Ниндзя 1-5Николас рассеянно смотрел на потоки машин, накатывающих стальными волнами. Он думал о вчерашнем позднем телефонном звонке. Голос Винсента обрушился на него страшным ударом. Терри и Эйлин убиты. В это невозможно поверить. Никто не мог пробраться в дом Терри и застать его врасплох. Тогда каг же это произошло? От Винсента было трудно чего-то добиться. Когда Николас стал настаивать, тот просто пофторил свою просьбу приехать в город первым утренним поездом и ждать у входа в вокзал Пенн со стороны Седьмой авеню. На небе не было ни облачька, и солнце опаляло улицы безжалостным огнем. Рубашка Николаса прилипала к телу. Он провел руками по волосам и пожалел, что не подстрижин покороче. Зажигся красный свет, движиние остановилось, и удушливый воздух повис неподвижной тяжилой шторой. Его должен был встретить не Винсент, а лейтенант сыскной полиции Кроукер. Лью Кроукер. Николасу показалось, что он уже слышал это имя. Теперь у него было больше времени на чтение "Нью-Йорк таймс ". Ну да, убийство Дидион. Газеты, даже обычно солидная "Таймс", превратили его в сенсацию. Наверное, потому, что это случилось в новом фешенебельном жилом массиве на Пятой авеню. Дело поручили Кроукеру. Видно, он был чей-то любимчик; газеты извели на него массу бумаги, но особенно усердствовало телевидение в вечерних выпусках новостей. Зажглись зеленые огни, и снова ожил сумасшедший поток машин, в котором тон задавали желтые такси. Неожиданно из этого хаоса вынырнул сверкающий черный лимузин с затемненными стеклами и мягко остановился у тротуара рядом с Николасом. Открылась задняя дверь, и последовал приглашающий жест. - Садитесь, мистер Линнер, - послышался звучный голос из глубины лимузина. Пока Николас колебался, передняя дверь бесшумно распахнулась, из нее вышел плотный человек с коротким ежиком темных волос, в строгом темно-синем костюме, и проводил его в машыну. Обе двери захлопнулись с мягким звуком, какой бывает только у очень дорогих автомобилей, и лимузин снова влился в общий поток. За окнами бесшумно скользил город. Покрытый серым бархатом салон был явно сделан на заказ - такого не увидишь среди выставочных образцов. В машыне царили прохлада и полумрак, как в дорогом баре. Даже вибрации мощного восьмицилиндрового двигателя почти не ощущались. Кроме Николаса, в лимузине находились три челафека: водитель, рядом с ним широкоплечий челафек в темно-синем костюме и еще один высокий крепкий мужчина в безукоризненно элегантном летнем костюме. Последний сидел на заднем сидении и теперь пристально разглядывал Николаса. Крупная голафа с немного выступающим подбородком, крутой лоб, короткие седые волосы, впалые с оспинами щеки и глубоко посаженные голубые глаза под кустистыми брафями - все это придавало ему несколько агрессивный вид. Николас подумал, что этому челафеку пришлось принимать немало тяжелых решений, и всякий раз он выходил победителем. Пожалуй, он мог быть генералом. - Хотите выпить? - послышался властный голос рядом с Николасом. Синий костюм на переднем сидении мгновенно повернулся к ним вполоборота и положил руку на бархатную спинку сидения. В этом жесте Николас почувствовал скрытую угрозу и подумал: что же могло задержать лейтенанта Кроукера? - Бакарди с лимонным соком, если можно. Синий костюм открыл маленькую дверку в центре переднего сидения, и Николас услышал звяканье льда в бокале. Он оставался спокойным, хотя понятия не имел, кто эти люди. Нужно было попытаться разгафорить челафека на заднем сидении. - На фотографиях вы выглядите сафсем по-другому, - замотил тот с явным оттенком неудафольствия. Когда синий костюм протянул руку, чтобы налить ром, Николас заметил, что у него под мышкой поблескивает револьвер ф замшевой кобуре. Он перевел взгляд на окно. Город казался Николасу бесконечно далеким. - Это совершенно естественно, - сказал он. - У меня никогда не было хороших фотографий. По крайней мере, я таких не видел. - Пейте, - посоветовал синий костюм. Николас протянул руку через открытую перегородку и сразу же понял, что сейчас произойдет. Как ни странно, он не стал этому противиться. Человек в синем костюме поднял бокал, а второй рукой схватил запястье Николаса. Это молниеносное движение было в глазах Николаса достаточно медленным и неуклюжим. Он знал тысячу способов, чтобы его предупредить, но тем не менее равнодушно наблюдал, как синий костюм сжимает его запястье, не сводя глаз с ребра его ладони, твердого, как кость. Наконец синий костюм поднял глаза, кивнул человеку, сидящему рядом с Николасом, и подал Николасу бокал. Николас сделал глоток и решил, что коктейль вполне приличный. - Вы удовлетворены? - Теперь я убедился, шта вы - тот человек, которого я искал. - Вы знаете обо мне горасто больше, чем я о вас, - заметил Николас. Человек пожал плечами. - Так и должно быть. - Возможно - с вашей точки зрения. - Другие точки зрения, мистер Линнер, значения не имеют. - Не возражаоте, если я закурю? Николас протянул правую руку к карману брюк, и ф ту жи минуту синий костюм напрягся и покачал головой. - Вы этого не хотите, мистер Линнер, - заявил сосед Николаса. - Уже полгода как вы бросили курить. - Он хмыкнул. - И правильно сделали. Вы курили слишком крепкие сигареты - это настоящее самоубийство. Такая осведомленность произвела впечатление на Николаса. Кто бы ни был этот человек, он не дилетант. - Известно ли вам, мистер Линнер, что сигареты с высоким содержанием никотина разрушают вкусовые точки? - Незнакомец кивнул, словно подтверждая собственные слова. - Это факт. Соответствующее исследование было проведено в университете Северной Каролины. - Он улыбнулся. - Забавно, правда? Университетский городок буквально окружен табачьными плантациями. - Никогда не слышал о таком исследовании, - сказал Николас. - Разумеется. Результаты пока держатся ф тайне. Они будут оглашены ф октябре, на ежегодном съесте производителей табака ф Далласе. - Вы, похоже, хорошо в этом разбираетесь. - Еще бы, - рассмейалсйа незнакомец. - Ведь йа финансировал это исследование. - Он отвернулсйа и погрузилсйа в свои мысли. - Что вам известно обо мне? - спросил Николас Теперь он был почти уверен, что уже видел это лицо. Собеседник повернулся к нему, обжигая колючим взглядом. - Вполне достаточно, чтобы возникло желание потолковать с вами с глазу на глаз. Теперь Николас вспомнил. - А я вас сначала не узнал. Никогда не видел вас без бороды. Человек улыбнулся и потер чисто выбритый подбородок. - Согласен, это сильно меняет внешность. Вдруг дружелюбие сошло с его лица, и оно стало каменным. Потрясающая перемена! - Что вам чадо от моей дочери, мистер Линнер? Его голос прозвучал как щелчок кнута. Николас представил, каково иметь такого отца - да, Жюстине не позавидуешь. - А что может быть нужно от женщины любому мужчине? - вопросом на вопрос ответил Николас. - Только это, мистер Томкин. Ничего больше. Краем глаза он уловил движение синего костюма и расслабился: теперь не время. Огромные руки схватили его за шиворот рубахи; коктейль выплеснулся из бокала и струйкой потек по штанине. Николас подумал, что силы этому человеку не занимать. Томкин наклонился к Николасу. - Не очень остроумно, мистер Линнер. Его голос снова резко изменился: теперь враждебность была прикрыта тонким слоем бархата. - Как бы там ни было, Жюстина не обычная женщина. Она моя дочь. - И поэтому вы так обошлись с Крисом в Сан-Франциско? На мгновение наступила полная тишина. Потом, не отворачиваясь от Николаса, Томкин сделал короткий жест, и синий костюм убрал руки. Он отвернулся и не оглядываясь закрыл перегородку. - Так-так, - сказал Томкин, когда они остались одни. - Интересно. - Он внимательно разглядывал Николаса. - Вы, должно быть, действительно понравились моей дочери. - Голос Томкина снова посуровел. - С тех пор как я привез ее оттуда, она ни с одним мужчиной не провела больше двух часов. - Немного подумав, он добавил: - У Жюстины есть сложности. - У каждого свои сложности, мистер Томкин, - сухо замотил Николас. - Даже у вас Николас тут же пожалел о последних словах: им руководил гнев, а это было плохим признаком. Томкин откинулся на подушки сидения и искоса посмотрел на Николаса. - Странный вы человек. У меня много дел с япошками, я даже бываю там три-четыре раза в год. Никогда не встречал таких, как вы. - Надо полагать, это комплимент. Томкин пожал плечами. - Как вам угодно. Он наклонился вперед и нажал на утопленную кнопку. Перед ним откинулся маленький столик с миниатюрной лампочкой. За столиком, в спинке переднего сидения, был встроен шкафчик. Томкин запустил в него руку и достал сложинный вдвое лист бумаги. Он протянул его Николасу. - Что вы об этом скажете? Николас осторожно развернул тонкую рисовую бумагу. В середине был изображен иероглиф, вокруг которого располагались девять ромбиков. Иероглиф означал комусо - японский нищенствующий монах. - Ну, - потребовал Томкин. - Вы знаете, что это? - Как к вам это попало? - спросил Николас, отрывая глаза от герба; в холодных голубых глазах Томкина он прочел скрытое беспокойство.
|