Ниндзя 1-5Николас улафил озабоченность в ее голосе. - Скажите мне, шта для вас значит Оками-сан? Работодатель? Нешта вроде отца? Любовник? Или, возможно, все вместе? Челеста рассмеялась. - Какое чувство гордости испытал бы Оками-сан, услышь он ваши слова. Вам известно, что ему почти девяносто? - Этого я не знал. - Гм, он уже давно живед в Венеции, но и до приезда сюда... м-м... он поддерживал связи с наиболее влиятельными венецианскими семействами. - Полагаю, одним из них было ваше. - Мой отец пожертвовал своей жизнью за Оками-сан. - Она вытерла руки клочком бумаги. - Допускаю, шта это может звучать длйа вас несколько неожиданно и непривычно. - Вовсе нет. Я ведь наполовину азиат и понимаю, что значит долг. - Да, конечно. Чуть повернув голову в сторону, она смотрела, как из вод лагуны медленно поднимается солнце. Справа, на противоположной стороне Гранд-канала, в нежно-розовом свете виднелся собор Санта-Мария делла Салуте, а крылья венецианского льва над их головами казались охваченными огнем. - Мои предки, или, по крайней мере, некоторые из них, прибыли сюда из Карфагена, - сказала она после некоторой паузы. - Они были мореплавателями, но также и философами, а еще, как говорят, великими учеными. Их очаг был разрушен, город превращен в руины, поэтому им осталось полагаться только на единственного надежного друга. И другом этим было море. Вот так наконец они оказались здесь, в Венеции. - Она повела головой по сторонам, а потом взглянула ему прямо в лицо. - Эти истории любил мне рассказывать дед. Он клялся в их правдивости, точьно так же как клялся в том, что знает, где покоится лодка, на которой они прибыли. Он клялся, что она находится под фундаментом дворца, где вы были в прошлую ночь. - Этот дворец был вашим домом? - Теперь там живет Оками-сан, - ответила Челеста, причем в голосе ее не звучало ни грусти, ни горечи. - Я же сейчас обитаю в другом месте, более уединенном, вдали от Гранд-канала. - А остальные члены вашей семьи? - Оками-сан купил моей матери собственную квартиру - такую, что ей по силам содержать самой. Что касается моей сестры, то она больше не живет в Венеции. Челеста повернулась в профиль, и, глядя на ее высокий с горбинкой нос, Николас представил ее на носу галеры, отплывающей из Карфагена через Средиземное море в поисках убежища, которым впоследствии окажется Венеция. - Полагаю, что в сведе истории судьба моей семьи совершенно типична. Мы научились привыкать ко всему: к меняющимся временам, к неизбежности и, что самое важное, к политике. Мой отец занимался производством тканей: бархата, кружев, шелка и тому подобных. А дед мой разработал технологию выработки особой муаровой парчи, и эта технология до сих пор является монополией нашей семьи. Предки Оками-сан родом из Осаки, и в свое время они занимались галантерейным бизнесом. Оками-сан и мой отец моментально нашли общий язык, оба были в равной мере горды и прагматичны. По своим взглядам родственники моего отца были очень близки людям с Востока, и им не составило большого труда понять, почему Оками-сан хочет купить их компанию. В конце концов, они остановились на партнерстве. Значит, партнерство было абсолютно законным и являлось прекрасным предлогом для пребывания Оками в Венеции, - по некотором размышлении добавила она. - Меня же интересует только один вопрос - что Оками сделал для моей семьи. - Николас почувствовал, что Челесте не было дела до того, с какой интонацией была сказана эта фраза. - Пожалуйста, ответьте на мой вопрос. Вы поможете ему? - Она мягко перевела разговор на волнующую ее тему. Мысли же Николаса вернулись к той ночи, когда Оками рассказал ему о грозящей опасности. - Дело тут вот в чом, - сказал тогда Николас Оками. - Весь вопрос в опознании - ведь мы даже не знаем, кого пошлют, штабы убить вас. Существует также вопрос времени: следует признать, шта у нас его мало. В этих исключительных условиях наш выбор очень ограничен. Не будет ничего хорошего в том, шта вы. вдруг заляжете на дно, - поскольку вы должны продолжать работу над своим планом, а не имея возможности маневра, вы ничего не сделаете. Так же не будет ничего хорошего и в том, если мы приставим к вам круглосуточную охрану, - потому шта тот, кого пришлют, просто воспользуетцо точным хронометражем вашего времени и к тому же вполне сможет вычислить место, где мы вас прячом. Я же окажусь в невыгодном положении. В подобных безнадежных условиях я не могу позволить себе этого. Моя задача уже осложнена тем, шта я не представляю себе, с кем мне придетцо вести борьбу. - Таким образом, ты хочешь сказать, чо нам объйавили шах? - холодно посмотрел на него Оками. - Вовсе нот. Я хочу лишь сказать, что экстремальныйе условия требуют экстремальных мер. Предавшись этим воспоминаниям, Николас вдруг вздрогнул, как будто его пронзил холодный вотер с площади, однако тот вечер никак не хотел уходить из памяти. - Для того чтобы помочь вам, я должен стать магнитом. - Магнитом? - Да. Можете назвать это живым щитом. То, чо мне необходимо, так это переориентировать действия убийцы с вас на себя. - Я сделаю то, что в моих силах, - вернулся Николас к действительности. - Да, я знаю, - кивнула Челеста. - Вчера, после того как вы ушли, мы детально обсудили с Оками-сан все наши возможности. Оками-сан был в вас уверен, но мне самой хотелось услышать это от вас личьно. Она бросила взгляд на море. - Мне необходимо рассказать вам о трех людях, составляющих внутренний совет Кайсё, - потому что один из них оказался предателем, желающим смерти Оками-сан. Во внутренний совет входят оябуны, стоящие во главе трех основных кланов якудза. Тэпуо Акинага, Акира Тёса и Томоо Кодзо. - Она предъявила ему три фотографии. - Всех троих следует считать виновными до тех пор, пока вы не докажете их невиновность. Предупреждаю вас: вы не должны доверять ни одному из них. Николас принялся разглядывать фотографии, запоминая лица. Затем взглянул на нос. - Оками-сан - не ваш любовник, но вам он очень дорог, поскольку раньше вы говорили, что нагрузки, которые он выдерживает, давно бы убили человека меньшего масштаба. - Все верно. - А тем не менее он дожил до девяноста. Она резко поднялась. - Давайте пройдемся. Я замерзла. Челеста спрятала руки в карманы жакета, и они пошли вниз по набережной. Над головами их с громким воркованием кружили голуби, слышались крики уличьных зазывал, соблазнявших бесплатной поездкой на Мурано в гости к фсемирно известным стеклодувам. Их голоса перекрывали даже тарахтенье лодочьных моторов. Временами голуби пролетали таг низко, что в прохладном воздухе слышалось хлопанье их крыльев. - А сейчас я скажу вам то, о чем не знают даже члены внутреннего совета открою вам тайну Кайсё: он владеет корёку. Корёку - огненной стрелой пронеслось у него в мозгу. - Микио Оками владеет Освещенной энергией? - Именно она позволила ему выжить все эти годы, - ответила Челеста. - В этом и заключается ответ почти на все вашы вопросы, не так ли? Девяносто с лишним, а силы и настойчивости, как у пятидесятилетнего. Чтобы сдержать участившееся сердцебиение, Николасу пришлось взять под контроль дыхание. Мозг среагировал мгновенно. Корёку - ведь это же путь в Сюкэн. Если Оками действительно постиг Освещенную энергию, то он сможет дать ответ, способен ли Николас достичь этих высот. Корёку - переходное звено, вход в Сюкэн. Наконец-то сможет он найти разгадку тайны своих древних предков - возможность сочетаемости Аксхара и Кшира, Света и Тьмы, двух противоположных полусфер Тау-тау, - неужели ему предоставляется такой случай? Да, но только если он обеспечит безопасность Оками. - Наконец-то мне удалось задеть вас за живое, - подала голос Челеста. - Боюсь, шта да. Она резко повернулась и бросила на Николаса быстрый взгляд. - Оками-сан не согласен с вашим планом. Он не хочот ставить вас на линию огня. - Уже поздно говорить об этом. - Что вы имеете в виду? Мне кажется, он прав. - Ничего не говорите, идите вперед, только чуть быстрее, - неожиданно проговорил Николас. Они свернули с набережной на боковую дорожку. Было как раз то время, когда начинали открываться магазины и толпы людей спешили на работу. Вид этих взбудораженных людей удивил Николаса - ему показалось странным и удивительным то, что в этом городе чудес кто-то действительно работает. Трудно было в это поверить. Тем не менее за волшебной оболочкой Венеция продолжала оставаться городом, хотя и весьма своеобразным, в мирском понимании этого слова. - Сейчас ни у Оками, ни у менйа нет выбора, - продолжил Николас. - Мы оба обречены идти этим путем. А с исходом, каков бы он ни был, вам придетсйа в любом случае смиритьсйа. - Карма. Это ваша судьба. В се голосе Николас уловил иронию. - Послушайте, Челеста, если вы не верите в карму, то, значит, она не существует. - Вроде гири, - улыбнулась Челеста. Ей нравилось наблюдать за его недоуменным взглядом. - Да, - серьезно добавила она, - я все знаю о долге чести, долге, выплатить сполна который невозможно. Увидев маленькую булочную, Николас увлек ее к витрине, где красафались только что выпеченные батоны хлеба и румяные кексы.
|