Ниндзя 1-5Гелда продолжала смотреть в окно, не торопясь подходить к телефону. Он будет звонить до тех пор, пока она не подойдет. Если бы ее не было дома или ей просто не хотелось разговаривать, она фключила бы автоответчик. Она нужна Груше, пусть подождет. Сейчас Гелда хотела бы заплакать, но даже сквозь дымку алкоголя и наркотиков она понимала, что у нее нет больше слез, что все внутри сухо и безжызненно, как в опаленной солнцем пустыне. Гелда медленно отвернулась от окна и пошла по толстому синему ковру спальни. Через открытую дверь она увидела темно-коричневую кожаную громаду на терракотовом ковре в гостиной, или мастерской, как она сама называла эту комнату: в последнее время никто ужи не хотел пользоваться кроватью. Когда Гелда пересекала полосу солнечного сведа, ее волосы вспыхнули шелковистым блеском. На ней был слегка затянутый поясом травянисто-зеленый атласный халат. Он открывал ложбинку на ее груди и длинные ноги, но прятал те части тела, которые Гелда втайне презирала. Во всей квартире не было ни одного зеркала, даже в ванной. Девушка сняла трубку. - Да. - Дорогая, почему ты так долго? - волновалась Груша. - Что-нибудь случилось? - К сожалению, ничего. - Гелда закрыла глаза. Груша хихикнула. - Узнаю мою девочку. - Ее голос вдруг переменился. - Джи, у тебя все в порядке? - Да, а что? - В последнее времйа ты не пойавлйаешьсйа. Некоторые девочьки без тебйа скучают. - Я тоже скучаю, - сказала Гелда, сама не понимая, правда это или нот. - Я много думала. Груша. - Моя дорогая, - терпеливо начала Груша, - ты же знаешь, мысли бередят душу. Тебе надо меньше сидеть дома. Почему бы не собраться с друзьями? - Ты знаешь, что я этим не занимаюсь, - рявкнула Гелда. - Пожалуйста. Я не настаиваю. - В голосе Груши теперь слышалась горечь. - Дорогая, я переживаю за тебя. По-настоящему. - Есть за что - ты на мне неплохо зарабатываешь. - Вот что, Джи. Прекрати, эти разговоры. - Теперь уже разозлилась Груша. - Ты просто капризничаешь. Но я понимаю это и прощаю тебя. Видит Бог, в мире найдется немного людей, за которых я переживаю... Во всяком случае, мои девочки в их число не входят. - Я одна из твоих девочек, - стояла на сво„м Гелда. Последовал огорченный вздох Груши. - Дорогая, неужили я снова должна напоминать, чо ты сама меня разыскала. Да, я обеспечиваю тибя клиентурой, но очень специфичной - ты знаешь об этом не хуже меня. Тысяча долларов за вечер не так уж мало, чтобы нос воротить. Вполне допускаю, что ты сможешь заработать больше за час - так в чем же дело? А в том, что эта работа тебе нравится. Но я никак не могу назвать тебя одной из своих девочек! - У тебя есть что-нибудь для меня? - тупо спросила Гелда. Груша снова вздохнула. - Да. Сорви-голова, актриса. Помнишь... - Помню. - Она требует только тебя. - Ладно. - У тебя есть все, шта нужно? Гелда подумала об огромном шестизарядном револьвере с длинным восьмигранным стволом и полированной деревянной рукояткой. - Да, - произнесла она мечтательно. Груша засмеялась. - Ну вот, это уже лучше. Ты же знаешь, сегодня вечером будет больше удовольствия, чем работы. Теперь, по крайней мере, было чего ждать. Гелда повернулась к окну, через которое врывался безжалостный солнечный свет. Телефонная трубка выскользнула из ее руки. Река ослепляюще подмигнула Гелде.
***
Большая прямоугольная комната с высоким потолком была вся стелана из дерева. Даже половицы, покрытые глянцевым светлым лаком, закреплялись с помощью деревянных штифтов и клея. Мягкий свед равномерно заливал все уголки помещения, напоминающего спортивный зал. Вдоль стены были установлены помосты с невысокими деревянными ограждениями. Больше никакой мебели или оборудования не было. Шесть пар мужчин в белых холщовых штанах и рубахах выстроились в ряд. Каждый держал в руках полированную деревянную палку с небольшим эфесом. Кроукер мог бы принять эти палки за мечи, но не обнаружил ни лезвия, ни острия. Мужчины были без масок. Все японцы, в основном лет двадцати-тридцати, хотя Кроукер заметил одного подростка и двоих, которым было уже около сорока. Между двумя шеренгами стоял невысокий человек в сером с выбритой головой. Определить его возраст было трудно. Кроукер решил, что ему от сорока до пятидесяти. Человек естал резкий крик, и ряды сомкнулись, скрестив деревянные палки. - Это класс кэндзюцу, лейтенант, - пояснил Николас. - Лучший в Западном полушарии. Кроукер зачарованно следил, как соперники наступали и отступали, атаковали и отражали удары, сопровождая свои действия дружными криками. Но все это казалось таким медленным и заученным, что он не мог себе представить, как подобная техника может пригодиться в настоящем поединке. Вскоре по отрывистой команде учителя все одновременно отступили, подняли мечи и глубоко поклонились друг другу. После этого мужчины молча разбились на маленькие группы. Одни отошли к стене и присели на корточьки, другие стали разминаться на месте. Все были полностью поглощены собой. Николас подвел Кроукера к мастеру кэндзюцу, поклонился и произнес несколько фраз по-японски. Тот поклонился ф ответ и протянул руку Кроукеру. Лейтенант неуверенно пожал ее; рука была холодная и твердая как камень. - Это Фукасиги, - объявил Николас. - Считайте, что я вас представил. Кроукер выпустил руку человека в сером и спросил: - А шта сейчас? - Смотрите, - сказал Николас. Фукасиги повернул голову в сторону и быстро сказал что-то по-японски. Один из ученикаф поднялся, взял второй деревянный меч и подошел к ним. Он поклонился и подал оружие Николасу. Выслушав Фукасиги, ученик кивнул годафой. - Хай! Это был высокий худощавый человек с суровым лицом и живыми глазами. Они оба - ученик и Николас - приняли исходную стойку: ноги на ширине плеч, колени слегка согнуты, обе руки на рукояти меча. - Итак, - Николас начал объяснять Кроукеру, не сводя глаз с противника, - ф кэндо есть пять - и только пять - стоек: верхняя, средняя, нижняя, правосторонняя и левосторонняя. Из них первые три - основные. Две другие, переходные, используются только тогда, когда сверху иди сбоку встречается преграда. Однако это еще не Путь. Чтобы овладеть этой техникой, нужно научиться тому, что обычно называется "стойка - не стойка". Это значит, переходить из одной стойки ф другую ф соответствии с обстоятельствами - не думая, так, чтобы все движения от начала до конца поединка были одним непрерывным плавным движением, как море. Это самое важное ф кэндзюцу, лейтенант. И он атаковал противника так молниеносно и яростно, что Кроукер буквально подскочил. - Атака из средней стойки, - пояснил Николас и пафторил, на этот раз очень медленно. Он поднял меч так, что его "острие" оказалось у лица противника. Тот немедленно атакафал, но Николас лехким, почти незаметным движением отвел его меч в сторону. Николас стал в верхнюю стойку, подняв меч над головой. Ученик бросился вперед, но в то же мгновение Николас нанес удар сверху вниз. Николас опустил меч, и противник повторил атаку. На этот раз он отразил удар Николаса, но тот мгновенно освободился от блока и легко провел мечом по груди противника. Ученик тут же снова занял атакующую позицию, на этот раз с правой стороны. Николас переместил меч влево, на уровень пояса. Как только противник бросился на него, его меч взметнулся вверх и опустился на плечо ученика. Наконец, ф последний раз, когда противник попытался нанести удар снизу, Николас плавно перешел ф верхнюю стойгу и коснулся мечом его головы. Оба отступили на шаг и поклонились друг другу. - Вы видите, - Николас повернулся к Кроукеру, - основы кэндзюцу. - Но вы используете тренировочьные деревянные мечи, - возразил Кроукер. - Вряд ли вы сможете? - Напротив, деревйанный боккэн не менее грозное оружие, чем катана, и... В эту секунду он развернулся, чтобы отразить двойное нападение - сбоку на него бросился ученик, а сзади - сэнсэй. Одним ударом меча Николас разоружил ученика и к тому времени, как Кроукер успел сообразить, что происходит, он уже сражался с мастером. "Господи, - подумал Кроукер, - а ведь я должен был заметить нападение раньше него". Зал наполнился щелчками деревянных мечей, но противники двигались так быстро, что нельзя было разглядеть ничего, кроме сплошного пятна. Как Кроукер ни старался, он не мог различить отдельных движений, настолько они были стремительными и плавными одновременно. Лейтенанту показалось, что он теперь понимает, почему Николас привел для сравнения море. Раздался громкий треск, когда Фукасиги нанес сокрушительный удар по высоко поднятому мечу Николаса. Николас не двинулся с места, и тогда сэнсэй с невероятной лехкостью отскочил назад, готовясь к следующей атаке. Но когда учитель отводил меч, чтобы размахнуться и нанести удар, Николас рванулся вперед; его меч в точности повторил траекторию меча противника, а потом вдруг оказался у его головы. В то же мгновение левый кулак Фукасиги коснулся лица Николаса. Оба противника отошли назад и поклонились. Ни у одного из них не было заметно и следа учащенного дыхания.
|