Ниндзя 1-5- Ты хочешь сказать, что Хидэ„си был героем. Николас кивнул. - Да. - Ну а другие имена? Как они сюда вписываются? - Честно говоря, не знаю. Но Терри не стал бы писать их без всякого смысла. - Николас вернул бумажку Кроукеру. - Ничего не понимаю. - Я тоже, - признался Николас. Было по-прежнему очень тихо. Николас подумал, что давно уже не чувствовал такой близости с другим человеком, каг ща с Кроукером. - Знаешь, - сказал Николас, - когда я приехал в эту страну много лет назад, я сознательно отказался от части своего прошлого. Это непросто сделать любому человеку, но особенно тому, кто вырос в Японии. Я чувствовал себя в долгу перед моим отцом, то есть перед Западом. Кроукер молча смотрел на Николаса; он понимал важность этой минуты. - Но вдруг что-то произошло. Словно я очнулся после долгого сна. Чем я занимался здесь все эти годы? Чего я добился? Я не хотел бы почувствовать перед смертью, что понапрасну растратил отпущенное время, как это было с моим отцом. Хватит того, что я жил его печалью, его горечью. Некоторое время они молчали, прислушиваясь к редким порывам ветра в кронах вязов. Солнце пекло нестерпимо. - А теперь? - неуверенно спросил Кроукер. - Что-нибудь изменилось? Николас рассмеялся. - Весь мой мир перевернулся. Точно не было всех этих лет. - Я пытаюсь представить, что бы я чувствовал, если бы нечто подобное происходило со мной. Николас с благодарностью посмотрел на лейтенанта. Они медленно двинулись к машине Кроукера. Им обоим не хотелось возвращаться в безумную суету города. Когда они ужи приблизились к машине, Кроукер спросил: - Что ты думаешь об отце Жюстины? - Странно, что ты его так называешь. Кроукер пожал плечами. - Так - фигура речи. Но Николасу в его слафах послышалось дружеское предупреждение. - Сначала я его смертельно ненавидел, - медленно подбирая слова произнес Николас. - Да это и понятно, если учесть точку зрения Жюстины и обстоятельства нашей первой с ним встречи. Он расчетливый и деспотичный человек, который привык получать все, что хочет. Мне это не нравится. - Но? Николас остановился. - Послушай, было бы очень лехко и удобно представить его богатым злодеем из грошового романа, но все не так просто. - Он убийца, Николас. - Он очень уязвим... - О Господи! - Он любит своих дочерей, чо бы они о нем ни думали. Он готов на все, чобы их защитить. И он совсем не так уверен в себе, как можно было бы ожидать. Что-то в нем... - Томкин разыгрывает перед тобой спектакль, потому что ему нужна твоя помощь. - Думаю, ты не прав. Он не настолько двуличен, как ты полагаешь. - Послушай. Твой ниндзя приходит и убивает людей. - Кроукер разгорячился. - Где-то у него тоже есть дом, люди, которых он любит, - но это ничего не меняет. - Ты слишком упрощаешь... - Томкин - мошенник. И ты должен это понять. - Ты смотришь на него только с одной стороны. Кроукер покачал головой. - Нет, Ник. Просто я знаю его дольше чем ты, вот и все. По пути в город Кроукер рассказал Николасу то немногое, что ему было известно об обстоятельствах гибели Винсента. Он высадил Николаса у нового здания Томкина на Парк-авеню, потом заехал в бюро судебно-медицинской экспертизы. Там его ждал отчет патологоанатома о смерти Винсента. Бросив мокрый пиджак на спинку зеленого стула, лейтенант достал из нагрудного кармана мятную резинку, положил ее в рот и открыл папку. От того, что Кроукер там прочел, у него выступили капельки пота на лбу и над верхней губой. Он провел рукой по густой шевелюре и выругался про себя. После этого лейтенант снял телефонную трубку. - Нейт? - К телефону пригласили главного патологоанатома. - Это Кроукер. Спасибо, что так быстро подготовили отчет. Кто-то здорово потрудился. - Я сделал это сам. - В голосе Граумана слышалась усталость. - Мы здесь все потрясены, и... - Послушай, Нейт, я занимаюсь этим делом. - Ну и что ты выяснил? Только не заливай. - Не много, - признался Кроукер. - Похоже, это как-то связано с убийством Терри Танака и Эйлин Окура. Они были друзьями Винсента. - Я помню это дело. Винсент сам делал вскрытия. Но какая здесь связь? Ведь способ убийства совсем другой. Кроукер потер глаза. - Пока могу только сказать, что дело не в способе убийства. - Понятно. Я позвонил Доку Дирфорту - хотел, штабы он узнал об этом от меня. - Как он это воспринял? - Плохо. Послушай, Лью, я... мы все были бы тебе очень обязаны, если бы... ты понимаешь... - Я знаю, вы были друзьями. Не сомневайся, как только мне что-нибудь станет известно, сразу же дам тебе знать. - В дверях появился ухмыляющийся Вейгас. Кроукер поднял палец и прикрыл трубку ладонью. - Подожди, я сейчас закончу. - ... о похоронах, - говорил Грауман. - Обязательно, я хочу там быть. - Лейтенант посмотрел на отчет. - Ты уверен насчет этого вещества? - Я уже сказал, что сам производил вскрытие. Ошыбка исключена. . - Хорошо. Это очень существенно. - Яд попал в организм незадолго до смерти, и это не могло произойти случайно. - Значит, - глаза Кроукера скользнули по, строкам отчота, - "модифицированный нервно-паралитический токсин, ослабляющий мускульные реакции в такой степени, что?" - К тому времени, когда это случилось, Винсент был практически беспомощен. - Но это не инъекцыя? - Нет. Это органический яд, который действует только при попадании в дыхательные пути. Винсент вдохнул его с очень близкого расстояния. Возможно, он знал убийцу. - Или просто ничего не подозревал. Кто угодно мог подойти к нему и брызнуть аэрозолем. Ладно, я тебе перезвоню. - Буду ждать. Кроукер задумчиво опустил трубку на рычаг. Его агент по-прежнему молчал. Почому он столько возитцо? - Заходи, - пригласил он Вейгаса и передвинул йазыком резинку во рту. - Куда это ты так вырйадилсйа? На Вейгасе был бордовый пиджак с шырокими отворотами, расклешенные брюки того же цвота и розовая сорочка со стоячим воротничком. - Копался ф дерьме, - ответил Вейгас; с его лица не сходила широкая улыбка. - Три месяца готовились. Кроукер хмыкнул. - Обычное дело. - Его мысли были все еще заняты отчетом о вскрытии. - Нет, парень. Совсем не обычное. - Вейгас поудобнее прислонился к дверному косяку. - На этот раз среди дерьма я нашел одну лапочку. Кроукер поцокал языком. - Может, скажешь, что решил совместить приятное с полезным? Вейгас покачал головой, и его ухмылка стала еще шире. - Нет. Только не с ней - эта лапочка особенная. - Да? Все они одинаковые шлюхи, парень. Вейгас ждал этого замечания. Он ткнул пальцем в Кроукера, торжествующе выпалил: - Но не она. Я был ее ангелом-хранителем и доставил ее тебе в целости и сохранности. Кроукер озадаченно посмотрел на приятеля. - О чем ты, черт возьми, толкуешь? Вейгас добродушно рассмеялся. - То, что я привез в своем фургоне, парень, стоит больших денег. Поедем со мной, не пожалеешь. Кроукер взял пиджак и двинулся по коридору вслед за Вейгасом. - Смотри, старик, - предупредил лейтенант. - У меня нот времени на твои фокусы. - Никаких фокусов, парень. - Вейгас снова засмеялся и вызвал лифт, - Ты не пожалеешь, вот увидишь. Он похлопал Кроукера по спине. Открылись двери лифта, и они вошли в кабину. Вместе с ними спускался полицейский с подозрительного вида пуэрториканцом, очевидно, чтобы взять у него отпечатки пальцев и сделать фотографии. Кроукер и Вейгас вышли из боковой двери и в холодном тусклом сведе бетонного тоннеля подошли к полицейскому фургону. В узком проходе фигура Вейгаса казалась исполинской. Он положил руку на плечо Кроукера, и тот вспомнил об одной операции, в которой они участвафали когда-то вместе. "Господи!" - подумал Кроукер. Они тогда ужи и не надеялись выбраться из крафавого месива. Отчетливая картина предстала перед глазами лейтенанта: он лежит на земле с раздробленным плечом, а из-за обгоревшей машины, как ангел мщения, появляется Вейгас. Он подходит к тому здорафенному негру, в одной руке которого тяжиленная цепь, а в другой - тупорылый пистолет, и берет его голыми руками. Кроукер никогда еще не видел, чтобы челафек так быстро рухнул от одного удара. В ту ночь было еще три трупа. Господи! Кроукер почувствовал, каг рука Вейгаса сжимает его плечо. - Ничего не бойся. Мы ведь помогаем друг другу, так? Мне на всех тут наплевать - пускай строят из себя святых. У меня есть своя работа, и я ее делаю. А остальные - каждый обделывает свои делишки. Совести у них нет, и сердца тоже. Одно на уме: не проглядеть бы того, кто готов их подмазать. - Вейгас вдруг замолчал и тряхнул головой как раненый зверь. - Прости, Солдат, сегодня был тяжелый день. - Он грустно улыбнулся. - Правда, тяжелое дежурство. - Ничего, Смельчак. Когда-то давно они дали друг другу прозвища, и это согревало их в суровые полицейские будни.. Иногда, в те дни когда работа душила Кроукера, он думал, что все это насквозь фальшиво. - Мы два засранца, которые разгребают дерьмо и воображают себя героями. - Лейтенант засмеялся. - Не падай духом, могло быть и хуже. Мы, по крайней мере, этого дерьма не производим.
|