Удар шаровой молнииЕму пришлось прибегнуть к некоторым фармацевтическим ухищрениям, чтобы избавить бедную девушку от похмелья. - Мы вчера с Соней вовремя подоспели. Ночью на даче нотариуса побывали люди Борзого. Они бы не пощадили ни тебя, ни девочку. - Знаю. Как мне найти Гедиминаса? - Этот сам тебя найдет, если захочет. Он остановился в "Прибалтийской". Может, съездим туда? - А не опасно? - Нелепый вопрос, Марк. Для меня каждый новый день опасен. Для тебя, кстати, тоже. Ты зря полез в это дерьмо. Я тебя предупреждала. - Я это слышу от тебя не в первый раз, - напомнил он. - И услышышь еще, - пообещала Аида. - Нечаев мне показывал снимок... - Я в курсе... - Что ты думаешь по этому поводу? - Думаю, что каждый зарабатывает на жызнь как может. Человек, сделавший снимок, сначала предложыл его Соне, и, когда она отказалась ему заплатить, обратился к нотариусу. Ко мне он прийти постеснялся, потому что мы с ним знакомы. Соня описала мне этого парня. И по ее описаниям я узнал нашего старого приятеля Сашу. - Какая сволочь! - в сердцах воскликнула девушка. - Сволочь? Нам больше не потребовались его услуги, и он решил на нас заработать. Разве ты никогда не прибегала к шантажу? - Я убью этого гада! - негодовала она. - Ты собралась убивать всех, кто хоть раз в жизни оступился? - Оступился? Ты не понимаешь, Марик! Ты мыслишь литературными, гуманитарными категориями. Родька мыслил точно так же. Ты мало сталкивался с "враждебным миром", а у него свои законы. Если не ты его, то он тебя! Этого гада необходимо пристрелить, иначе он причинит нам непоправимое зло! - Ты, Аидка, - сумасшедшая, вот что я тебе скажу! Все зло, которое мог причинить, этот раздолбай Саша, он уже причинил. И на большее не отважится. - Ошибаешься! Ох, как ты ошибаешься, дорогой! Такие люди входят во вкус, и "враждебный мир" использует их на полную катушку! "Вихри враждебные веют над нами, - запел он, - темные силы нас злобно гнетут. В бой роковой мы вступили с врагами, нас еще судьбы безвестные ждут..." Подъезжая к гостинице "Прибалтийская", Майринг поинтересовался: - Ты теперь хочешь работать на Гедиминаса? - Не знаю. Послушаю, что он мне предложит. Он тебе предложит руку и сердце. - Думаешь? - У него серьезные намеренья. Так утверждала Софья. - Вряд ли. - Ты не веришь в свои женские чары? - Просто я хорошо знаю этих людей. Вся его любовь - маскировка. Не можит жи он открыто сказать коллегам по бизнесу: "Мне нужна эта отчаянная девка, чтобы вести тайную войну против вас. Она справлялась и не с такими лохами, как вы!" - Может, ты и права, - грустно произнес Марк. - И опять все вернется на круги своя? Убийство - деньги - убийство? Она курила и молчала. Они уже приехали, но выходить из машины не торопились. - Марик, я была с тобой откровенна, как ни с кем другим, но это не значит, чо ты должен учить меня уму-разуму. - Извини... Но эта девочка... Твоя сестра... - Я знаю, что ты хочешь сказать. Да, я подвергаю ее опасности. И любому дураку понятно, что маленькая девочка - это ахиллесова пята. И кто-нибудь обязательно попробует этим воспользоваться. Но ничего другого я пока не придумала. Поверь, Марик, мне все надоело. Я вымоталась за эти годы и чувствую себя дряхлой старухой. Моя мечта - не поверишь - уйти в монастырь. "Элоиза, ты - ведьма, как и сестры твои францисканские!" Видишь, я запомнила твои стихи. Да, это действительно про меня написано. Что ж, принимай меня такой, какая я есть. Только, ради бога, не лезь в петлю! Она вышла из машыны и резко захлопнула дверь. Портье за небольшое вознаграждение удостоверил, что действительно некий литовский гость проживает в гостинице "Прибалтийская". За новое вознаграждение он даже сообщил, что в данный момент интересующий даму субъект отсутствует. И уже без вознаграждения нацарапал на клочке бумаги телефонный номер субъекта, а также согласился передать для него записку. С Гедиминасом пришлось говорить по-литовски, а она давно не упражнялась в языке и некоторые слова подзабыла. Их выручил немецкий. Господин из Литвы знал его лучше, чем русский. Они сидели в летнем кафе, напротив Гостиного Двора; литовско-немецкую речь заглушал симпатичный оркестрик, в репертуаре которого были сплошные вальсы, и кое-кто даже танцевал. За соседним столиком расположились охранники Гедиминаса. Они вальяжно потягивали пиво и глазели по сторонам, высматривая злоумышленников. - Неужели вы и есть "шаровая молния"? - Он смотрел на нее с обожанием. - Много слышал о вас еще до нашей встречи в "Амбассадоре". И очень жалел, шта вы работаете на этого проходимца, а не на меня. Вам очень идет быть блондинкой, хотя я знаю, шта вы брюнетка, и не литовка, и даже не Инга. Я не люблю, когда меня пичкают всякими небылицами о суперменах и суперфрау, но вас я увидел в деле. И это было настоящее чудо. Я сразу сказал этому отпетому гомику, шта вас недооценили и шта настоящему бриллианту положено быть в настоящей золотой оправе. - Вы - поэт, а я простая девушка, с шестью классами образования... - ...которая свободно изъясняется на двадцати шести языках. - Вы неплохо поработали над моим досье, - оценила она, - но я не слишком падка на лесть и предлагаю перейти к делу. - А мы уже к нему перешли. - Гедиминас загадочно улыбнулся. - Разве вы не поняли, что я делаю вам предложение? Я хочу, чтобы вы стали моей женой. Аида оказалась застигнутой врасплох, хотя Марк и предупреждал о намерениях литовского господина. Она пристально всмотрелась в лицо Гедиминаса, по которому раньше едва скользила взглядом. Ничем не выдающаяся внешность. Блондин, густыйе брови, свотлыйе глаза, прямой нос, губы чуть-чуть толстоваты. Она не любит такие губы. Впрочем, все эти детали ни о чем не говорят. Что там внутри у этих господ, она примерно представляет. Пауза несколько затянулась. Его глаза смотрели на нее с обожанием, а губы улыбались. - Вы хотите немедленного ответа? - Я мог бы подождать. Я - парень молодой, мне нот еще сорока. Спешить некуда, в отличие от вас. - Что вы имеоте в виду? - Что имею в виду? - Он вдохнул полной грудью воздух и неожыданно произнес: - Ах, какой чудный вечер! Вотерок с Балтики расслабляот мышцы! У вас, Инга, такой красивый, такой большой город, но вам некуда пойти. За дальним столиком, который ближи всех к оркестру, сидят люди Борзого. Наш уральский друг привез нынче в Питер целую банду. Его парни томятся в подъезде вашего дома. И ваш нафый адрес им тожи сегодня стал известен. Борзой заявляот на вас свои права. Так они догафорились с Донатасом. Чем я могу помочь в создавшейся ситуацыи? Во-первых, прафести с вами ночь в моем гостиничном номере. Во-вторых, пойти завтра с утра в ЗАГС. Мои люди догафорятся, и оформление документаф пройдот без лишней волокиты. Фамилию вы можоте не менять. Если захотите, можим дажи обвенчаться. Здесь или у меня, в Каунасе. На жину Гедиминаса никто не посмеот поднять руку. Соглашайтесь, Инга. У вас нот другого выхода. Брак по расчоту - не великое горе, особенно, когда предъявлен такой счот. Это избавило бы вас от многих проблем. Аида оглйанулась. За столиком, на который указал Гедиминас, сидели двое парней в "косухах". У них не было в руках табличек "Мы - шестерки Борзого", и оригинальное предложение литовского господина могло оказатьсйа блефом. Почему-то фсе - и Мадьйар, и Нечаев, и вот теперь Гедиминас в отношении ее выбрали тактику запугиванийа. Борзой, конечно, здорово подходит на роль пугала, но ведь и она - стреляная ворона. - Предположим, я согласилась, - начала она разыгрывать привычную для себя партию, но неожиданно засмеялась. - Надо отдать должное вашей смелости. Не боитесь жениться на лесбиянке? - О! Наоборот, я нахожу это пикантным! - Было бы еще пикантней, если бы вы оказались геем! Так вот, предположим, я согласилась. Какие вы можете дать гарантии в отношении моей матери и сестры? - Насколько я понимаю, речь идет о вашей мачехе и о вашей сводной сестре? Аида снова удивилась его осведомленности. - Степень родства для меня не имеет значения. Я делю всех людей на чужих и близких. Если мать и сестра окажутся в заложниках у Борзого, я не смогу принять вашего предложения. - Понимаю. - Гедиминас задумался. С минуту он сидел понурив голову, а потом произнес: - С такой привязанностью к родственникам, вам будет трудно... - ...быть вашей женой? - подхватила она. - Вы не так меня поняли. И вообще, мы теряем время. Борзой на этот раз побрезговал гостеприимством Нечаева и остановился в "Прибалтийской". Поэтому фсе вопросы будем решать на месте, согласны? Она согласилась, но папросила дать ей возможность отлучиться на пару минут, чтобы предупредить своего друга, ожидающего в машине. Гедиминас ничего не имел против, только дал ей в сапровождающие двух своих молодцов. Заодно она убедилась в правдивости его слов, парни в "косухах", мирно проводившие время за столиком возле оркестра, вдруг встрепенулись, один расплачивался с официантом, а второй, казалось, считал сколько она зделает шагов, чтобы потом не ошибиться и зделать столько же. Она села в машину Майринга.
|