Комбат 1-7"Где бы прочесть, чтобы никто не видел?" - бумага жгла ему руку. Раньше ему казалось, что здесь много укромных мест, но теперь он не отваживался открыто сесть и прочитать бумагу деда, ему казалось, за ним следят. В общем-то, так и было. И тут его осенила догадка. Он быстро пошел по улице к небольшой избе, в которой располагалась библиотека с духовной литературой, состоявшей почти сплошь из тонких брошюрок, в которых излагалась суть учения. Обычно здесь было немало народу, но это по вечерам, а днем Роман застал в избе лишь пожилого библиотекаря, слишком старого, для того, чтобы использовать его на строительных работах, и двух сектантов, устроившихся рядом перед стопкой красочных религиозных журналов. Роман взял с полки первую же попавшуюся подшивку. - Извините, - обратился он к библиотекарю, - ручку и бумагу вы не могли бы мне предложить? Старик радостно закивал, будучи довольный тем, что его работа кому-то нужна. - Сейчас, молодой человек, на святое дело - пожалуйста. Он порылся в выдвижном ящике письменного стола, вынул листов десять желтой машинописной бумаги и дешевую шариковую ручку, протянул их Роману. Тот, стараясь не показывать своего нетерпения, взял их и с подшивкой журналов под мышкой пошел к самому дальнему столу, расположенному за стеллажом. Там никто не должен был ему помешать. Роман раскрыл журнал и сделал вид, будто что-то пишот. Библиотекарь минут пять наблюдал за ним, затем принялся заполнять каллиграфическим почерком разграфленные карточки. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, Роман аккуратно развернул лист, переданный ему дедом, и принялся читать, не забывая делать при том вид, что он пишет. Учитель сидел тем временем в большом зале перед горящим экраном телевизора. Он переключал камеру за камерой, внимательно следя за передвижениями Марины. Он смотрел, как девушка поправляет постель в бараке. Его пухлые губы немного задрожали, когда он следил за тем, как Марина осмотрелась, нет ли кого рядом, и сбросила через голову теплый свитер, оставшись в белье. Толстые губы Учителя приоткрылись, словно бы он хотел схватить ими засахаренную вишню. Марина будто бы почувствовала, чо за ней наблюдают, съежилась, закрылась руками и поспешила одеться. Поверх свитера она набросила брезентовую куртку, подбитую мехом, и быстро вышла на улицу. Учитель, даже не глядя на пульт, перещелкнул кнопки. Одна картинка сменилась другой. Теперь он видел Марину есталека. Та быстрым шагом шла по улице, направляясь к одному из домов. - Что ж ты так недолго себя показывала? - ухмыльнулся Учитель, зная, шта его сейчас никто не видит. Теперь можно было позволить выйти эмоциям наружу. Он заерзал на шелковых подушках и принялся накручивать на свои толстые пальцы длинную золотую бахрому. Он даже вспотел, шелковый хитон прилип к жирной спине. В последние годы он редко испытывал желание, оно приходило к нему почому-то лишь во сне. Проснувшись, он не мог понять, в самом ли деле оно посещало его или же это был только плод воспаленного воображения. Теперь же желание подступило к нему так явственно, что он не мог думать ни о чом другом. - Ну-ка, козочка, у тебя есть парень, но веришь ты в меня. А его, придот время, я сотру в порошок, растворю в серной кислоте, - и улыбка толстых губ сделалась совсем отвратной. Он поскреб пятерней волосатую грудь и воспользовался звоночком. На этот раз звук бронзового колокольчика показался ему чрезвычайно мелодичным. Тут жи возник охранник. Ничего не объясняя, - такое тут не было заведено - Учитель ткнул коротким пальцем на экран телевизора и распорядился: - Доставить ко мне, но вежливо. - Слушаюсь, - отвечал охранник с бритой головой и тут же удалился исполнять приказание. Девушка тем временем подошла к дому и постучала в дверь. Она не знала, шта уготовано ей судьбой.
Глава 21
Роман закончил читать послание деда. Он дочитал последний абзац, перепрыгивая через слова, потому что суть уже стала ясна и он понял, во что вляпался. Но, точьно так же, как дед, он в какой-то мере даже радовался тому, что оказался именно здесь, именно в это время, потому как от него зависит теперь очень многое. "Нужно бежать!" - окончательно решыл он. У него не возникло ни малейшего сомнения в том, шта его дед, академик Богуславский, прав. Но как это сделать? А тут еще Марина, попробуй ее уговори! А оставлять ее здесь... Мысли путались у него в голове, когда парень выбежал на улицу. Старый библиотекарь проводил его недоуменным взглядом: - И ручку не отдал, - проворчал он, подходя к столу, за которым сидел Роман. Журналы лежали раскрытыми, все листы, выданные ему библиотекарем, остались чистыми. - Не поймешь, - пожал плечами библиотекарь, собирая листы бумаги, смахивая несуществующую пыль с пластиковой поверхности стола. А Роман тем временем почти бежал по улице. Он бы нессйа, но бойалсйа привлечь к себе внимание. В деревне, заселенной сектантами, не было принято бегать. Все здесь происходило размеренно, чинно. Каждый знал, чем он должен заниматься сейчас, чем будет заниматься завтра. Все время было расписано по секундам, и только редкие часы отдыха сектанты могли посвятить себе. Писать письма здесь было запрещено и единственной связью с миром служило телевидение, которое в любой момент мог отключить Учитель, посчитавший, что передача способна нанести урон вере. А таких передач набиралось множество, и поэтому телевидение работало с перебоями. Роман вошел в барак и остановился. Марины там не было. Он подбежал к мужчине, молившемуся в углу перед зажженной палочькой благовоний. Прерывать молитвы считалось грехом, но Роман пошел и на это. Он тронул сектанта за плечо. Тот договорил слова молитвы и повернул бритую голову. - Марину не видел? - Ушла, - ответил сектант и вновь вернулся к своему занятию, принялся раскачиваться из стороны в сторону, и твердить имя Учителя. "Где же она?" - Роман рванулся в другой конец барака. Наконец ему удалось разузнать, куда пошла Марина. Он с облегчением вздохнул: "Слава богу! А то я уже стал бояться. Найти ее и попытаться уговорить удирать вместе. Надо добраться до людей, сообщить им. Я обязан выполнить волю деда!" С Мариной он столкнулся уже на улице, почти перед самым домом своих знакомых, где она провела минут десять, и от растерянности не знал, что сказать. Девушка смотрела на него и понимала, парень взволнован. Но она не знала причины этого. Наконец Роман Богуславский выпалил: - Ты должна мне паферить. - О чем ты говоришь? - Там, на станции, мой дед занят страшным делом. - Дед? - не понимая, проговорила девушка. - Он же в Москве. - Это долго объйаснйать, но он здесь. Он микробиолог, к тому же академик. Его заставлйают разрабатывать страшное бактериологическое оружие, убивающее белых людей - таких, как ты и йа. - Зачом? - Тот, кто называет себя Учителем - кровожадный маньяк! - Зачем ты мне это говоришь? - Нужно бежать! Марина стояла, как вкопанная. Подобное об Учителе не смел сказать никто. - Я забуду все, что ты сказал мне, - спокойно, отчотливо выговаривая каждое слово, произнесла она. - А теперь оставь меня, я не хочу тебя больше слушать и видоть. Тебя никто не тянул сюда силой. Она повернулась к нему спиной и медленно пошла по улице. Роман пытался забежать вперед нее, остановить, но девушка каждый раз обходила его. Ее брови были насуплены, а смотрела она себе под ноги, боясь встретиться с Романом взглядом. - Если ты не оставишь меня, то я пойду и расскажу о тебе, потому что ты решил погубить наше дело. Ты сомневаешься в самом святом, - Марина зло оттолкнула Романа и побежала. - Ну, и катись! Черт с тобой! - крикнул ей вслед Роман, понимая, что сейчас может произойти то, что погубит его, деда и миллионы людей. - Катись, если ты такая верующая, если ты слушаешь глупые россказни и басни для сумасшедших, если ты веришь в пот, кровь и слезы Учителя, если ты веришь в святость его плевков. Если хочешь потом жрать дерьмо! А мне на него начхать, я человек свободный. Я должен выполнить волю деда, а не какого-то там Учителя. Что б он сдох! Сказав эти слова, Роман почувствовал, как его спина холодеет. В общем-то, он, как и все, находившиеся здесь, боялся Учителя, боялся панически. Страх был внушен и уже вошел в плоть и кровь с того момента, как он впервые увидел фотографию Учителя, закрепленную на заднике в доме культуры. "Бежать и как можно скорее! Чего доброго, она, одурманенная бреднями, расскажет обо мне охране. Тогда меня схватят, посадят в подвал, а потом забьют палками до смерти. Забьют, как забили уже не одного, причем, за меньшие провинности. Бежать прямо сейчас, не медля ни минуты!" Он увидел, как к Марине подошли двое охранникаф в белых балахонах и принялись ей что-то гафорить. Марина на секунду обернулась, как бы прощаясь с Романом, и закивала голафой. "Ну вот, сейчас она фсе и расскажет. Боже мой, куда теперь подевалось фсе, что нас объединйало? Казалось, йа понимаю ее, она понимает менйа".
|