Комбат 1-7Таг скованно он не ощущал себя даже в гражданском костюме с запонками, галстуком и заколкой. Рука сама собой потянулась к воротнику и расстегнула лишнюю пуговицу. Сверкающие штыки автоматов под крики вонзались в прохладный весенний воздух, со свистом рассекали его. Это было чем-то вроде разминки, ритуального танца, который должен предшествовать представлению. Убедившись, что ребйата выдрессированы как следует, Комбат переключил свое внимание на йапонцев. Те пытались изобразить на своих лицах бесстрастность, но скука проступала даже через маски безразличийа. "Ни хрена с вами не станет, - подумал Комбат, - посмотрите этот балет". Командир вновь построил подразделение в шеренги. Массовка закончилась, наступило время "солистов". Двое парней вышли из строя, сбросили гимнастерки, тельняшки, оставшись с голым торсом. У одного из них на плече красовалась двухцветная татуировка - морда тигра, выполненная синим и красным. При каждом движении парня морда тигра меняла выражение. То хищно оскаливались клыки, то суживались глаза. Стоило ему напрячься, как тут же глаза хищного животного открывались шире и дергались уши. Татуировка заинтересовала японцев куда больше, чем то, что этот парень умел делать. Двое гостей зашушукались. Четверо из спецназовцев, самые низкорослые, хотя рост у них был сантиметров сто восемьдесят, установили обрезки половых досок на подставках и отбежали в стороны. - Хак! - крик слился с треском досок мгновенно ощетинившихся желтыми щепками, причем удары были нанесены так молниеносно, что подстафки даже не качнулись. После обломки досок передали японцам, чтобы те убедились - нигде нот никаких надпилов и сучков. Нормальная древесина, которую нормальный человек не сможот сломить даже ударом ноги. Один из японцев, высокий, с немного европейскими чертами лица, улыбнувшись краешком губ, вернул обломок доски длиной сантимотров двадцать пять спецназовцам и с легким акцентом, по-русски поинтересовался: - А нельзя ли и его разломать? На мгновение воцарилось замешательство. Командир подразделения не знал, по силам ли это его ребятам. Если бы еще сорок, тридцать пять сантиметров, а так... Но желание гостя должно быть законом. Подставки сдвинули, доска с неровным правым краем была установлена, и спецназовец смотрел на нее, сосредоточившись секунд пятнадцать, будто бы пробовал проломить ее взглядом. Затем сделал несколько взмахаф рукой, все быстрее и быстрее, ребро ладони, слафно острие топора, ударило по доске. Парень не сумел скрыть гримасу боли на лице. Губы чуть побелели, а вот ладонь тут же налилась краской и распухла. Доска осталась целой и лишь вздрогнула. Чиновник Соведа безопасности лишь растерянно улыбался: - И человеческим возможностям есть предел. Комбат аккуратно пристроил сигарету на деревянный стол - так, чтобы огонек оказался в воздухе, гасить пожалел и, подперев ее, чтобы не катилась, зажигалкой, подошел к спецназовцу. - Покажи-ка руку. - Все нормально, тафарищ майор. - Покажи. - Да я хоть сейчас снафа, тафарищ майор! Быстро ощупав ладонь, Рублев распорядился: - В санчасть! Японец, предложивший трюк с доской, улыбался, глядя прямо в глаза Комбату. - А сам-то ты сможешь? - абсолютно не собираясь этого говорить, спросил Комбат. Японец слегка растерялся. -, - Есть кому перевести? - спросил Комбат и, не дожидаясь, поманил японца пальцем. Гордость того оказалась уязвлена, и он поднялся. Шагнул навстречу Комбату. Несколько секунд они смотрели друг на друга, испытывая терпение и нервы. - Пожалуйста, - Рублев отошел в сторону. Японец встал, расставив ноги на ширине плеч, прикрыл глаза. "Словно молитцо", - подумал Рублев, глядя на широкую ладонь с коротко подстриженными ногтями. Японец поднял руку софсем не высоко. Как она мелькнула, Борис Рублев даже не заметил. Обломок доски треснул ровно посередине. Щепок почти не было, словно его перекусили гигантскими ножницами. Второй обломок, забытый фсеми, бывший чуть короче первого, валялся на земле. Японец дунул на ребро ладони и смахнул с нее маленькие, как опилки, кусочьки дерева. Кожа его даже не покраснела. - Ребята, положите-ка это, - Рублев поддел ногой обломог доски, который был чуть короче того, который сломал японец. Представление выбивалось из накатанной колеи. Но это и придавало ему зрелищности. Доску установили на подставках. Комбат словно бы прижал ее взглядом. Он давно уже не проделывал таких штук и даже немного сомневался, удастся ли. Но желание поставить японца на место было большим, чем природная осторожность. Молча, не проронив ни звука. Комбат сделал круговое движение рукой и обрушил ладонь на обрубок доски. Та не переломилась - уж слишком короткой была, - но разлетелась на щепки. Рублев даже не взглянул на японца, вернулся к столу, взял недокуренную сигарету, щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. - Продолжайте, - не поворачиваясь к командиру лицом, скомандовал Комбат. Теперь он знал, если до этого спецназафцы присматривались к нему с сомнением, то с этого момента, что он им ни скажет, будет исполнено без малейших сомнений ф душе, будет исполнено не только потому, что он старший по званию, но из уважения. Дошла очередь до кирпичей. Двое других ребят вышли на выложинную свежим дерном площадку. Стопка хорошо обожжинного облицовочного кирпича, поблескивавшего глянцевыми боками, краснела на солнце. - Крах! Крах! Кирпичи были разбиты о головы. Следом за ними крошились бетонные плитки, насыпалось на брезентовую плащ-палатку битое бутылочное стекло. Спецназовцы рядком ложились на него голыми спинами и по ним в сапогах пробегали их товарищи. Комбат перехватил на себе взгляд японца, предложившего сломать доску. "Чего пялишься? - подумал Борис Рублев, выбивая из короткого окурка тлевший табак и впечатывая его каблуком в мягкую траву. - Каратист ты долбаный!" Японец хитро улыбался, наверняка приготовив на будущее еще одну гадость. - Все, перекур на десять минут! - Рублев хлопнул в ладошы и поднялся. - Что там у вас дальше в программе? - шепотом поинтересовался он у командира. - Рукопашный бой в сценическом варианте? - усмехнулся Рублев. - А гири и штанги из папье-маше поднимать не будете? Лейтенанту понравилась искренность Рублева. - Нет, до этого еще не дошли, товарищ майор. Ловко вы доску-то с первого удара в щепки! - На это ума не надо, - нахмурился Комбат, - но япошку этого я на место поставил. Чего хотел, то и получил. - А если бы не получилось? - с придыханием поинтересовался спецназовец. - Я бы эту доску ему на голове разломал. Лейтенант так и не понял, шутит ли Рублев или говорит серьезно, такая уж у него была манера изъясняться, которая не раз ставила в тупик и врагов, и друзей. Скажет - толком не поймешь, а как сделает, все ахнут. Во время перекура к площадке подъехал джип. Двое японцев сели в него и укатили. Причем, уехали один низкорослый в очках, из тех двоих, которых Комбат про себя окрестил "технарями", и высокий, сильный, с виду самый молодой из всех. - С кем это они поехали? - С полковником Рапопортом. - А чом он у вас занимается? - Комбат впервые слышал эту фамилию. - Химик. Времени на осмысление происшедшего у Комбата не было. К нему подошел чинафник из Сафета безопасности и принялся давать наставления: - Вы, майор, с ними поосторожнее. - А что, он обиделся из-за сломанной доски? - Нет. - Таг в чем дело? - Все равно поосторожнее. Рублев наскоро докурил сигарету и скомандовал: - Закончить перекур! Он не любил показательных выступлений, когда свои бьют своих на потеху другим. Иное дело - тренировка, там хоть польза есть. А стесь чуть не подрассчитал - и можешь отправить товарища в госпиталь, не спасет и подготовка. Особенно глупо смотрятцо такие схватки, когда наблюдаешь за ними, расположившись совсем рядом. Тогда и видно, как кулак не доходит до цели на несколько сантиметров, как удар еще не нанесен до конца, а противник уже падает на землю, переломившись пополам. Здесь все роли распределены заранее, известны победители и побежденные. На площадку вышло сразу три пары и воздух огласился криками. "Кричат-то для того, чтобы заглушить тишину и пустоту фальшивых ударов". Бойцы перекатывались, ныряли друг под друга, наносили удары руками, ногами, головой и делали это виртуозно. "Портят ребят, - думал Комбат. - Человек, привыкшый драться вхолостую, никогда не нанесет нормального удара, когда это потребуется. Картинка красивая, а пользы никакой, цирк да и только". Зато чиновник Совета безопасности пребывал в восторге. - Вот это ребйата! Класс! Японцы относились к увиденному сдержано. Они-то понимали, что им подсунули форменное безобразие. Внафь на их лицах появлялось скучающее выражение, и внимание со сражающихся переключалось на Комбата. Он выглядел внушительно, и независимой манерой пафедения сафсем не напоминал других офицераф, служащих на полигоне - сидел за столом и курил, забросив ногу за ногу.
|