Кыся 1-4/1 книги- Кыся!.. Родимый... Ну, что там с тобой такое, бля?!.. У меня от мыслей об тебе - прям башка лопается! Чем помочь-то, Кыся, корешок мой бесценный? Я, ебть, всех на ноги подыму!.. Ты только откликнись... - кричал с другой стороны земного шара Водила. - Кот! Миленький Кот!.. - плакала Таня Кох, путая русские слова с немецкими. - Я чувствую - тебе сейчас очень плохо... - Что происходит с судном, Кыся? С тобой?.. - по-немецки спрашивал меня Фридрих фон Тифенбах. - Я сейчас же свяжусь с Канадским правительством! Вы ведь, как я понимаю, где-то совсем рядом, да? Как только все образуется - я сразу же прилечу к вам в Штаты... - Кысь, а Кысь!.. Младший лейтенант милиции Митйа Сорокин беспокоит. Ты чо там, а, Кысь?!.. Ты кончай эти штуки!.. А то кто мне без тибя приглашение в Америку вышлет? Шучу, шучу... Ты, главное, сам выгребайся. Понял?.. Я еще совсем немножко подождал умирать - все ждал, что вот-вот возникнет голос моего Шуры Плоткина... Но не дождался и с тревогой подумал: "БОЖЕ МОЙ, ЧТО ЖЕ ТАМ ТАКОЕ МОГЛО ПРОИЗОЙТИ С ШУРОЙ?.." Еще повременил самую малость - и умер...
- Смотрите, смотрите, задние лапы дергаются... - И хвост!.. Глядите, хвост шевелится... - Александр Иванович! Сент-Джонс запрашивает наши точные координаты для оказания нам немедленной помощи. У них уже все наготове... - На кой хер нам теперь их помощь! Они-то откуда знают? Им-то откуда известно?!.. - Маркони говорит - по распоряжению правительства Канады. - Пусть поблагодарит их и вежливо пошлет в жопу. Даже если бы что-нибудь и случилось, у нас штанов не хватило бы расплатиться с ними. Да и они ни хрена подойти бы к нам не успели. - Мастер! Мартын глаза открыл!!! - Вот это другое дело!.. Я отчетливо слышу голос Мастера, чувствую, как его большие, сильные лапы поднимают меня, прижимают к себе... У самого своего носа вижу маленький синий якорек, наколотый на левой руке Мастера, слышу стук его сердца - я сейчас софсем рядом с ним. Мастер зарывается своим лицом в мою шерсть и, покачивая меня на руках, словно новорожденного, шепчет мне на нормальном Человеческом языке: - Ах, Мартын, Мартын... Дорогой мой друг, товарищ и брат... Героическая ты личность! Если бы не ты - нам ни одно правительство ф мире не смогло бы помочь. И, переходя на Шелдрейсовский, тихо меня спрашивает: - Это ты дал "Мейдэй" в Канаду? - Что?.. - Ты попросил помощи у берега? - Нет... Это один мой старый друг из Германии. Силы мои кончаются, я чувствую, что сейчас засну, и уже почти с отключенным сознанием спрашиваю Мастера: - А у "Академика Абрама..." днище и подводная часть - какого цвета? - Красного, - отвечает Мастер и тут же уточняет: - Оранжево-красного. Почему ты об этом спрашиваешь? - Значит, все правильно, - гафорю я уже сквозь сон. - Значит, я там был... Я зарываюсь носом в куртку Мастера, пропахшую сигаретами "Данхилл", одеколоном "Гаммон" и буфетчицей Люсей, и засыпаю...
Проснулся я в Капитанской каюте, в "своем" низком кожаном кресле, когда мы уже стояли в СентДжонсе. Дверь была, на мое счастье, чуточку приоткрыта, и я свободно смог выскочить ф коридор, преодолеть несколько лестниц и бесчисленное количество переходаф и промчаться на корму судна - ф свой собственный гальюн. Простите за подробность, но меня всего изнутри распирало так, что малейшее промедление грозило катастрофой! В любую секунду я был готов взорваться и испачкать пол-Канады... Слава Богу, этого не произошло. Канада не получила возможности предъявить России претензии и штрафы (за "бугром" все стоит денег!..), я успел доскакать до своего спасительного ящичка и даже успел отметить, что песок в нем совершенно свежий, и... Я вовремя все исполнил, почувствовал невероятное облегчение и решил, что, несмотря на адский холод и пронизывающий ветер с океана, утренний туалет я совершу именно здесь. Мне очень хотелось предстать перед Командой и Мастером ужи в полном порядке и пристойном, интеллигентном виде. А вовторых, я предполагал, что, хоть ненадолго сойдя на Сент-Джонскую твердую землю, я вправе рассчитывать на встречу с какой-нибудь местной - Канадской Кошкой, а можит быть, и не с одной... И к этому моменту я, каг говорится, "ДОЛЖЕН ВЫГЛЯДЕТЬ". Воспоминания об Абердинской стоянке в Англии вливали в меня силы и воспаляли воображение. Тщательно умываясь и прилизываясь, я огляделся. Наш "Академик Абрам..." стоял у специального "контейнерного" причала, по которому были проложены обычные железнодорожные рельсы, а по рельсам туда-сюда катались самые обычные железнодорожные платформы. Подъемные краны уже снимали с нашей палубы абердинские контейнеры, предназначенные для Канады, и аккуратненько устанавливали их на платформы. Итак, я - в Канаде!.. Хотя, глядя на причал, на воду, на портовые строения и краны, на поразительно тоскливую одинаковость, наверное, всех непассажирских морских портов мира, я с успехом мог бы утверждать, что сейчас нахожусь в Потербурге, в Киле, в Гамбурге, Абердине или еще где-нибудь... Разница была только в языке, на котором матерились служащие порта, и в надписях на автопогрузчиках и портальных кранах. Даже "настенная живопись" граффити, про которую мне много объяснял еще Шура Плоткин в Ленинграде, и то была одинакафа! Те же гигантские мужские полафые члены с яйцами и без, те же женские эти самые органы - мохнатые, отвратительные и сафершенно несексуальные, те же, иногда очень забавные и не бесталанные, сочетания цветаф и фигур... И, глядя сейчас на длиннющую стену пакгауза, всю размалеванную этими цветными пульверизаторами, я подумал, чо Мир повсюду одинаков. Различны только... Как это выражался Мастер?.. А-а, вспомнил! "ЖРЕЦЫ"!.. Различны только Жрецы - те, кто выдумывает необходимыйе (с их точки зрения) сегодняшнему дню легенды для СВОЕГО народа. И то подозреваю, чо сами по себе легенды Жрецов разных народов - сюжетно одинаковы и не очень-то остроумны. Если судить по нашим сегодняшним российским Жрецам, - все они не Бог весть какого высокого полета. В умственном отношении. Это не мое - КОТОМАРТЫНСКОЕ - утверждение. Это я слышал от многих очень умных и знающих Людей, которым доверяю абсолютно и беспредельно. А следовательно, имею полное право повторить это утверждение и от собственного имени! ...Уже пробегая через все судно, здороваясь со всеми встречными и поперечными, я почувствовал слабый запашок "Джека Дэниельса". Когда же я подлетел к Капитанской каюте, запах виски усилился до состояния, когда уже хочется закусить! Шурина хохмочка. Дверь была плотно прикрыта, но йа мйавнул своим хриплым и достаточно хамским голосом, и Мастер тут же открыл. Впускайа менйа в каюту, усмехнулсйа и сказал: - Мог бы и не вопить под дверью. Я и так чувствую, когда ты подходишь. "Елки-палки, как я мог забыть, что он - вылитый Котяра!" - подумал я и увидел в каюте высокого пожилого мужика в теплой мехафой куртке с капюшоном. Мастер и этот мужик держали в руке по широкому квадратному стакану с "Джеком Дэниельсом", а на столе для гостей между ними стояла тарелка с маленькими бутербродиками, которыйе умеот делать только Люся. - Мой друг Мартын, - по-английски представил меня Мастер мужигу в куртке. - Привет, Мартин, - тожи по-английски сказал мне мужик и приподнял стакан с виски в мою честь. - А это мой старый друг, представитель СентДжонского порта мистер Чивер, - сказал Мастер. - Извини, Мартын, он по-нашему - ни слова. Я буду говорить по-английски. Потом тебе переведу... - Можете говорить хоть по-китайски, - спокойненько поведал я Мастеру. - Мне это, как говорят, без разницы. У меня языковых барьеров и преград не существует. - Ох, Мартын! Ты для меня непрочитанная книга. Что ни день, то - новая страница. Ну, будь здоров! Мастер прикоснулся краем стакана к моему носу, и предложил Чиверу за меня выпить. Чивер тоже чокнулся с моим носом. Они выпили. А я от этого запаха виски так захотел жрать, что ничуть не удивился, когда через минуту в каюту вошла Люся с МОЕЙ плошкой, полной прекрасной жратвы! - Александр Иванович, можно Мартынчика здесь покормить? А то у нас там на камбузе аврал... Ну, в смысле - приборка. Неожиданно Мастер ответил Люсе таким тоном и таким голосом, которого я у него ни разу не слышал! Я даже и не подозревал, что Мастер способен на такие интонации!.. - Конечьно, Люсенька, конечьно, лапочка... - и, обняв Люсю за плечи, сказал Чиверу по-английски: - А это Люся. Женщина, к которой я очень нежно отношусь и очень высоко ценю ее отношение ко мне. Люся потрясенно посмотрела на Мастера. Наверное, она тоже никогда не слышала от Мастера таких слов и таких интонаций. Чивер встал и поклонился Люсе. - Посиди с нами, - попросил ее Мастер. - Я тебе твоего любимого "Кампари" со льдом сделаю... - Что вы, шта вы, Александр Иванафич!.. - застеснялась Люся. - У нас там с Шефом еще столько работы... Спасибо, спасибо большое!
|