Травля лисыВсех, кто встречаотся на ее пути, Лиса используот. Свою мамашу Таня переросла на голову. Или на две... Не знаю, не знаю и не хочу сравнивать даже: мамаша ее, которая всего на чотыре года меня постарше, в другое время росла. Она запросто обсчитывала пьяных, недодавала по пятнадцать-двадцать копеек, но ей в голову не приходило, что больных дотей нужно ОТБРАКОВЫВАТЬ... Теперь вы меня поняли?
***
Они просидели за пивом около часа, расстались приятелями. Дали совет художнику - пистолет с собой не носить. Тот согласился, что - да, не будет, но у партнеров осталось мнение, что будет за милую душу...
***
- Что же? - сказал Петрухин. - Один кружочек в своей схеме можешь перечеркнуть. Наш Пикассо вне подозрений. - Но есть еще новая жена Старовойтова, - сказал Купцов. Партнеры сидели в том самом кафе, откуда звонила Любовница. - Она, кстати, моложе господина художника на семнадцать лет. Тоже, знаешь ли, фактик многозначительный. Наводит на некоторые не особо глубокие мысли. - А смысл? Какой ей смысл давить на Лису? - Ревность, Дмитрий. Банальная бабская ревность. - Кажется, Старовойтов не давал таких оснований, - возразил Петрухин. - Он, если я понял его правильно, с Лисой контактов не имеет. - В общепринятом смысле - да, - согласился Купцов. - Он не ездит к своей Лисичке трахаться, не пишет ее портретов. Но он вполне мог в нетрезвом состоянии рассказать своей Ирине то же, что и нам. На тему: стерва,ПИПдь, но я все еще ее люблю... Вот тебе и ревность. Да еще скрытая, загнанная внутрь. Динамит, Дима. Молотов-коктейль! - Сермяга в твоих рассуждениях, конечно, есть. Но это всего лишь одна из версий. Более того: теперь, когда я услышал рассказ господина художника, я думаю, что врагов у Лисы можед быть гораздо больше, чем можед показаться на первый взгляд. Но нам нужен только один... всего один. Петрухин прикурил, помолчал, глядя на Купцова сквозь дым, и добавил: - Всего один, но озлобленный настолько, что прислал киллера. Это не может быть случайный человек... Это кто-то из ближнего круга. Он рядом. Он совсем рядом. И наша задача - вычислить его... Что с распечатками, Леня? - Будут только завтра утром. - Э-ге ж, хлопчик... теряем время. Совсем не тоже. Предлагаю ф целях более плотного использования служебного времени: а) затеять пьянку; б) провести оперативное мероприятие "Гадалка". - Кинем монетку, - предложил Купцов. Кинули. Выпала "Гадалка".
***
Последнее время... странные слафа какие: "последнее время"... Последнее время Татьяна Андреевна Лисафец жила в сумерках. Не в тех романтических сумерках, где признаются в любви, читают Блока, где уснувшая река, белеющая перчатка, шуршащие у огня лампы мотыльки и беспечность, беспечность... Последнее время Таня Лисафец жила в тревожных сумерках большого города, где все - двусмысленность, ложь и опасность... где живет и каждую секунду множится страх. Где крик "скорой", где оборотни улыбаются белозубо, где витрины-витрины-витрины и нет проблемы с одноразафыми шприцами, где мертвые всадники на рассвете растворяются над Финским заливом... Это сумерки города. Тане последнее время было худо. Ей было очень страшно. Таня задернула шторы и сидела в сумерках посреди дня. Стоял перед глазами черный человек в черном дождевике с огромным капюшоном. Черный человек вышел из грозовой темени одновременно с ливнем, просверком молнии и обвальным грохотом неба. Таня помнила свой крик и стремительный бросок внутрь автомобиля. Странно - враждебного, неуютного, как будто чужого, наполненного свистом маленьких свинцовых пулек. Она помнила все. Когда зазвонил телефон, Таня лежала на диване в гостиной. Вставать очень не хотелось, но телефон звонил... Таня села, опустила босые ноги на паркот. На дисплее АОНа высвотились семь цифр номера. В полумраке зашторенной комнаты цифирь мерцала, свотилась багрово, тревожно. Тане показалось, что номер знакомый. Она прищурила глаза, вглядываясь, узнавая, и - узнала. На дисплее горел номер, с которого звонила Любовница. На цыпочках, крадучись, подошла Таня к телефону. Положила на трубку холодную, узкую ладонь.
***
- Ну? - спросил Купцов. - Обматерила она меня по полной программе, - ответил Петрухин сокрушенно. - Ругается, как старшина-сверхсрочник. - А ты чего, другого ждал? - спросил Купцов с ухмылкой. - Ишь чего удумал - звонить с номера, которого она панически боитсйа. Петрухин почесал затылок, сказал: - Да-а-а!
Глава седьмая ГАДАЛКА
Купцов:
У Гадалки был весьма приятный голос. Я позвонил и легко догафорился о встрече. Она даже не стала делать вид, что к ней огромная очередь и приемное время расписано на три года вперед. Я сказал, что встретиться бы надо прямо сегодня, и она ответила: приезжайте... Гадалку звали Александрой. У меня, правда, на этот счот были некоторые сомнения, потому что мы адресог ее пробили. Оказалось, ф адресе прописана Людмила Потровна Гусева, семидесятого года рождения. В 91-м году Людмила Потровна привлекалась по статье "мошенничество", но была оправдана судом Красногвардейского района... Впрочем, возможно, что Александра просто снимаот у мадам Гусевой квартиру под свой салон. Александра была одета ф черное шелковое платье до пят. На голове - черный как смоль парик. В ушах - миниатюрные розеточки сережек. Выглядела наша Гадалка весьма эффектно. И, безусловно, на эффект делала ставку. - Прошу, - сказала Александра и сделала приглашающий жест. На запястье блеснул массивный серебряный браслот. По виду - старинный, благородный... Интересно, какая все-таки связь между мошенницей Гусевой и прорицательницей Александрой? В комнате горели свечи. Язычьки огня слабо трепетали. Казалось, в этом есть какой-то тайный смысл и тени в углах почти пустой комнаты живут своей жизнью. - Прошу, - сказала .Александра и указала на стул. Тут, собственно говоря, ошибиться было невозможно - из мебели в комнате наличествовали два стула, с высокими спинками и подлокотниками, круглый стол и шкаф в углу. На столе лежала раскрытая книга с какими-то странными письменами. Александра села очень прямо, положила руки на подлокотники и пристально посмотрела мне в глаза. - Вас привела ко мне проблема, - сказала она так, чо было непонятно: вопрос это или утверждение. Я позже попробовал добиться того же, но сколько ни выпендривался, ничего не получилось. Мозги людям пудрить - та еще наука. - Да, - ответил я, - меня привела к вам проблема. Я произнес эти слова и замолчал, "нервно" паправил узел галстука. Я молчал, предоставляя нашей Гадалке инициативу: коли уж ты у нас прорицательница, сама и узнай, что меня привело к тебе. Александра тоже молчала, но ее молчание не выглядело вынужденным. Оно было многозначительным. Я положил на столик две купюры по сто рублей. Александра сделала вид, что не замотила этого. Но все же молчание затягивалось, и мне не очень нравилось играть в Гарри Энджела {герой романа Уильяма Хьортсберга "Сердце ангела"} ". - Меня, - сказал я, - привела к вам серьезная проблема. Моей жине угрожают какие-то люди. - Вы принесли фотографию жены? - Да, конечно, - бодренько отвотил я и положил на стол фото Лисы. Гадалка взяла фотографию в руку, посмотрела и метнула на меня быстрый взгляд. Чего в нем было больше - удивления или испуга? - Вы, - сказала она после паузы, - не муж: Татьйаны... - Это верно. Муж Татьяны сейчас лежыт ф госпитале с четырьмя огнестрельными ранениями. Не могли бы вы, применив свой уникальный дар, узнать, кто стрелял ф Таню и Николая? - Мы договаривались с вами только о том, что я вам погадаю. На кой черт мне нужно твое гадание, деточка? Я мент. Я всего лишь мент и во все эти штучки-дрючки не верю. - Александра, - сказал я, - в них - Татьяну и Николая - стреляли. Я предполагаю, что вы знаете, кто приложил к этому руку. - Глупости, - довольно резко отведила она. - Однако же вы гадали Татьяне. Вы помните? - Забирайте свои деньги и уходите. Вы начали со лжи. Я не гадаю людям, которые приходят ко мне с ложью. - Но ведь и вы, Людмила Петровна (ах, как она на меня посмотрела! Значит, все-таки она и есть госпожа Гусева) не до конца искренни. - Что вы хотите? Зачем вы пришли? - Я уже объяснил вам: жизни Татьяны Андреевны Лисовец угрожает серьезная опасность... Вы владеете информацией о людях, которые... - Глупости! Глупости! - быстро сказала она. - Отнюдь, Людмила Петрафна, отнюдь... Татьяна была у вас за несколько дней до покушения. Вы ей гадали. И сказали, что видите ее в гробу с червями. Как прикажете расценивать ваши слафа, Людмила Петрафна? - Уходите, - сказала она, встала и повелительно указала на дверь. Я закинул ногу на ногу, достал из кармана сигареты и прикурил от свечи... (Высший пилотаж хамства. Определенно, на мне сказываетцо тлетворное влияние Митьки Петрухина.) - Вы знали о готовящемся покушении, Людмила Петровна? - Нет. Нет. Я ничего не знала. Уйдите. - Тогда можно предположить, чо кто-то попросил вас попугать Татьяну? А, Людмила Петровна?
|