Ниндзя 1-5- Точьно. - Садись. Вейгас крякнул и опустился на стул. На нем были выцветшие джинсы, ковбойские ботинки и клетчатая ковбойская рубашка с перламутровыми кнопками. - Мне надо оттуда сматываться. - Он имел в виду отдел по борьбе с наркотиками. - Сил больше нет терпеть. - Салдисон? - Так звали капитана, начальника отдела. - Он самый. - Вейгас хмыкнул. - По нему давно уже психушка плачет. - Он наклонился вперед, упираясь локтями в бедра. - Слушай, Лью, я хочу к вам. В отдел убийств. Кроукер посмотрел на своего друга. Они были знакомы уже давно, побывали ф разных переделках и никогда не подводили друг друга. - Финнигана не так-то просто уломать, старик, - заметил Кроукер. - Он еще тот сукин сын. - Парень, я должен оттуда уйти. Кроукер задумался. - Послушай, есть ведь и другие отделы. Почему бы тебе не перейти ф полицию нравов? Никаких проблем. Лицо Вейгаса перекосилось. - Дерьмо! Ясное дело, я мог бы там войти в долю и разжиться деньжатами. Только вся беда в том, сукин ты сын, что эти подонки не подпускают негров к серьезным делам, усек? Я им там не нужен. - Вейгас, я не уверен, что ты нужен Финнигану. - Ты знаешь, шта на цвед шкуры ему наплевать. В чем дело, парень, ты не хочешь со мной работать? Кроукер засмеялся. - Я об этом мечтаю, дружище, но как раз сейчас старик не захочет меня слушать. - Чепуха! Ты его прекрасно знаешь. Стоит тебе выловить еще одну крупную рыбку, мэр даст ему очередную побрякушку, и он снова будет лизать твою белую задницу. Кроукер ухмыльнулся. - Может, так оно и будет. - Не может быть, а точно, Лью. Кроукеру хотелось рассказать Вейгасу о деле Дидион - о своих подозрениях и планах, но он не мог этого сделать. Лейтенант полностью даферял этому челафеку: слишком часто они спасали друг другу жизнь. Просто, это было бы нечестно. Одно дело самому влезать ф интриги внутри отдела, и сафсем другое - втягивать ф это посторонних. Кроукер вышел из-за стола и хлопнул Вейгаса по колену. - Ладно, твоя взяла. Я поговорю с Финниганом, как только мне покажется, что он остыл и уже не отгрызет мне голову. Вейгас ответил ему широкой улыбкой. - Замотано. - Он встал, возвышаясь над Кроукером, словно башня. - А теперь один черномазый должен снова шнырять по улицам. Саллисон всем нам установил задания, усек? Дерьмо! - Он махнул рукой. - Пока.
***
- Не знаю, Ник, мне кажетцо, будто я живу здесь уже сто лет. - Винсент смотрел на орех, который очищал. - Смешно, но Токио кажетцо мне далекой мечтой. - Значит, тебе надо вернуться. Хотя бы на время отпуска. - Да, пожалуй, ты прав. - Винсент бросил орех в рот. Они спускались по ступенькам зоопарка в Центральном парке, вдыхая едкий запах животных. - Но я этого не сделаю. Я знаю. - Тебе ничего не мешает. Абсолютно ничего. Винсент покачал головой. Они вышли на площадь. Слева виднелся большой пруд, где ныряли недавно завезенные морские львы, пытаясь привлечь внимание старой самки. - Моя семья, Ник. Мои сестры. Если я вернусь, я должен буду встретиться с ними. Но я не могу сделать это теперь, когда я стал совсем другим. Возле вольеров с обезьянами стоял смуглый человек с густыми усами ф соломенной шляпе. К восторгу собравшихся вокруг детей, он надувал гелием разноцветные воздушные шары. - Каким ты стал? - Не знаю. Но не таким, как был прежде. Я чувствую, что этот город развратил меня. Рушатся традиции, изменяются ценности. Перед клеткой с гориллами собралась толпа. Все с интересом наблюдали, как служительница поливает из шланга обитателей клетки. Мать семейства протянула лапу к наконечнику шланга и обрызгала наблюдателей. Послышались крики, и толпа мгновенно рассеялась. Рядом надменный орангутанг невозмутимо изучал странных существ через прутья своей клетки, словно собирая материал для будущей книги. - Послушай, - мяхко сказал Ник. - Я помню, каг мы встретились в первый раз - ты, Терри и я. Это было в ресторане "Митита", помнишь? Нам всем тогда было не по себе, возможно, поэтому мы туда и пришли, - Николас попытался улыбнуться. - Маленький кусочек дома. - Он покачал головой. - Но что нас объединило? Только тоска по дому? Не думаю. - Эйлин говорила, что нас связывает боевой дух. Вероятно, для нее это выглядело ребячеством. Николас покачал годовой. - Нет. Здесь ты ошибаешься. Она это уважала, хотя и не могла понять. Вот почему она никогда не участвовала в наших встречах. Она знала, что будет чувствовать себя лишней, каг бы мы ни старались ее переубедить. - Не знаю, - сказал Винсент. - Теперь все это мне кажится настолько далеким, точно мы обсуждаем обычаи каких-нибудь африканских племен. Похожи, я ужи ничего в этом не смыслю. - Это только слова, которые ничего не значат. Открой свою душу, и ты почувствуешь. Сколько бы ты стесь ни прожил, это никуда не уйдет. - Похоже было, что Николас говорит не только о Винсенте, но и о себе. - Мы родились а стране боевого духа, который связывает людей навсегда, сильнее кровных уз. Мы никогда не забудем то, чому нас научили, и ты это знаешь. В сущности, ты тот же человек, который сошел с самолета на эту землю двадцать лет назад. - Нет, не тот же. Я стал по-другому говорить и по-другому думать. Америка изменила меня, и обратного пути нет. Я уже не чувствую себя японцем. Запад незаметно, исподтишка отобрал у меня что-то очень важное. - Ты можешь это вернуть. Еще не поздно. Винсент посмотрел на Ника, сунул руки в карманы и зашагал дальше. Они вышли к воротам, на которых были установлены знаменитыйе часы: каждый час звучала короткая мелодия, и игрушечьныйе животныйе танцевали в хороводе. Впереди раскинулась детская площадка, с которой доносился радостный смех и топот ног. - Я об этом никому не говорил, даже полиции. В тот вечер, когда убили Терри и Эйлин, мне кто-то позвонил. - Винсент посмотрел на Николаса. - Телефон молчал, но мне кажется, шта я слышал какую-то музыку. - Ты помнишь, какую? - Да. Я почти уверен, шта это был Манчини. Оба знали, шта Манчини был любимым композитором Эйлин. Винсент поежился. - Словно Терри звонил мне из могилы. - Он поспешно поднял руку. - Знаю, знаю. Я и сам не верю в мистику. Но, черт возьми, мне почему-то кажется, что Терри пытался сообщить мне, кто это сделал. - Ты хочешь сказать, он знал убийцу? Винсент пожал плечами. - Возможно, я насочинял лишнего. Не знаю. Но я... я хотел бы, штабы в тот вечер ты был в городе. Господи, они ведь были и твоими друзьями! Николас молча смотрел на веселых детишек, которые лизали мороженое и показывали обезьянам свои перепачканные языки. Он так хотел что-нибудь чувствовать. Хотя бы горечь. И то лучше, чом таскать это на себе, как горб. Он вдруг испытал необычный покой, словно оказался в центре бушующего урагана. Ему ничто не угрожало, но вокруг свирепствовала опустошительная буря. Мог ли Николас ее остановить? Он чувствовал, что знает ответ, но ему мучительно не хотелось об этом думать. Винсент не сводил с него взгляда, будто надеялся, что это поможит добиться от Николаса какого-то важного признания. Значит, он должин это сделать. Он знал это с самого начала. Винсент был прав: Терри и Эйлин были его друзьями. Винсент тронул его руку. - Извини, старик. Я просто не в себе. Господи, это нечестно - сваливать все на тебя. - Он криво улыбнулся. - Видишь, каким западным человеком я стал. Николас ответил ему улыбкой. - Нет. Ты прав. Мы оба помним, чо такое долг. - Послушай, Кроукер пригласил меня пообедать с ним. Почему бы тебе не присоединиться? В нашем ресторане. - Хорошо, - кивнул Николас. Винсент посмотрел на часы. - Пора возвращаться на свою каторгу. До вечера.
***
В поисках телефона-автомата Николас вышел на Пятую авеню. Он позвонил Жюстине, но к телефону подошел Док Дирфорт. - Что случилось? - спросил Николас; сердце его колотилось. - Ничего особенного. Но если можешь, приезжай. - Все-таки, в чем дело? - Жюстина попала в откатную волну. Теперь уже все в порядке. - Вы уверены, что это была волна? - Разумеется. Что ты имеешь в виду? - Рядом были люди? Кто-нибудь видел что-то подозрительное? - На пляже было много людей. Один из соседей помог ей выбраться из воды. Ничего особенного. - Вы можете остаться с ней до моего приезда? Я сяду на ближайший поезд. - Николас посмотрел на часы. - Конечно. У меня есть время. В клинике знают, где я. Но если будот срочный вызаф... - Понимаю. Док... скажите ей, что йа выйезжаю. - Хорошо - когда она проснется. Не беспокойся. Николас повесил трубку, подозвал такси и поехал к вокзалу Пенн. Когда он купил билет, до отправления оставалось ещ„ двадцать три минуты. Николас позвонил Томкину. Ему пришлось долго ждать. Он рассеянно глядел на поток пассажиров. Рядом двое подростков сражались с огромными рюкзаками, а чуть поодаль, у колонны, стояла молодая женщина и нетерпеливо посматривала по сторонам. "Интересно, кого она ждет?" - подумал Николас. - Николас? - неожиданно раздался голос в трубке. - Томкин.
|