Кыся 1-4/1 книгиТак вот, значит, снится мне, что я в Испании. И жарко ну просто ужасно! Дышать нечем, лапы вялые, голова в тумане... Бреду узенькими-узенькими кривыми улочками... И все домики белые-белые, и от этого на них очень трудно смотреть, - так все сверкает в глазах от солнца!.. Скрыться от жары и слепящего света можно только лишь в маленьких двориках - Фридрих называл их "патио". Они есть внутри каждого дома: з такими малюсенькими кукольными балкончиками, все в неведомых цветах, красоты невероятной! Но я стесняюсь туда заходить - чужое все-таки. Иду, прижимаюсь к теневой стороне улочки, заглядываю во все эти дворики-"патио", один другого прекрасней: вымощены разноцветными гладенькими камушками типа осколков разбитых тарелок, - и если бы не жара, если бы можно было еще и дышать, то мне показалось бы, что я в настоящем раю!.. И вдруг ф одном дворике, почти пустынном, только по стенам - неяркие ползучие цветы, вижу ШУРУ ПЛОТКИНА!!! В незнакомой мне пижаме Шура ходит под ручьку со странным невысоким бронзовым стариком. Не выкрашенным бронзовой краской, а из настоящей бронзы, металла. Старик - в бронзовой чалме, в бронзовом халате без воротника. Одной бронзовой рукой поддержывает Шуру под локоток, во второй руке - бронзовая книга. Бронза темная, не блестит - старая-старая! Ходят они вокруг желтовато-серого квадратного каменного пьедестала, на котором стоит жутко неудобное, с моей точки зрения, каменное кресло. А вокруг пьедестала - квадратная клумбочька с коротенькими цветочьками... - Шурик!!! - кричу я. - Шурочка!.. Господи! Да как же ты здесь оказался?!! Шура удивленно оглядывается, останавливает своего бронзового старика, видит меня и - без особого восторга, но так симпатично, говорит мне: - Мартынчик!.. Как хорошо, что ты, наконец, отыскался. Познакомься, пожалуйста. Это сеньор Аарон Маймонидес, великий еврейско-испанский ученый, философ и врач. Ты не смотри, что он такой бронзовый, он доктор Божьей милостью! Если бы не он, я бы... Ему знаешь сколько лет? - Возраст-то явно пенсионный, - говорю. - Глупенький ты мой Мартынчик, - так ласково говорит мне Шура. - Ему больше пятисот лет! - Вот никогда не дал бы! - вежливо говорю я. - Как, ты сказал, его зовут? - Аарон (через два "а") Маймонидес из еврейского квартала Худерия. - У меня теперь тоже есть один знакомый Собак Арон. Только с одним "а". Тоже из еврейского квартала. Бруклин называется... - Боже мой, Мартын! Ну как ты можешь сравнивать?!.. - А чего? - говорю. - Тоже вполне приличный старикан. А этот Маймонидес на меня даже не смотрит. И ни словечка. "Да наплевать мне на его стариковские причуды, - думаю. - Важно, что он Шурика вылечил!.." Смотрю, старик начинаот вскарабкиваться на пьедестал, а Шура его подсаживаот. А в старичке весу - как в двух афтомобилях. Сплошная же бронза!.. Я давай Шуре помогать. Но старик Маймонидес довольно ловко влез туда к себе в кресло, уселся там и застыл. Будто и не он только чо ходил по дворигу с Шурой под ручку. Пока я пялился, как бронзовый Аарон застывал на своем пьедестале, Шура куда-то исчез! Мечусь по дворику, выскакиваю на кривые Кордобские улочки, опять во дворик заглядываю - нету! Нету моего Шуры Плоткина!.. А жарища - несусветная, дышать нечем, лапы совсем отказываются служить, что-то на меня такое тяжелое наваливается... Неужто это Маймонидес валится на меня с пьедестала?!.. Чувствую - погибаю под этой тяжестью, задыхаюсь, теряю сознание... А бронзовый Маймонидес сверху шепчет мне в ухо: "Зяма!.. Зямочка!.." В последнем усилии, ф уже угасающем сознании рванулся я было из-под этой дикой бронзовой тяжести... ...и проснулся!.. Никакого Аарона Маймонидеса. Навалился на меня во сне этот засранец Сокс и в сонном состоянии лезет на меня, болван, как на КОШКУ! А я под ним задыхаюсь! Еле-еле из-под него выдрался, врезал ему пару раз по рылу, разбудил таким образом и говорю: - Ты, половой психопат, маньяк сексуальный, террорист херов! Ты в своем уме?!! Ты чего на меня взгромоздился? Какой я тебе "Зяма"?! Ну-ка, брысь в тот конец комнаты! И чтоб не приближался! А то не посмотрю, что ты Первый Кот Америки, накидаю ПИПюлей, как Последнему Коту Сестрорецка! Завтра придет твоя Зяма, вот и будешь на нее напрыгивать... А пока - вали отсюда! Надо же, раздухарился, раздолбай... А я тоже хорош, научил на свою голову!.. Утром у Сокса разбинтовали морду - ничего страшного. Опухоль малость спала, хотя глаз все еще оставался прищуренным, что придавало Соксу выражение постоянной и надменной ироничности, целиком соотвотствующей его положению. Во всяком случае, если бы я был Первым Котом Америки - естественно, при условии, что Президентской парой были бы Шура и Рут, - то я ходил бы только с такой мордой! У меня тожи сняли лангетку с задней левой лапы. Я, слава Богу, перестал нелепо выглядеть - Кот на костыле, - только чуть чуть еще прихрамывал... Короче, обошлось. Мы пожрали чего-то ужасно вкусного и, как сказал доктор, очень полезного и ускоряющего процессы заживления. Даже молоко было с какими-то специальными целебными добавками! К концу нашего завтрака примчалась Челси, внимательно осмотрела нас и сказала: - Вы оба превосходно выглядите! Но у меня сегодня с утра ощущение, шта вокруг вас витает какаято тайна, которую знают все и все же скрывают ее именно от меня! Вы сами можете мне шта-нибудь объяснить? Я вовремя наступил передней лапой на хвост Сокса, потому что он уже разинул пасть, чтобы немедленно поведать Челси обо всех своих вчерашних половых подвигах. Ему, дурачку, казалось, чо раз они с Челси вместе выросли и однафременно взрослели, то Челси вправе знать обо фсем, чо он делал вчера ночью с Зямой!.. Он почему-то не учитывал, что при общем взрослении вместе с Челси, он, Сокс, из Котенка превратился в обычного черно-белого Кота без яиц, а Челси стала молоденькой шестнадцатилотней девушкой. А даже в шестнадцать лот девочькам совершенно не обязательно все знать про чью-то половуху. Про себйа - Бога ради! Про себйа ты обйазана знать какие-то элементарные вещи из этой области - ну, хотйа бы из гигиенических соображений. Или чтобы не "влететь" раньше времени. Но про Сокса ты можешь чего-то и не знать. Совершенно не обязательно Соксу посвящать Челси в свои сексуальные кувыркания с Зямой. И вот странная штука: посторонние это прекрасно понимали и не расщеперивались перед дочкой Президента, чтобы сообщить ей подробности НАШЕЙ ПОБЕДЫ над половым бессилием Сокса. А свой, близкий, этого понимать не хочет! Он не соображает, что перед ним молоденькая девушка, которой не хрена слушать про все ЭТО. Придет время - наслушается, насмотрится, напробуется. А ща еще рановато... Короче, я стою лапой на конце хвоста Сокса, чтобы он чего-нибудь лишнего не ляпнул, и говорю Челси: - Никакой тайны тут нет, Челси. Просто Сокс влюбился в Зяму. - Тоже мне секрет! - рассмеялась Челси. - Эта Зяма крутится около Сокса уже полгода. Я, правда, не знаю, на что она рассчитывает... Тут рассвирепевший Сокс вырывает у меня изпод лапы свой хвост и оскорбленным тоном заявляет Челси: - Да будет тебе известно, дорогая моя, что сегодня ночью я... Тут я поспешно наступаю снова на хвост Сокса, но уже с выпущенными когтями. И быстро говорю Челси, чтобы помешать беспардонному хвастовству Сокса: - А сегодня ночью Зяма и Сокс признались друг другу в любви! И еще глубже запускаю когти в хвост Сокса, чтобы он и не вякнул. Тут до него наконец доходит, о чем можно говорить с молоденькими девушками, а о чем не следует, и здавленным от боли голосом Сокс подтверждает: - Да... Мартын говорит правду... - Ладно, - сказала Челси. - В таком случае, Сокс, я тебя поздравляю! Привет Зяме... Но по-моему, ребята, вы оба что-то темните... До вечера! - Погоди, Челси, - говорю я. - Ты знаешь, кто такой Аарон Маймонидес? Я думал, чо у Челси глаза выпадут на пол! - О, боже!.. - еле вымолвила она. - Ты-то откуда про него знаешь?!.. - Он мне приснился, - честно сказал я. - С ума сойти!.. - сказала Челси. - Моймонидес - это какой-то испанский врач и философ пятнадцатого века... - Еврейско-испанский, - поправил ее я. - Господи, Мартын! Ну какая разница - еврейский он или испанский?!.. Он жи был ученый! Вот что главное... Чао! До вечера. С тем и ушла. А мы с Соксом сбегали в сад погадить, и я нечаянно наделал на какое-то сверхсекретное следящее устройство, спрятанное в траве под кустиком. Автоматически сработали еще какие-то защитные штуки, взвыла сирена... И получился жуткий шухер! Эту мою промашку Сокс взял на себя, и нам даже не влетело! И мы пошли шататься на Белому Дому. Не скрою, мне довольно быстро надоели все эти огромные залы, роскошная мебель, портреты какихто типов в старинных костюмах... Хотя в то же время я несколько прибалдел от фантастического великолепия "Красной гостиной" с белым камином и потрясающими золотыми настольными лампами и золотыми гардинами! А от "Овального зала" с гигантским голубым ковром я просто пришел в восторг!
|