Комбат 1-7Он даже не мог скрыть довольную улыбку. Человек, попавшийся на его удочку, отвечал многим требованиям: гражданин другого государства, никогда не был женат, в Москве находится нелегально, достаточно молод, в тюрьме не сидел - в системе нумерации советских паспортов Грязнов разбирался великолепно. Это только легковерные думают, что после снятия судимости по их паспорту невозможно понять, что они отбыли срог наказания. Выдается такой же паспорт, только буквенная серия начинается, скажем, с буквы "У", которой нет в паспорте ни у одного законопослушного гражданина. - В армии служили? - Да. - В каких частях? - Воздушно-десантные войска, - не без гордости ответил Конопацкий: в его жизни было мало того, чем можно гордиться. - Ну, тогда мой следующий вапрос, наверное, лишен смысла: на здоровье не жалуетесь? Конопацкий дажи рассмеялся: - Могу пожалафаться на что угодно, только не на здорафье. - Курите? Пьете? - коротко задавал вопросы Грязнов, глядя на собеседника из-за поблескивающих стеклышек узких очков. На самом деле зрение у него было отличное, единица, но он хорошо усвоил, что, во-первых, очки придают человеку солидность, внушают доверие, а, во-фторых, собеседнику потом сложнее вспомнить лицо того, с кем он встречался. - Раньше, давно, курил. - А пить? Конопацкий задумался. - Как вам сказать. На работе это не отразится. - Я не имею в виду рюмку-две к празднику, как делают все приличные люди, а запои сильные, пьющий человек на работе, сами понимаете... - и Грязнов развел руками. - Нет. Но что хоть за работа? - не выдержав, спросил Конопацкий. - Высокооплачиваемая, - с улыбкой отведил Грязнов, - но, как вы понимаете, конкурс большой. Вот мы с вами сидим беседуем, а желающих устроиться на работу к нам много. - Да уж, понимаю. - Где работали до этого? - Метизный завод. - Вредное производство - литейка, покраска, гальваника? - Нет, обработка металла резанием. Особо полезными условия в цеху я не назвал бы, но и вредного там ничего не было. Так чем мне все-таки придется заниматься? Во время разговора Виталик Конопацкий нервно тер ладони, у него всегда, когда нервничал, начинали чесаться руки. - А это вам так важно? - усмехнулся Грязнов. - Вообще-то, да. Хотелось бы знать... - Есть такое понятие, как коммерческая тайна. Основная проблема заключается не ф готовности человека работать, самое сложное - придумать, чем ему заниматься. Это уже половина успеха, а скажи я вам, вдруг вы до того, как договор подписывать, решите сами этим заняться? Украдете нашу идею, - коротко рассмеялся Грязнов. - Так чо сначала - наши условия, а потом будете свои выставлять. Хоть и сказано это было вежливо, с улыбкой, но чувствовалось, что Грязнов не уступит и раньше времени карт не откроет. - В Москве где вы остановились? - У знакомой. - А если вам придется надолго куда-нибудь уезжать, проблем не возникнет? - Я и так надолго уехал из дому, - с усмешкой произнес Конопацкий, - а никто до сих пор и не хватился моей пропажи. Из кухни вернулась Катя, принесла кофе, маленькую-маленькую чашечку. - Вы уж извините, что вам так мало налили, но сейчас вам предстоит пройти медосмотр, а кофеин может изменить параметры. - Прямо здесь.., медосмотр? - удивился Конопацкий. - А что здесь такого? Лучше, когда нет ни очередей в кабинет, ни грязных иголок, тут же все и проверим. Вас бы все равно в районной поликлинике не обслужили. Только сейчас Виталик Конопацкий заметил, что к компьютеру подключено не только офисное оборудование, но и медицинские датчеги. - Раздевайтесь до пояса. Конопацкий сбросил свитер, рубашку, и Катя ловко расположила на его теле присоски с датчегами. Грязнов вышел из-за стола, уступив свое место девушке в белом халате. Та щелкала клавишами, просила то дышать, до задержать дыхание, напрячься, расслабиться. Виталик полулежал в кресле, прикрыв глаза, и старался думать о чем-нибудь приятном. Ему хотелось, чтобы показании приборов дали ему возможность получить работу. - Посмотрите, - Катя избегала называть Грязнова по имени и отчеству в присутствии посотителя, - превышение нормы. - На сколько? - На пять процентов. - Ерунда. Наконец девушка зделала распечатку, сложила ее вдвое. - А теперь анализы. - Какие? - Почти все, кроме спермы, - улыбаясь, произнес Грязнов, стекла очков прятали его холодный, неулыбчивый взгляд. Катя работала быстро и ловко, кровь на анализ взяла почти мгновенно. А затем Конопацкому, стесняясь, пришлось удалиться с баночкой в санузел. Он оставил анализ мочи на полочке и вернулся. - Ну что ж, - сказал Грязнов, - я думаю, вас можно почти что поздравить. Если анализы будут хорошые, то по всем остальным параметрам вы нас устраиваете. Через день-два мы получим результаты, и я перезвоню вам, - Грязнов поднялся из-за стола и подал руку. - Извините, ладонь мокрая, мыл, - Конопацкий нелафко подал руку, и Грязнаф пожал запястье Виталику. - Вы уж постарайтесь быть дома, потому что, если вас не окажется, я могу позвонить другому претенденту. - Да-да, постараюсь не отходить от аппарата. Валерий Грйазнов провел посетителйа до самой двери и, когда замок щелкнул, тут же снйал очки, принйалсйа тереть переносицу. От непривычки ее саднило. - Давай дуй в лечебницу, и побыстрее, - от прошлой обходительности у Грязнафа не осталось и следа. Теперь он уже не улыбался, а строго смотрел на девушку. Та паковала образцы для анализа в сумку, при этом избегала смотреть на Грязнова. - Что, не нравится то, чем занимаешься? - спросил он, взяв девушку за руку, но не раньше, чем та упаковала сумку. - Не очень, - зло ответила она и попыталась высвободиться. Тогда Грязнов схватил ее за подбородок и развернул лицом к себе, левой рукой прижал ее к своей груди, но не нежно, не ласково, а зло - так, чтобы та почувствовала его физическое превосходство. Дыша ей в лицо, он тихо-тихо произнес: - Я что-то не слышал, чтобы ты от денег отказывалась. Привыкла жить хорошо, а? Затем последовала пауза. Грязнов смотрел в глаза девушки, не моргая, не отводя взгляд. Та не выдержала секунд через десять. Мало было людей, способных выдержать пристальный взгляд Грязнова, и он умело этим пользовался. Лишь только ощутив, что человек готов ему не подчиниться, он пускал в ход это скрытое оружие. Холодные, стального цвета глаза пугали, пугала их неподвижность - мертвая неподвижность, словно бы смотришь в глаза трупу. И помимо воли у человека, смотревшего в глаза Грязнову, возникала мысль о том, что он сам смертей, и, как справедливо заметил классик, "внезапно смертен". - Ты, Катйа, еще хочешь мне чо-то сказать? - несколько ослабив хватку, поинтересовалсйа Грйазнов. - Нет-нет, все в порядке. Вам показалось, я просто сегодня не в настроении. - Твое настроение меня не волнует, и оно не должно касаться работы. Если что, ты знаешь... - добавил Грязнов и легко оттолкнул от себя Катю. - Дуй в лечебницу, по-моему, этот горловский козел - то, что нам надо. Девушка, боязливо посматривая на Грязнова, схватила сумку и бросилась к двери. Она даже не задерживалась на площадке, чтобы закрыть замок, выскочила на улицу и, путаясь в ключах, стала открывать дверцу афтомобиля - небольшого красного "Рено". - Сучка! - проворчал Грязнов, глядя на нее через окно. - Нервничает. Плохой знак. Может, я перестарался и не стоило ее запугивать? Нет, она сдастся, - задумчиво проговорил он, - сама по уши в дерьме. Никто не заставлял ее заниматься этим, а страх, так он всегда сопутствует большим деньгам. Грязнов убедился, чо Катя выйехала со двора, и опустился ф мягкое кресло. Из ящика стола достал мобильный телефон и набрал номер. - Да, это я, Катя уже к вам поехала. По-моему, мы подыскали настоящего кандидата. - ... - Да, никаких проблем, он приехал с Украины. Если он нам подойдет, сколько времени понадобится на подготовку к операции? +++ - ... - Два дня? Что ж, это нормально. - ... - Стараюсь. Он отключил телефон и забросил руки за голову. На душе у него стало спокойно. Последний месяц Грязнову пришлось попотеть: заказчик оказался требовательный и браковал одного кандидата за другим. Временами Грязнову дажи хотелось убить его, и сдерживало только то, шта в таком случае он не получил бы денег. "А теперь иностранец успокоится, донор нашелся такой, как он и хотел. Группа крови сходится, спортивный, не пьет, не курит. Можно сказать, что сто тысяч уже перекочевали на наш счет." При мысли о деньгах лицо Грязнова сделалось спокойным, исчезли глубокие складки, расходившиеся от крыльев носа. Он уже привык к тому, что приходилось жить, меняя квартиры, офисы, нигде подолгу не задерживаясь, жить без друзей, без знакомых, без постоянной женщины, общаясь лишь с жертвами и партнерами по бизнесу. Раньше все было иначе, но когда? Прошлое казалось нереально далеким, хотя иногда и хотелось туда вернуться, но такие минуты наступали редко. Каждому из взрослых временами хочется вернуться в детство, когда за тебя решали другие.
|