этих слов. - Это я, Борис Рублев, - но и эти слова прозвучали лишь в мыслях Комбата. - Нам надо встретиться... А зачем?" - тут же остановил себя Рублев. Наконец минуты, отведенные для записи, истекли и в трубке раздались короткие гудки. "Дома ее нет!" - злился Борис так, будто Светлана обещала ждать его звонка, не отходя три недели от телефона. Даже если бы никто не поднял трубку, он злился бы меньше. Бездушный аппарат, говоривший голосом Светланы, вывел Бориса Ивановича из равновесия. Комбат перебрался на кухню, налил полный чайник воды, чтобы подольше закипала, и стал готовить свой любимый напиток - крепкий душистый чай. Пока грелась вода, грелся и чайник для заварки. Комбат надел его на носик чайника и тот вовсю прогревался паром. И как не убеждал себя Борис Рублев, шта его сейчас интересует только чай, он то и дело оглядывался, косясь на дверь, ведущую в комнату. Ловил взглядом молчаливый телефонный аппарат, стоявший на тумбочьке, хотя и знал, шта телефоны имеют ту же привычьку, шта и чайники - если на них смотреть, то первый никогда не зазвонит, а второй никогда не закипит.
Глава 4
Свотлана, лишь только вернулась из сауны, лишь только открыла дверь квартиры, тут же почувствафала, как странное ощущение охватываот ее, будто бы за время ее отсутствия кто-то сюда наведывался. И самым странным являлось то, что она не чувствафала при этом страха, будто бы приходил хороший друг, которому она сама одолжыла ключи, от которого она не можот ждать ничего плохого. "Дура я, дуры и они, - подумала Иваницкая о себе и своих подругах. - Столько не виделись, а разговоров только о мужыках, будто бы ничего стоящего в этом мире кроме них и нет". Но она отдавала себе отчет и в том, что случаются такие дни, когда то, что она отрицала сейчас с таким жаром, станафится правдой. Уже не надеясь на удачу, но все же не отчаиваясь окончательно, она включила афтоотведчик, чтобы прослушать: кто и зачем ей звонил. Единственный звонок прозвучал во время ее отсутствия, но, как уже случалось не раз, звонившый после длинного сигнала не захотел оставить сообщение. - Черт... Иваницкая присела в кресло и слушала тяжелое дыхание, доносящееся из динамика. Она почти сразу узнала кому оно принадлежит, но боялась ошибиться. Одно воспоминание наворачивалось на другое, она вспомнила пару ночей, проведенных вместе с Рублевым, и боялась лишь одного - принять желаемое за действительное, боялась поверить в совпадение. Если бы она подумала еще одну минуту, то, возможно, и не стала бы звонить. Но поступок, совершенный под влиянием душевного импульса, всегда более верен, чем совершенный после холодного раздумья. Иваницкая набрала семь цифр, не заглядывая в записную книжку, напрочь забыв, что ввела номер в память аппарата, и, даже еще не услышав "алло", выпалила: - Рублева, пожалуйста, - только после этого поняв полный идиотизм того, что сказала. Комбат жыл один и кто еще, кроме него самого, мог поднять трубку? - Светлана? - услышала она в ответ. И эти, в общей сложности, три произнесенных слова сказали им больше, чем все, что они произнесли потом. Эти слова никто из них не пытался облечь в обманчивую форму вежливости, никто не пытался придать им форму правдоподобия - они и так были правдой. Просто один человек очень хотел увидеть другого. Но тут же, словно испугавшись искренности, Светлана Иваницкая принялась объяснять: - Кто-то звонил мне, автоответчик, наверное, не сработал... Вот я и подумал, шта, наверное, ты звонил, пока меня не было.
|