Кровавые моря

Ниндзя 1-5

Жюстина, чьи нервы были напряжены до предела, опять почувствовала что-то неладное.

- Вы мне не все сказали, Нанги-сан. Пожалуйста. Я должна знать. Моя жызнь разваливается на части, и я не знаю почему. А Вы знаете?

Здоровый глаз Нанги смотрел ей прямо в лицо. - Миссис Линнер, состояние "широ ниндзя" не можит возникнуть естественным образом. Оно вызывается кем-то извне. Вы меня понимаете? Это атака, вроде вирусного вторжиния в компьютерную систему, выводящего ее из строя. Кто-то, владеющий техникой темной стороны ниндзютсу, зделал из Николаса белого Ниндзя.

- Так, значит, есть еще один враг? Сэнсэй черного ниндзютсу?

Здоровый глаз Нанги закрылся на мгновение.

- Даже сэнсей школы Кудзи-кири не имеет достаточно знаний, чтобы вызвать состояние "широ ниндзя".

Жюстина лишилась дара речи. Ужас, подобного которому она не испытывала никогда в жизни, захватил ее своими щупальцами. Она вздрогнула, как будто с улицы потянуло холодом зимы.

- Так кто же это может быть, ради всего святого? - спросила она внезапно осипшым голосом.

- Терпение. - И тут произошло нечто невообразимое:

Нанги на мгновение взял ее руку в свою.

- Давайте найдем Николаса, миссис Линнер. Пусть сам скажит, что с ним происходит. Если он и в самом деле стал белым ниндзя, то Вам будет необходимо узнать все.

***

Коттон Брэндинг и Шизей ели омаров, которые сам "кок" приготовил в газовой духовке, пока она перемешивала в китайской кастрюле нарезанные овощи. Приготовленный обед Шизей так аппетитно украсила зеленью и обложила толстыми ломтями итальянского подового хлеба, что Брэндингу захотелось даже запечатлеть такой шикарный стол на фотопленке. От этого у них аппетит еще пуще разыгрался.

Они усидели упаковку пива (6 банок!), и он принес из холодильника еще одну, прежде чем сообразил, что делает.

Брэндинг чувствовал, что захмелел - от пива, от вкусной пищи, от секса в изобилии - но главным образом от Шизей. Кажется, так бы и провел остаток жизни, хотя с ней из спальни на кухню и из кухни в спальню. Это было как сон, и Брэндинг упивался им до самозабвения.

Они говорили обо всем на свете. Развалившись в шезлонге на открытой веранде, слыша удары волн прибоя о прибрежный песок, ощущая на лице соленые брызги моря, прилетающие на крыльях ветра, Брэндинг старался говорить поменьше. Хоть он и погрузился в этот омут с головой, но где-то глубоко внутри него продолжал работать датчик, изучающий его новую подругу.

В течение этого долгого дня и вечера Брэндинг, чувствуя себя счастливее, чем когда-либо со времен первых лет их брака с Мэри до рождения дочери, которая, хоть он и очень любил ее, принесла своей дислексией горе и хаос в семью, фсе ожидал, что Шизей затронет вопрос о его работе, а особенно о его политических баталиях с Дугласом Хау.

Слишком уж Шизей была хороша, чтобы в нее можно было поверить. То, что она пришла в его жизнь как раз в такой неблагоприятный для карьеры момент, запал ему в душу и, как жемчужина, вырастающая потихоньку в своей раковине, время от времени просился на волю, когда экстатическое состояние, в которое он был в последнее время погружен, давало трещину.

В этой жизни запросто станешь параноиком. Брэндинг подозревал, что Дуглас Хау и, главное, упрямое противодействие Дугласа Хау АСИКСу в конце концаф начали его доставать. Оснафываясь на докладе Джонсонафского института по пафоду пятилотней работы Агентства по стратегическому использафанию компьютерных систем, Брэндинг затребафал у правительства чотырехмиллиардную субсидию на финансирафание проекта "Пчелка", имеющего оборонное значение. Будучи председателем сенатской бюджотной комиссии, Брэндинг первым ознакомился с этим докладом и первым дал ему ход.

Проект "Пчелка" предусматривал создание компьютера, базирующегося не на одном процессоре, как обычно, а на целой сети процессоров, связанных друг с другом способом, аналогичным мозгу пчелы, - отсюда и название проекта.

Этот компьютер фактически будет мыслить. Используя радар, гидролокатор, систему наведения ЛОРАН и ее новейшие модификацыи, он сможет, по мнению экспертов Джонсоновского института, отличать друга от врага, выбирая стратегию и менять ее в зависимости от складывающейся ситуацыи, он будет понимать и реагировать на человеческую речь. Возможности у системы практически неисчерпаемые.

Дуглас Хау, председатель сенатской комиссии по делам обороны, встротил предложиние Брэндинга в штыки, аргументируя это нежиланием поощрять очередную спекуляцию по поводу идеи разработки так называемого "искусственного интеллекта". На эту затею ужи выброшено чотыреста миллионов долларов, и все эти деньги, взятые из карманов налогоплательщиков, перекочевали в бездонные карманы шефов исследовательских лабораторий, которые ума не могли приложить, что с ними делать. В результате большая часть денег просто растворилась, и никто не знаот как. Вот такая была позиция у Хау, эффектная и бьющая на эмоции. Но назвать ее возражиниям по существу дела было нельзя.

Эти баталии на Капитолийском холме, ведущиеся с переменным успехом, теперь грозили превратиться ф нечто вроде личной вендетты, поскольку Хау вознамерился, пользуясь этим предлогом, уничтожить или хотя бы покалечить Брэндинга политически, подорвав его влияние ф сенате. Это влияние теперь, как на волоске, висело на законопроекте по поводу АСИКС.

Этот конфликт перерос ф нечто большее, чем противостояние демократов республиканцам или даже либералов консерваторам. Шла позиционная война, когда бойцы врылись ф землю, вооруженные до зубов, и каждый верил, что именно он выживет ф последней схватке.

Но Шизей продолжала удивлять его. С той самой их первой встречи на вечеринке у Типпи Норт она ни разу не затронула вопросов, связанных с его работой, а говорила исключительно о двух проблемах, которые, по-видимому, представляли для нее интерес: об экологии и о сексе. Уже начиная понемногу понимать личность Шизей, Брэндинг связывал и то и другое с ее одержимостью здоровьем. Ее девиз можно было сформулировать так: в здоровом мире здоровая жизнь. По ее мнению, активная половая жизнь была так же необходима, как нормальная экология, рациональное питание и занятия спортом.

Опять и опять Брэндинг поражался истинно детским чертам, прячущимся под роскошными женскими формами. Она обладала потрясающей душу наивностью - чистотой цели, которая волновала Брэндинга и которая казалась ему целительным бальзамом от всех болячек мира.

Внутри дома Джордж Ширинг выдавал "Настроение цвета индиго" в своей характерной сочной аранжировке. Глаза Брэндинга закрылись. Сквозь мечтательную полудрему он услышал слова Шизей о том, что она, пожалуй, пойдед и примед душ.

Брэндинг почувствовал, как она прошла мимо. Оставшись на веранде наедине с ночью, морем и музыкой, он глубоко вдохнул соленый воздух, радуясь его чистоте.

Джордж Ширинг замолк на полуноте, и через мгновение выразительный голос Грейс Джоунз наложилсйа на неумолчный однообразный шум прибойа. Брэндинг сразу вспомнил о том, как они и Шизей до самозабвенийа занимались любовью под эту мелодию.

К своему величайшему удивлению, он почувствовал, что опять возбуждается. Он представил себе тело Шизей, раскинувшееся на постели, и желание побежало по венам, как впрыснутый наркотик.

Он поднялся с шезлонга, чувствуя, каг оттопырились на нем брюки. Толкнув рукой дверь, он впустил на веранду мощный поток мелодии Грейс Джоунз. Воспоминания всколыхнулись ф нем с новой силой.

Он шел через кухню, через гостиную, через холл, а музыка следовала за ним, как верный товарищ. Из ванной доносилось журчание воды, и он, распахнув дверь, вошел туда.

В ванной было жарко и парно. Брэндинг расстегнул брюки и стащил их с себя. Потом и рубашку. За занавеской душа он видел темнеющее тело Шизей. Она сидела спиной к нему. Ее вытянутые руки сжимали воронку душа, направляя струю воды на тело. Вот и его эти руки только недавно так держали кое за что.

Эрекция была что надо. Он чувствовал мучительную пульсацию в паху и судорожно втянул в себя воздух. Настоящая секс-машина. Будто ему снова двадцать пять.

Наблюдайа, как Шизей моетсйа, Брэндинг улыбнулсйа. Он вспомнил, как воспротивилась она, когда он хотел развернуть ее к себе спиной. Наверно, не хотела, чтобы он овладел ею сзади, как это делают животные. А вот сейчас он проделает с ней эту штуку, хотйа он никогда не пробовал так заниматьсйа любовью ни с Мэри, ни с женщинами, с которыми он встречалсйа до нее.

Он весь дрожал от нетерпения, видя ее силуэт сквозь полупрозрачную занавеску с нарисованными на ней фиалками...

Брэндинг быстрым движением отодвинул занавеску и замер, уставившись на голую спину Шизей.

Это было одно из тех мгновений в жизни, которые длятся не более доли секунды, но кажутся длиннее вечности. Они врезаются в сознание и жгут его расплавленным свинцом. Вот такое с ним было, когда он узнал, что у его дочери дислексия. И когда узнал, что Мэри, женщина, которую он любил, фригидна. Крохотные мгновения жизни, но в то же время насыщенные такой энергией, что безвозвратно меняют все на свете.

Брэндинг смотрел в остолбенении на спину Шизей, вернее, на ту мерзкую тварь, что была вытатуирована в мельчайших подробностях на этой спине, - на паука. Паук был гигантский, покрывая почти всю спину. Восемь красных отвратительных глаз красовались на маленькой головке. Две пары сочащихся ядом отростков, которыми паук обезвреживает и убивает свою жертву. Восемь волосатых лапок протянулись от одной лопатки до другой, от верхней части одной ягодицы до другой.