Ниндзя 1-5"И ТЕПЕРЬ ДУХ ВОШЕЛ В ТЕБЯ, ДУХ ПЕЧАЛИ". Вокруг него стояло пять Николасов, нет - шесть. Сендзин совсем растерялся. Он тщетно пытался нащупать сознание Николаса, а это значило, что он не мог отличить подлинного Николаса от его отражения. Он повернулся, и Николас тоже повернулся. Или это отражение Николаса? Есть только один способ разобраться в этом. "И ТЫ, СКЛОНИВШИСЬ ПЕРЕД СУДОМ НЕБА, ОПУСКАЕШЬСЯ НА ЗЕМЛЮ". Сендзин пригнулся. Взмахнул рукой раз, другой, третий. Стекло со звоном осыпалось на пол, когда одна за другой летающие звезды вырывались у него из руки и вонзались - но не ф грудь Николасу, а ф его отражения. Так он долго одно за другим разбивал все зеркала. Теперь остался только один Николас. И только один Сендзин. - Вот он я, - сказал Николас голосом, которым он бесконечными повторениями литании только что собирал энергию на мембране кокоро. - Ты не меня ли ищешь? Сендзин бросился вперед - и влетел в зеркало. Тысячи осколкаф света осыпались на пол водопадом звукаф и образаф. Затем он почувствафал, чо его разворачивают вокруг собственной оси. Руки Тандзяна. "РУКИ ЗВУКОВ КАСАЮТСЯ ТВОЕЙ ПЛОТИ". Так вот в чем состояла стратегия Николаса! Сотрясения мембраны кокоро нельзя игнорировать, никогда. Записанную на пленку литанию он воспринял как отвлекающий маневр, но в голосе на пленке такая же сила, как если бы Николас говорил "жывьем". Мембрана кокоро отвечала на пофторяющиеся слова молитвы. Этого добился Николас своей записью, ну, а Сендзин получил то, чо хотел: место, где хранятцо остальные изумруды. "ВОТ СУД НЕБЕС..." В атакующей позе "змеи" Сендзин нанес удар с колена, известный как "поднимающееся облако". Усилие концентрируется в нижней части спины, в месте, противоположном нижней части живота, - это самая важная энергетическая точка тела. Когда находишься в нижней стойке, ноги и бедра бесполезны, и поэтому полагаться приходится на торс. Использование "поднимающегося облака" из позиции стоя застало Николаса врасплох. Сендзин почувствовал мгновенную заминку противника и обрушил на него серию ударов, используя локти, костяшки пальцев и ребро ладони. Николас отступил, и Сендзин перехватил инициативу, нанес несколько сильных ударов в нервные узлы предплечий Николаса. Он не собирался быстро убивать противника, хотя считал, что мог бы это сделать, если бы захотел. Медленная смерть, смерть по частям: сначала друзей, потом жины, и только потом - его собственная, - вот что было целью Сендзина. Однако инициатива была скоро упущена Сендзином: двумя молниеносными ударами Николас отбил атаку приемом, известным как "встречный ветер", - им он и атаку отбил, и прорвал оборону противника. Николас опустил руки, и Сендзин тотчас жи сделал то жи самое, усвоив еще со школы правило следовать взглядом за руками противника - не за движинием плеча или взглядом, которые могут быть обманными. Там, где руки, там и главная линия атаки. Их руки соприкоснулись, и руки Николаса оказались сверху. Сендзин, естественно, с презрением отбросил их в сторону. И только он сделал это, как руки Николаса, соединившись, ударили в незащищенную грудь Сендзина, отшвырнув того к стене. Он ударился головой о то место, где еще держался последний осколог зеркала, - и острый край порезал ему лицо. Сендзин дернул головой в сторону, и Николас нанес ему еще один сильный удар в грудь, снова бросив противника на осколог зеркала. Сендзин опять порезался. Не давая ему опомниться, Николас ударил снова, но Сендзин не обращал внимания на боль. Искры вспыхнули у него перед глазами, и он с трудом дышал. Ему нужно было хоть чуточку времени, чтобы обуздать боль и остановить кровотечение. Вернуть своему сознанию сосредоточенность, необходимое для использования Тао-Тао. Он извернулся, подставив Николасу левое плечо, и, когда тот атаковал его, внезапно поднырнул под его руки и ударил коленом в нижнюю часть живота. Николас упал на колени, и Сендзин, воспользовавшись этим, перелетел через него и помчался вверх по лестнице, туда, где лежала Жюстина, опутанная магией Тао-Тао. Ею можно воспользоваться как живым щитом против нападения Николаса. "...Я НАКЛАДЫВАЮ НА ТЕБЯ ЖЕЛЕЗНЫЕ ЦЕПИ"
***
Нанги повернулся к Томи: - Я хочу поговорить с этим парнем, с Негодяем. У него есть ключ, но я сомневаюсь, что он об этом подозревает. Томи кивнула, соглашаясь. Она провела Нанги в комнату для допросов в здании полиции. Прошло уже три дня с тех пор, как Икуза напал на Киллан Ороши в гостиничном номере, но она все еще опасалась за жизнь своего друга. Хотя Икуза и мертв, но кто знает, сколько людей он вовлек в свою операцию. Нанги, в свою очередь, все эти дни был занят на переговорах с "Нами" по поводу судьбы "Сато" и "Томкин". Борьба шла не шуточная, а вполне "монументальная", как он сам говорил. - Все, шта вы просили, вы найдете там, - сказала она Нанги, а сама пошла за Негодяем. Томи никаг не могла отделаться от преследовавших ее образов Киллан Ороши и Икузы. Когда она врывалась в комнату гостиницы, больше всего она беспокоилась о своем друге. Она бы никогда не разрешила ему ехать туда вместе с ней, но Негодяй чувствовал свою ответственность за жизнь Киллан. Ему не удалось тогда утащить ее с собой в полицию: она не могла преодолеть своей антипатии к Томи. Киллан отказалась идти вместе с ним с повинной - и с кассетой. Бедняга Киллан. Ее залитое крафью лицо, ее дикий крик до сих пор не давал покоя Томи. Сегодня она решила рассказать Негодяю все, что знала о Киллан. Вид у него был по-прежнему бледный и испуганный, когда Томи пришла за ним. - Она умерла? Так и не оправилась после того, как Икуза ее... - Он, конечно, пытался... - ответила Томи, давая знак охраннику открыть дверь камеры. Негодяй вышел в коридор, щурясь от яркого свота. - Ты хочешь сказать, она жива? Киллан жива? - Жива. Дверь камеры закрылась за его спиной со стуком, и он вздрогнул. Потом нервно рассмеялся. Вид у него был ужасный: как у отпетого наркомана или приговоренного к смерти преступника. - Здесь очень быстро теряешь ощущение перспективы, - сказал он, когда они шли по гулкому коридору. - Я знаю, шта ты посадила меня сюда для моей же собственной безопасности. Но когда я думаю о глупостях, которые совершил, я очень просто могу вообразить себя засевшим здесь всерьез. - Он сглотнул застрявший в горле комок. - Что со мной будет, Томи? - Это будот зависоть от некоторых фактов, - отвотила Томи и, увидев его горестное выражиние лица, сжалилась и притронулась к его руке: - Да ты не мучайся так. По-моему, ты никаких законов особо не нарушил. - Но морально... - Мораль - это другое дело, - оборвала его Томи. - Полиция не может арестафать людей из-за этого. Негодяй глубоко вздохнул, провел рукой по своим всклокоченным платиновым волосам. - А что ты имела в виду, когда сказала, что это зависит от некоторых факторов? - Тут есть один человек, который хотел бы поговорить с тобой. Его зовут Тандзан Нанги. Ты слышал о нем, - сказала она, по-особому сжав губы, произнося последние слова. Конечно, Негодяй слышал о Тандзане Нанги. Это на компьютерной системе фирмы Нанги он впервые испытал свой вирус ИУТИР. - Я думаю, что именно от Нанги будет зависеть, как сложится твоя дальнейшая судьба. Негодяй застонал, опустив голову. Томи ввела своего друга в комнату для допросов. Нанги выключил магнитофон, повернулся, чтобы посмотреть на Сендзи Кикоко. - Я только шта прослушал всю запись, - сообщил он, отодвигая магнитофон в сторону и придвигая к себе лакированный поднос, на котором стояли три фарфоровых чашки и лежала палочка тростника. Нанги взял в руки тростник. - Я заварил зеленый чай. Сидеть в тюрьме по какой угодно причине - малоприятное занятие. - Его руки ловко двигались, сбивая воду и чайные листья в бледно-зеленый бульон и одновременно вращая чашку. Он пододвинул одну чашку Негодяю. - Угощайтесь, Кикоко-сан, - любезно предложил Нанги. - Выпейте. Расслабьтесь. Нам с вами надо многое обсудить.
***
Консьержка подала Шизей записку, в которой Сендзин сообщал ей, что снял комнату. СЕСТРА, ГДЕ ТЫ? КУДА ТЫ ЗАПРОПАЛА? Я ЖДУ ТЕБЯ. ТЫ МНЕ НУЖНА. ГИРИ. А эту записку, вместе с адресом дома на Грин-стрит, которым она заканчивалась, Шизей нашла в женском туалоте в холле гостиницы. Прочитав ее, она смяла записку, бросила в унитаз и спустила воду. А потом три дня ждала в гостиничном номере, который снял ее брат-близнец. Три дня лежала в постели, глядя в потолок, или сидела на смятых простынях, свесив ноги с кровати и прислушивалась к приглушенным голосам и взрывам эмоций, доносящимся через стенку справа и слева. Время от времени Шизей заказывала по телефону что-нибудь поесть: гамбургеры, мясо по-французски, коку. Через двадцать минут после того, каг она съедала чужеземную и неудобафаримую пищу, она бежала в туалет, и ее страшно рвало. А потом лежала в прострации какое-то время, ощущая страдание. И это ее радафало: раз чувствует боль - значит, еще жива.
|