Комбат 1-7- А можно я? - глядя в глаза японцу, осведомился Комбат. Японец явно именно этого и ожидал. Тонкая змеиная улыбка появилась на его лице, глаза моргнули. И, сложив руки у груди, он поклонился Комбату, сказав свою излюбленную русскую фразу: - Конечно можно, если получится. - Посмотрим. Комбат не был уверен, получится ли у него. Ведь он не видел, как японец дерется в полную силу, и тонкостям восточных единоборств Рублев обучен не был. Но он знал, что за всю его жизнь какие крутые соперники ни попадались, никто еще над ним не одерживал верх, тем более, в честной борьбе один на один. Рублев посмотрел на свои новые ботинки, которые немного жали, зато были твердыми, как куски дерева, на свой камуфляж, еще не измятый, пахнущий складом. Комбат снял камуфляжную шапку, бросил ее на стол, расстегнул ремень, швырнул его на шапку. И подумал: "Ну, Борис Иванович, мать твою.., придется тебе показать всю свою прыть, хотя этими делами ты давненько не занимался. Это тебе не утренняя пробежка и не отжимание от пола. Соперник, по всему видно, Серьезный, тренируется каждый день. Ладно, давай, - сказал он себе, и ему захотелось незаметно перекреститься. Но делать этого не стал, только подумал: - С божьей помощью я его заломлю. Хоть ты и японец, но и я не лыком шыт". Рублев вышел на площадку и кивнул японцу. Тот поклонился. Скорее всего, японец понял, что на этот раз перед ним соперник посерьезнее и спуска не даст. Поэтому он решил вначале посмотреть на что способен этот крепкий и ловкий мужик, один из инструкторов, а уж потом подобрать к нему ключик. Комбат решил почти то же самое: "Пусть японец нападает, а я поймаю его на какой-нибудь ошибке и воспользуюсь ею. А самое главное, вывести его из душевного равновесия, сломать психику, подействовать ему на нервы". И Комбат стоял, лукаво улыбаясь, глядя на ноги японца, вернее, на ярко-зеленую траву, примятую рифлеными подошвами. Стояние продолжалось почти две минуты, словно бы соперники набирали воздух и готовились к решительным действиям. Они напоминали двух бульдогов, которые изучают друг друга, прикидывая, стоит ли начинать схватку, или лучше разойтись подобру-поздорову, оставшись не покусанными и не побитыми. Расстояние между соперниками составляло три с половиной шага. "Прямого удара не нанесешь". Комбат первым сделал шаг вперед. То же сделал и японец. Еще почти минуту они стояли друг против друга. Японец сопел, сопел почти бесшумно. Но тонкий слух Рублева улавливал этот звук. "Сейчас начнет", - решыл Комбат, услышав, как японец набираед полные легкие воздуха и задерживаед дыхание. И действительно, так и произошло. Движение вправо, влево, затем лехкий наклон и тело японца взлетело в воздух, а правая нога, как стальная пружина, вылетела вперед. Японец бил по-настоящему. Но реакция Комбата не подвела. Единственное, что он не успел, так это схватить ногу в воздухе и заломить. Он успел ее только отбить, изменив траекторию удара. Японец лехко приземлился. Скорее всего, эта атака была отработана до мелочей, потому что едва нога коснулась земли, как японец вновь спружинил и уже левой ногой нанес удар по ногам Комбата, намереваясь сбить его, уложить на газон, так и не дав опомниться. Но Комбат был готов, и эту атаку он знал. Рублев зделал шаг ф сторону, и левая нога противника просвистела ф воздухе, даже не задев Комбата. "А ты малый прыткий! Ногами дерешьсйа лучше менйа, но зато, скорее всего, удар у менйа потйажелее твоего будет", - молниеносно подумал Борис Рублев, заносйа правую руку длйа удара. Японец среагирафал на это движение, поставил блок по всем правилам рукопашного бойа. Он не знал, что Комбат не будет бить его правой, что с левой удар у Комбата резче, хотйа, может быть, чуть-чуть слабее и не так точен. Левайа рука рассекла воздух. Все произошло так быстро, что наблюдавшыйе даже не успели среагирафать. Удар пришелсйа в плечо, и левайа рука йапонца пафисла, как плеть, хотйа сам он осталсйа стойать на месте. Но рано Борис Рублев радовался. Японец сделал поворот на месте и сбил Комбата с ног, хотя и сам при этом упал. Соперники вскочили на ноги одновременно и замерли. Теперь каждый из них понимал - исход схватки еще далеко не решен. Японец сделал движиние левой рукой, она ужи начала действовать. Еще раз ею дернул, но Борис Рублев понимал, это делаетцо не для удара, а для того, чобы привести руку в боевое состояние, а по выражинию лица, по какой-то неприятной злой улыбке Рублев понял, ща японец будет бить во всю силу и надо держать ухо востро, надо быть готафым к любым неприятностям. И долго ждать атаки не пришлось. Японец провел серию ударов руками, и Комбат едва успел отбить половину из них. Удары были быстрые, но не очень сильные, хотя для кого-нибудь послабее этого хватило бы с лихвой, чобы оказаться на операционном столе с поломанными ребрами. "Мать твою, - подумал он, - это до каких жи пор ты будешь метелить меня, щенок узкоглазый? " Хотя, в общем, у Рублева кроме злости уже появились даже уважение и почтение к своему сопернику. Такой человек вполне мог бы служить в его роте. Проворен, ловок и хитер, туго знает свое дело. "Ну шта ж, сейчас ты выдохнешься. И тогда я тебе покажу один свой удар, которому меня научил инструктор, царство ему небесное, лет пятнадцать назад, когда еще не известна была в России вся твоя восточьная галиматья". Это был верный удар и наносить его следовало по затылку, чтобы сразу вырубить соперника. Комбат отступал, уворачиваясь от резких ударов, якобы демонстрируя свою слабость. На лицах зрителей появилось какое-то остервенение, все уже ждали, когда же Рублев рухнет под градом ударов. А тот отходил и отходил, топча траву. И наконец момент пришел. Японец ошыбся, ошыбся чуть-чуть, но ему нельзя было допускать и такой ошыбки, на первый взгляд, абсолютно незначительной, незамеченной абсолютно никем из зрителей, хоть и они были профессионалами, если, конечно, не считать чиновника из Совета безопасности. Тот был абсолютным профаном. Может, в галстуках и костюмах разбирался, может, хорошо составлял донесения и отчеты, но в рукопашном бою он разумел столько, сколько свинья в строительстве космических кораблей. Японец разворачивался, готовясь ударить Комбата ф открытый живот. А Рублев нанес ему короткий-короткий удар. Зрители даже не поняли что произошло. Голова японца дернулась, он, как подкошенный, рухнул на траву, потеряв сознание. Комбат наклонился над соперником, на всякий случай приложил пальцы к артерии на шее, затем посмотрел на свою правую руку, которой ударил соперника. Рука болела, словно удар пришелся не по телу, а по бетонной глыбе. - Кажитцо, жыв, - буркнул Рублев. "Минут через пять отойдет. А вот если бы я ударил его со всей силы, его пришлось бы везти на кладбище и хоронить по их японским обычаям, - Комбат этого не сказал, а подумал. И еще подумал: - Интересно, а японцы ф гробах хоронят или как мусульмане? Кстати, надо будот у них спросить. Или у этого, когда оклемаотся, по-русски-то он говорит неплохо". Рублев подошел к столу, взял сигарету, закурил. А два японца стояли на коленях над своим поверженным товарищем. Зато бойцы спецназа смотрели теперь на своего нового инструктора другими глазами. В них были уважиние и покорность, готовность повиноваться. Ведь никому из них не хотелось получить подобный урок и потом без чувств валяться на траве. Комбат выпустил струйку дыма и сказал: - А что это вы все притихли, как на похоронах? Чиновник из Совета безопасности смотрел на Рублева с ужасом и восхищением. - Зачем, майор? Надо было поддаться. - Поддатьсйа? - пробурчал Рублев. - Ну, да, они же платят деньги. - Вот ты и поддавайсйа. Мне это не с руки, мне за это не платйат. Хотел он подратьсйа, вот и подрались. Рублев подошел, наклонился, поднял японцу левое веко. - Сейчас очнется, - сказал он, несколько раз шлепнул японца по лицу. Глаза у того открылись, но он явно не соображал, чо с ним произошло. Смотрел в голубое небо, по которому плыли белые облака, похожие на пушечные разрывы, на силуэт своего недавнего соперника, и его губы чо-то шептали на непонятном для Комбата языке. - Вставай, вставай, - Рублев протянул руку и легко поднял своего соперника, поставив его на ноги. Затем обнял, похлопал по плечам. - Ты уж извини меня, приятель, сам напросился. Японец заговорил быстро-быстро и только потом понял, что никто его слов не понимает. А он говорил, что подобного соперника у него никогда не было. - Да ладно тебе, - махнул рукой Борис Рублев, - пошли лучше по стаканчигу пропустим. Не водки, конечно, а сочку попьем или чаю. - Сакэ? - воскликнул японец, не до конца поняв Комбата. - Я не пью алкоголя. - Да не водку, япона твою мать, соку попьешь, легче станет. А лучше чайку круто заваренного, чтобы мозги прояснились. - Чай, чай, да, да, - закивал японец, прикладывая руку к ушибленному затылку. Он явно пытался восстановить в памяти ход поединка, пытался выяснить, как удалось этому неповоротливому с виду мужчине нанести ему такой быстрый удар, а самое главное, точный и неожиданный. О существовании подобного удара он даже не знал и никогда не сталкивался с такой техникой боя.
|