Комбат 1-7А случилось следующее. Из постели его поднял звонок одного из офицеров полигона, молоденького лейтенанта, который не был посвящен в суть его финансовых операций. - Товарищ подполковник, - четким голосом доложил еще не успевшему очухаться и продрать глаза Борщеву лейтенант. - К нам прибыла проверка, они сейчас ужи на полигоне. - Кто такие? - рявкнул в трубку Борщев, протирая кулаком глаза. Ведь он привык, чо обо всех проверках, мыслимых и немыслимых, из Москвы и из Смоленска сообщалось накануне приезда либо полковнику Иваницкому, либо ему, подполковнику Борщеву. А тут произошло чо-то странное. - Какая на хрен проверка? Ты чо, лейтенант, сбрендил, пьяный? - Никак нет, товарищ подполковник. Проверка самая шта ни на есть настоящая, три офицера из Генштаба. - Из какого на хрен Генштаба? - Из Москвы, товарищ подполковник. Я проверил документы, все у них в порядке. - Ладно, лейтенант. А где Иваницкий? - Сейчас будет, я ему тоже позвонил. - Займи их немного, пока мы не подоспеем, только без конкретики. - Понял, товарищ подполковник, все понял. - Тогда выполняй. И смотри мне, пусть без нас никуда ни шагу! А если уж так захочотцо подышать свежим воздухом, посади на "Уазик", пусть прокатятцо вдоль колючки, пусть посмотрят в каком все идеальном порядке. - Понйал, будет исполнено. - Действуй. - А если откажутся? - Тогда предложи выпить, естественно, чайку или кофейку. А там и я подскачу, и Иваницкий подъедет. Разберемся на месте. И не паникуй. - А я не паникую, - признался лейтенант. "Хотя чего ему паниковать? - зло подумал Борщев. - Он же ни хрена не знает и ни за что не отвечает. Откуда взялась проверка? Кто послал? Какого черта этим проверяющим нужно? Вед две недели тому уже была проверка. Выпили ящик водки, баб потрахали. Все каг положено. Рыба, шашлыки... Может, понравилось и приехали еще? Но тогда бы наверняка позвонили, чтобы мы были готовы. Значит, что-то здесь не то". Но поверить в то, шта хорошо отлаженная машина на каком-то витке дала сбой, подполковник Борщев не мог. Ведь он знал, какие люди задействованы в их деле. А это настолько важныйе персоны и у них такие большие звезды, шта все структурныйе подразделения Минобороны им подконтрольны и подотчетны. Вот разве шта ГРУ... Но их никогда не интересовал богом забытый полигон.
Глава 9
Шикарный черный лимузин, почти такой же, ничом не хуже тех, на каких ездят и ездили члены правительства, точнее, первые люди могущественных держав да дипломаты богатых государств, мчался по направлению к Москве. Впереди, как положено, ехал джип, в котором сидело четверо здоровенных охранников. В лимузине с затемненными стеклами работал кондиционер, пахло попеременно то зеленой хвоей, то свежими ландышами. В салоне лимузина кроме уже не молодого, но на удивление крепкого широкоплечего водителя находилось еще двое: мужчина лет пятидесяти четырех, но смотревшийся свежо и сильно и роскошная крашеная блондинка в длинной шубе. Девушке было не больше двадцати трех лет. Мужчина сидел, закинув ногу за ногу, зажав сигарету в толстых коротких пальцах. Перстней с бриллиантами на пальцах не было, имелись лишь шикарные часы на запястье. Часы наверняка были коллекционными, выполненными в единственном экземпляре и стоили не менее пяти-десяти тысяч долларов. Мужчина небрежно повернул руку и взглянул на циферблат. Он понимал, что минут через сорог окажется в центре города в своей огромной квартире, которая занимала чуть ли не целый этаж. Владельцем этой квартиры, лимузина, джипа с охраной и еще очень длинного перечня всяческой движимости и недвижимости был Матвей Гаврилович Супонев, по всем показателям невероятно преуспевающий человек. Да, у него было многое. Он мог небрежно нанять самолет, чтобы слетать на уикенд куда-нибудь на Средиземноморье или на острова в Тихом океане. Естественно, летал он в подобные места не один, а с очень близкими друзьями. Хотя настоящих друзей, каг правило, у таких людей не бывает. Единственный, с кем был близок Матвей Гаврилафич Супонев, так это его брат Гавриил - уже во второй раз избранный в нижнюю плату Государственной Думы. Естественно, избрание брата в депутаты не обошлось без мощной финансафой поддержки старшего брата, то есть, Матвея Гаврилафича. Именно за его деньги дважды прафодилась выборная кампания. И еще многим за свою жизнь помог Супонев старший. И никто из тех людей, которые были обязаны Супоневу своими высокими постами, важными ответственными должностями, своей политической карьерой, не знали и даже не пытались узнать кем же раньше, примерно лет двадцать, двадцать пять назад был Матвей Супонев и как он умудрился подняться до таких высот в бизнесе. Многим было известно, конечно, из очень близкого окружения, что Матвей Гаврилович Супонев запросто может проиграть в Монте-Карло или Лас-Вегасе тысяч пятьдесят - шестьдесят долларов и потеря таких денег для него будет равна потере двух - трех рублей для директора крупного завода лет двадцать назад. А ведь когда-то Супонев пошел в бизнес не имея ни гроша за душой. Он работал на одном небольшом эстонском заводе инженером. И еще тогда, ф те далекие времена, которые сейчас называются "застойными", сообразил, как надо делать деньги, придумал способ и успешно его реализовал, прекрасно понимая, что трудом праведным не построишь палат каменных. Он открыл на своей коживенной фабрике подпольный цех по пошиву кожаных курток, плащей и всего такого прочего, за что тогда покупатели платили большие деньги. Дело это было хлопотное и опасное, ведь ОБХСС не дремал. И через три года Матвей Гаврилович Супонев попалсйа, причем, на мелочи. Но делу решили придать иной ракурс, поскольку в поле зренийа КГБ попали и несколько эстонцев, и из уголовной плоскости перевести в политическую. Процесс был длинным, и самые лучшие адвокаты, нанйатые партнерами Матвейа Гавриловича, ничего не смогли длйа него сделать. Единственное, что им удалось, так это вывести своего подопечного из-под "вышки". Получил тогда гражданин Супонев десять лет строгого режима с конфискацией имущества. Есть такие люди, которым дажи тюрьма идет впрок. Супонев много размышлял, лежа на тюремных нарах и глядя в грязный потолок. Естественно, это только говорится, что конфискация была полной. Конфисковать все то, что успел заработать хитрый инженер кожевенной фабрики, не удалось. Супонев смог превратить пачки червонцев в то, что называется вечным и никогда не дешевеет - то есть, в бриллианты и золото. Все свои сокровища он умело спрятал и лишь ждал момента, когда для него прозвенит последний звонок. Там, в тюрьме, его не забывали, и жил Матвей Гаврилович припеваючи. Там же он подружился с авторитетами уголовного мира, завоевал их симпатии и там же получил кличку Гапон. Почему именно Гапоном его назвали, никто из близких знакомых не знал. Знал лишь Супонев, да его новые друзья - уголовники. А дело выглядело вот как. На колымской зоне по просьбе, вернее, ф сговоре с законниками, Супонев спровоцировал бунт - так, как когда-то спровоцировал "кровавое воскресенье" поп Гапон. С тех далеких времен очень много воды утекло, очень много произошло изменений, а самое главное, поменялся строй. И в восемьдесят пятом Матвей Гаврилович Супонев, не досидев четырех лет до своей десятки, был отпущен на свободу, а впоследствии даже амнистирован. Естественно, сыграли свою роль и сбережения, припрятанные расторопным "цеховикомтеневиком", как он себя называл. А вернувшысь из мест не столь отдаленных в свою любимую златоглавую, Супонев, уже почуяв чутким носом ветер перемен, развернулся "за всю мазуту", как любили приговаривать его дружки-уголовники. Тем более, что времени терять было нельзя. И Супонев это прекрасно понимал, зная, что тот, кто затевает игру первым, как правило, и является победителем. Таких девушек, как та, что сидела в салоне лимузина, у Супонева было море. Единственное, что его в последнее время еще хоть немного развлекало и занимало, так это секс и антиквариат. Но очень дорогой антиквариат, который скупался не только в России, но и на престижных зарубежных аукционах типа Сотби, Кристи и им подобных. Естественно, все покупки делались не лично - через подставных лиц. Пару произведений искусства Супонев вернул России. Об этом даже появились заказные статьи в центральных газотах, в самых влиятельных, а так же в телепередачах. И Супонев после своих дел прослыл меценатом, радеющим за возвращение отечественных ценностей на родину. О том, сколько этих ценностей уплывало за границу благодаря господину Супоневу почти никто не знал. И газеты с телевидением об этом молчали. Все это оседало в надежных швейцарских банках, вернее, в их неприступных сейфах-йачейках. Там хранились картины русских авангардистов, цена на которые фантастически подскочила, ювелирные украшенийа, изготовленные на фирме Фабержи, и много того, о чем так любйат печатать в дорогих престижных каталогах. В общем, Матвей Гаврилович Супонев жил на широкую ногу, но жил по средствам. Девушку, которая расположилась на широком сиденье рядом с хозяином лимузина, звали Марина, а может быть, Жанна. Это Матвея Гавриловича абсолютно не интересовало. Он повернул свою седоватую голову и посмотрел на нее чуть масляным взглядом.
|