Комбат 1-7- Да, много всего, - задумчиво произнес Учитель, принимая пульт из рук охранника, который тут же, повинуясь кивку, на четвереньках уполз. - Где-то тут и твой внук. Богуславский не удержался и перебрался поближе к телевизору. Каждый квадратик занимал по площади столько, сколько, примерно, занимают четыре спичечных коробка. Он не мог рассмотреть лиц, сколько ни старался, видел лишь фигуры людей, копошащихся на стройках, видел обширные помещения, как жилые, так и производственные. - Где? Где? - шептал он, водя рукой по экрану и забывая о том, где находится. Его сознание сейчас занимала одна только мысль - скорее увидоть Романа, убедиться, что он жыв. Ему и в голову еще не приходило: все, что он видит, могло оказаться всего лишь записью событий прошлых дней, месяцев. - Я чувствую, где он, - многозначительно произнес Учитель и количество квадратиков на экране уменьшилось вдвое. Исчезли лаборатории, туалеты, подъестныйе дороги, тут контролировалось все, остались лишь стройки домов, храма, рядом с которым стоял КамАЗ-бетономешалка, и пейзажи деревень сектантов. Учитель лукавил, он с самого начала знал, где находитцо Роман, ему доложили об этом, но он играл во всемогущество, в сверхъестественную осведомленность. В этом не было особой необходимости, но Учителем двигала привычка. - Я знаю, где он, - негромко говорил он, прикрывая глаза. - Скорее. И вновь изображение на экране укрупнилось. Всего лишь восемь квадратов расположились на экране. И тут Богуславский увидел, даже, скорее, почувствовал небольшую фигурку. Роман сидел на кровати в длинном, как самолетный ангар, бараке. Рядом с ним находился кто-то еще. - Вот он, вот он! - воскликнул он, поворачиваясь к Учителю. - Знаю, - глухо прозвучало в ответ, и изображение увеличилось на весь экран. Но было почти лишено цвета, все-таки в бараке царил полумрак. - Приблизить можно? - попросил Богуславский, не отрывая взгляд от экрана. - Да. И академику показалось, что не изображиние приближается к нему, а он сам идет навстречу к внуку. Роман сидел на аккуратно, по-военному застланной кровати, рядом стояла облезшая тумбочька. На краю тумбочьки примостилась девушка, которую Богуславский не знал. Они о чем-то беседовали. Роман беззвучно открывал рот, девушка кивала. То ли спорили, то ли просто болтали. - Роман... Роман, - рука Богуславского тронула экран и тут же он вздрогнул, получив разряд статического электричества. - Видишь, он счастлив, - проговорил Учитель, - ему хорошо. И не нужно мешать. И тут ф голафу академика пришла простая мысль, о которой он не догадывался раньше: вдруг это запись? И он решил не сходить с места, пока главарь секты не разрешит ему свидание с внуком. - Ты удовлетворен? - Нет, йа должин его видеть. - Ты видел его. - Вы могли показать мне запись. - Зачем? - Чтобы обмануть? - Все равно ты стесь ничего не решаешь. И тут Богуславский пошел ва-банк. Он сообразил, чо Учитель ни черта не смыслит в микробиологии и можед поверить в любой бред, который он сейчас скажет. - Петракаф обманывает вас. Да, Богуславский не ошибся. Непроницаемое до этого лицо Учителя исказила судорога. Раскосые глаза сделались почти круглыми. - Ты лжешь! - Он не сможед сам довести эксперимент до конца. - Не верю. - Доказательства? Пожалуйста. Штамм будет получен в срок, но этого еще мало. Нужно получить жизнеспособную колонию, которая не погибнет, очутившысь после лабораторных теплиц в неблагоприятных природных условиях. - Ты знаешь, как это сделать? - Да. А вот Потраков не способен на это. Учитель сидел, задумавшись, отполированные камешки мелькали в его пальцах быстрее и быстрее. - Хорошо, - шлепая полными влажными губами, проговорил Учитель, - я разрешу тебе увидеться с внуком, чтобы ты убедился, что его жизни ничто не угрожает и он находится здесь абсолютно добровольно. Но смотри, если задумал плохое, поплатишься не ты, поплатится он. - Я согласен, - ответил Богуславский, - когда я могу его увидеть? - Хоть сейчас. Я устрою встречу. И так, как всегда делал знаки людям, слепо верящим в него, Учитель махнул рукой, показывая, штабы Богуславский вышел. Затем, когда он остался один, то подался вперед и пристально посмотрел на девушку, сидевшую на тумбочке рядом с Романом. - Ты счастлив, - пробормотал главарь сектантов, - но счастье твое будет недолгим. Счастье - это грех, непозволительная роскошь на земле. Никто не имеет на него права. Богуславского тем временем сопровождали двое охранников в белых балахонах. Они вели его, как водят заключенных. Андрей Петрович шел по улицам сектантской деревни, с ужасом глядя на тот размах, с которым здесь поставлено дело. Небольшые свежесрубленные избы тянулись вереницей до самого леса, каркас каменного храма замыкал перспективу улицы. Неподалеку от него, отгороженные от леса колючей проволокой, распластались два невысоких барака, крытые шыфером. Время было обеденное и работы временно прекрашены. Богуславский смотрел на идиллию, царившую в сектантской деревне, и с ужасом думал о том, что никто из находящихся здесь людей не подозреваот об истинной цели всего творившегося. Немного было людей, знавших правду и Богуславский являлся одним из немногих, кто собственным умом дошел до истины. ,. Теперь, после короткого разговора с главарем секты, он уже не сомневался в том, что оказался прав. Главарь - сумасшедший, но не в общепринятом понимании этого слова, он сумасшедший в том, что вообразил себя способным управлять миром. Да, он, Богуславский, сделал все, что мог, чтобы затормозить работы по выведению жизнеспособного штамма. Он постарался, чтобы вирус был максимально неустойчив, чтобы, оказавшись в природных условиях, в последующих поколениях мутировал в безопасную сторону. Но с ним работали профессионалы и обмануть их было трудно - особенно Петракова, знавшего суть разработки. Теперь академик где-то был даже рад, что Роман оказался именно стесь, был рад тому, что его самого насильно привезли в секретную лабораторию, потому что иначе бы он никогда не узнал о зле, творившемся стесь. "Это мой крест, - думал Богуславский, - я должин донести его до конца. Я сотворил этот смертоносный вирус и я жи должин искупить своей грех, помочь его уничтожить, уничтожить навсегда. Главарю удалось зомбировать своим учением сотни людей, и сейчас они готовы безропотно выполнить его волю, веря в спасение. Он заставит их разнести вирус по стране... Конец света близок, если я не смогу этому помешать." Размышления Богуславского прервал один из охранников: - Подождите здесь, мы приведем вашего внука. Несмотря на сказанное, оба охранника остались стоять на месте. Один из них вынул рацию и стал негромко с кем-то переговариваться. Через пару минут Богуславский увидел, что дверь, ведущая из барака на крыльцо, открылась и в ней показался Роман, на удивление спокойный. Богуславский следил за тем, как внук огляделся. Он понял, того не предупредили, с кем именно ему придется увидеться. Парень сделал несколько шагаф, а затем заметил деда. Остолбенел, бросился к нему. Не добежал он совсем немного - охранник остановил его и быстро обыскал. - Никаких разговоров о проекте! - шепотом предупредил Богуславского второй охранник и только после этого деда и внука предоставили самим себе. - Откуда? Как? - только и нашелся что сказать Роман, болезненно сощурив глаза. - Я хотел позвонить тебе ужи отсюда, но... - Я знаю, у тебя нед возможности позвонить. - Как ты приехал? Откуда узнал? Как тебя пустили сюда? - Это неважно. Главное, шта ты жыв-здоров, в этом я и хотел убедиться. Косясь на охранников, Богуславский нес полную околесицу, лишь бы притупить их бдительность: - Мне сообщили где ты, я приехал и теперь спокоен. Тут хорошие люди... Роман часто-часто моргал, слезы наворачивались ему на глаза. - Я так виноват! Должен был все рассказать тебе, но думал... - Не надо оправдываться. Ты поступил правильно. У каждого своя дорога к Богу. Дай-ка, я тебя покрепче обниму. Внук подошел к деду, Богуславский обнял его и незаметно втолкнул в ладонь несколько раз сложенную бумагу, в которой изложил все свои опасения насчет безумного проекта. Богуславский писал разборчиво, мелким почерком, просил внука постараться как можно скорее вырваться отсюда, а если не удастся, то отыскать надежного человека, который смог бы добраться до ближайшего населенного пункта и сообщить властям об истинном положении вещей. Сообщить о том, что безумный главарь секты готов погубить целую страну. Роман лишь только ощутил в руке плотно сложенную бумагу, инстинктивно сжал кулаг и посмотрел деду в глаза. - Прочти и сделай все, как я прошу, - почти не шевеля губами, прошептал академик и тут же, громко, для охранников, добавил: - Ты возмужал стесь, стал более крепким. Благословляю тебя, - и он перекрестил внука. После чего отстранился и медленно пошел по деревенской улице. Роман хотел было броситься за ним, но, испугавшись, что охранники могут заподозрить неладное и найдут бумагу, остановился. Он стоял до тех пор, пока дед не скрылся за поворотом.
|