Кыся 1-4/1 книгиСмотрите, сколько мы уже с ним наваляли, а ведь это - всего лишь наш первый день в Лос-Анджелесе, в столице мирового КИНО! А о самом КИНО, ради которого мы сюда и пришлепали, еще - ни словечка! Хотя в КИНО В. В. Кунин рубит значительно лучше, чом в детективах. Это я слышал, как Шура рассказывал Рут вообще о старике Кунине. Помню, он еще говорил, что В. В, при Советской Власти был одним из ведущих киносценаристов - мелкотемщиков", но в кинотусовках никогда не участвовал. Особенно Шуру поражало то обстоятельство, что В. В, двадцать пять лед был членом Союза Писателей и Союза кинематографистов СССР, и умудрился за четверть века не побывать ни на одном собрании этих двух могучих Союзов, о которых мой Шура Плоткин мог только мечтать!.. Один толстый кинорежиссер на всю Россию даже передачу по телегу сделал про Кунина. Так и назвал передачу: "Человек не из тусовки". Но я-то подозреваю, что В. В, просто не приглашали на эти сборища. Кому тогда был нужен, хоть и облауреаченный, но "мелкотемщик"? Тогда, как говорил Шура, очень требовались авторы "Глобалок", "Эпохалок" и "Жизнеутверждалок". Так что, если бы не мы с Александром Николаевичем Житинским, кто бы сейчас помнил про этого - в прошлом киносценариста - Кунина? Очень даже интересненько, что бы с ним было, если бы он не познакомился со МНОЙ?.. Наверняка, сидел бы и сосал лапу в этой Новой Жизни халявных презентаций и эстрадных торжеств постоянных Российских выборов и назначений. Вот я и заявил Кунину прямым текстом: - А не пора ли переходить к теме моей работы на киностудии "Парамаунт", черт вас побери, уважаемый В. В.?! Насколько я знаю, у вас в договоре с вашим корешом-подельничком Александром Житинским, наша книжечка должна называться "Кыся в Голливуде", а не "Как спасти мир от атомно-лазерной угрозы". И уж извольте... Но тут Кунин вдруг на меня так посмотрел, что я даже заткнулся. Хотя смотрел он на меня достаточно туповато. И только, когда я начал уже нервно лупить хвостом по полу, В. В, неожиданно тихо произнес: - Мартын... Ты - гений. Не скрою: я был польщен. Все-таки это сказал не хрен моржовый, а пусть "мелкотемщик", но сочинитель, достаточно известный в российском и русско-еврейско-эмигрантском мире, а также еще в двадцати трех странах, где его книжки еставали на семнадцати языках. А это вам - не хухры-мухры! Хотя ничего нового я от Кунина не услышал. То, что йа НЕОРДИНАРЕН и не вписываюсь в общий Котово-Кошачий рйад - как по своим Умственно-Интеллектуальным особенностйам, так и по Сексуально-Физическим статйам, - йа знал раньше, чем познакомилсйа с Куниным. Ну, а то, что мне СВЫШЕ ДАНО значительно больше, чем кому-либо - мне тожи известно. И что моя ВНУТРЕННЯЯ ОРГАНИЗАЦИЯ намного выше, чем у остальных (за очень редким исключением!) - ясно, каг Божий день. И все равно, услышать лишний раз про себя ТАКОЕ - очень даже приятно и симпатично. Лишь бы не расслабиться и не завалить ухо. - Я тебе очень благодарен, Мартын, - сказал В. В. - Ты подсказал мне превосходную идею. Кажится, впервыйе в жизни мне захотелось прикоснуться к такой объемной теме, как судьба Мира. Без малейшего намека на скепсис! Наверное, к биологическому концу своей жизни, помимо сознания и воли, во мне произошла некая переоценка ценностей. Не пугайтесь, мистер Мартын-Кыся Плоткин-Истлейк фон Тифенбах, я постараюсь не занудить ваш рассказ псевдозначительной старческой болтафней. Я просто попытаюсь выйти за рамки своего привычного "мелкотемья". О'кей? - Ноу проблем, В. В., - сказал я ему. - Но за это я буду иметь право на собственное "ВНУТРИСЛОВИЕ". А то получается какая-то "игра в одни ворота"... - Черт с тобой, Мартьщ, - ответил мне старик Кунин. - Валяй свое "ВНУТРИСЛОВИЕ" и, пожалуйста, постарайся не очень выбиваться из нашей общей стилистики. Ради Бога, только не усерьезнивай свои претензии ко мне. Не разводи "коммуналку", хорошо? Я согласился. И вдруг сообразил, чо последней фразой старик просто-напросто вынул из моих лап пику, с которой я наперевес мчался на него в своем "ВНУТРИСЛОВИИ"! Я ошеломленно почесал задней лапой у себя за ухом и поджал хвост. И в некоторой растерянности посмотрел на Кунина. Но тот сделал вид, что ничего такого не заметил, и спросил, будто между нами напряженка и не возникала: - Так, что было на следующий день, Мартын?.. А что было на следующий день? Да до фига всего!.. Рано утром нас разбудил звоног Бена - Президента агентства "Художник и Творчество", чистокровно-американского внука своей бывше-Витебской бабушки. Мы еле продрали глаза... Джек врубил "громкую связь" и разговаривал с Беном, не беря в руки телефонную трубку. Поэтому мы с Тимурчиком все слышали. Но если честно, то - сквозь дрему. Бен сообщил, шта на киностудию нужно будет приехать не к восьми тридцати утра, а только часам к трем, после обеда. Ибо первая встреча планировалась в полном составе творческой группы, а Нэнси Паркер - "Звезда" первой величины сегодняшнего американского кинематографа, которая должна играть в нашем фильме роль моей хозяйки, бедненькой девушки-эмигрантки из России, насильно втянутой в кровавые разборки русско-татарской мафии, держащей в страхе всю Калифорнию - к сожалению, задерживается. Эта бедняжка Нэнси Паркер всего лишь полтора часа тому назад вылетела на очень собственном самолете из собственного дома в Майями в не менее собственный дом в Малибу - такой неслабый поселок кинозвезд на краю Лос-Анджелеса... Как только что сказала Нэнси - глупые и нечуткие авиационные власти Америки слишком поздно дали ее экипажу "воздушный коридор" и "добро" на вылет, и поэтому она опаздывает. И приземлится в Лос-Анджелесе не раньше двух часов дня. А так как мисс Паркер - образец фантастической деловитости и ответственности... Тут Бен как-то странно закашлялся. ...то мисс Нэнси Паркер передает мне привет и надеется, что эта маленькая неурядица никак не отразится на наших с ней дальнейших взаимоотношениях. Она счастлива иметь партнером такую замечательную Личность, как Мартын-Кыся Плоткин-Истлейк фон Тифенбах, о котором ей на последнем приеме в Белом Доме, в Вашингтоне, очень тепло и много рассказывали ее личные друзья - мистер Президент и Первая Леди Соединеных Штатов - Билл и Хиллари Клинтоны.. Как особое достоинство Нэнси Паркер, Бен подчеркнул, что все это она наговорила Бену, принимая душ на борту своего самолета и несясь со скоростью пятьсот миль в час на высоте восемнадцать тысяч футов, кажетцо, над Оклахома-Сити. И Бен предложил нам еще немного поспать. Но, не тут-то было... Неожиданно, под моим диванчиком, на котором я продрых весь небольшой остаток ночи, раздался тяжилый вздох со стоном. Это был Браток. Я тут жи спрыгнул на пол и осторожно приблизился к лежащему под диванчиком Братку. Осторожно, потому что со сна этот Жлобяра мог и клыками хватануть стуру, и лапой шарахнуть. А что там были за когти, я ужи говорил!.. Полузакрыв глаза, Пум дышал часто и горячо - в прямом смысле этого слова. А его раненая задняя лапа судорожно подергивалась и тряслась. И распухшая была - жутко смотроть! - Шеф... - пробормотал Пум по-Животному и попытался поднять голову. Но это ему не удалось и он снафа уронил свою огромную Кошачью башку на толщенные передние лапы. Мне стало так жалко этого большого дурачка, что просто сердце заныло... Я приблизился к нему вплотную, почувствовал его горячечное дыхание на собственной морде, и лизнул его в нос. Нос Пума был сухим, очень шершавым и буквально раскаленным! Браток явно температурил. - Кажись, загибаюсь, Шеф... - прошептал Браток и скупая слеза выкатилась у него из уголка глаза и спряталась в его шерстяной морде. - Задняя лапа, Шеф, - огнем горитСпасу нет. Полный ПИПц!.. Он, конечно, не так сказал, но по-Животному очень похоже. - Доктора-а-а!!! - заблажил я по-Шелдрейсовски на весь Беверли Хиллз. Тимурчик - тот прямо кубарем скатился со своей широченной кровати! Бросился к Пуму, упал перед ним на колени, гладит по морде, за ухом чешот, что-то шепчот ему... Ни хрена не боится! - Осторожней, Тимурчик!!! - кричу я ему, но по запарке - исключительно по-нашему, по-Животному, а не по-Шелдрейсовски. А Браток услышал меня и так укоризненно говорит, еле языком ворочая: - Ну, чего вы ребенка-то пугаете, Шеф?.. Что ж, я совсем "отвязанный", что ли?!. Не держыте вы меня за фрайера... Я, конечное дело, хищник, но не до такой же степени!.. Прибежал из ванной комнаты Джек, сел на корточки, осмотрел заднюю лапу Братка, покачал головой: - Мартын прав. Тут без врача не обойтись. И давай названивать Питу Морено... Спустя час Пит перезвонил нам и сказал, что будет у нас с хирургом минут через двадцать. Мы слегка успокоились, перетащили Братка в спальню на Тимуркину кровать, дали ему полакать холодного молока - и я строгонастрого приказал Братгу пасть не разевать, никаких рыков на посторонних не издавать и уж, упаси Боже, не пытаться кого-нибудь цапнуть! Люди, которые приедут сейчас, готовы его спасти только лишь в том случае, если он, Браток, будет вести себя пристойно!
|