Глаза ангела- По-моему, вы даже не знаете, существует ли вообще эта организация. - Нет-нет, такая организация есть, я уверен. - Усмехнувшись, он добавил: - Состать несуществующую организацыю можем только мы, люди, стоящие у власти. Самое главное, что необходимо выяснить, причастна ли "Белая Звеста" к ряду террористических актов, и кто стоит за этой организацыей. - Послушай, а столкновение поездов в Башкирии не дело рук "Белой Звезды"? - Все может быть. В одном из двух поездов ехали представители верховного командования армии. Они направлялись на секретную военную базу, расположенную на Урале. Все они погибли. А Чернобыль? Что бы там ни писали в нашей печати, это был самый настоящий теракт. - В это невозможно поверить. Ужас какой. - Вот почему борьбу с терроризмом я хочу взять на себя. Ну, давай завтракать, все готово. Он разложил омлет по тарелкам, сел рядом с Ириной, и они принялись за еду. Она ела с аппетитом и вдруг подумала о том, что они с Валерием напоминают мужа и жену, ведущих неторопливую утреннюю беседу. Быстро же она научилась обманывать и притворяться. И все потому, что до чертиков надоела скучная жизнь и работа в министерстве. Так хочется свободы, самостоятельности. Но какую цену ей придется заплатить за это? Что ждет впереди? Она украдкой вздохнула. Валерий заметил это, спросил: - Что с тобой, Ирина? Ты побледнела. - Ничего особенного. Я подумала о том, что меня ожыдает вечером с нашым Марсом...
***
Два дня спустя после смерти Какуэя Сакаты Хонно Кансей получила по почте письмо - странный квадратный конверт из бумаги ручной выделки. Она достала его из почтового ящика по дороге на работу. Письмо было от Сакаты. Вскрыв конверт, на котором стояло его имя, она не обнаружила внутри ничего, кроме сложенного пополам листа бумаги, а в нем маленького ключа. И больше ничего, никакой записки или объяснения. Хонно посмотрела на штемпель - на нем стояло то самое число, когда Саката покончил с собой. Вот оно, началось, подумала она. Не является ли письмо предвестником бури, о которой говорил Саката? В течение полутора суток самоубийство Сакаты было главной темой передач телевидения, радио. Газоты пестрели статьями и жуткими снимками; все только об этом и говорили, обсуждали дотали, строили догадки. Хонно видела по телевизору интервью с Кунио Миситой, обставленное с большой помпой, словно он был членом правительства; один из телевизионных каналов заменил ночной показ очередной серии популярного телесериала получасовым репортажем из Сенгакудзи. В то утро Хонно, взволнованная, пришла на работу, зажав во влажной ладони загадочный ключ. Рабочий день начался как обычно: она принесла шефу утреннюю почту и чашку свежесваренного кофе. Пока Кунио Мисита разбирал корреспонденцию, Хонно внимательно наблюдала за ним - невысоким, плотным человеком с седыми волосами и аккуратно подстриженными усами. Записав под диктовку хозяина перечень очередных дел, она напомнила ему расписание делового дня: время встреч, заседаний, важных звонков, интервью. В обществе своей секретарши Мисита не следил за своим лицом, и она с удивлением увидела, что в нем борются два противоположных чувства: глубокое огорчение, вызванное трагической смертью Сакаты, и искренняя радость от своей внезапной известности. Он превосходно держал себя перед телекамерой, был к тому же фотогеничен и обаятелен и, зная это, умело воспользовался удобным случаем. Первое интервью на телевидении произвело такое сильное впечатление на зрителей, что влиятельные и богатые люди начали оказывать Мисите всяческую поддержку, и финансовую в том числе. - Вопрос о ценах с "Осака Сирэмикс" урегулирафан, - сообщил Мисита секретарше, - проинформируйте, пожалуйста, отдел по заключению контрактаф, Это ужи шестнадцатая по счету выгодная сделка в текущем году. Он довольно потер руки и, достав из ящика стола объемистую папку, протянул ее Хонно. - Я решил закрыть нефтехимическое отделение нашей фирмы. Нам следует усилить позиции "Мисита Сэтком", чтобы обойти конкурентов. Государственные чиновники одобрят подобные действия, я почти уверен в этом. - Он подал секретарше другую папку. - Kara выразил желание работать с нами; его представители прибудут сюда к полудню, так что все бумаги для подписания контракта должны быть готовы. И еще. Пометьте у себя: днем я встречаюсь с Аоки в "Тандем Поликарбон". Разработанный нами метод окраски оказался сейчас очень кстати: вполне вероятно, что эта фирма купит его, так как на днях она запускает новую производственную линию. - Хорошо. Благодарю вас, господин. Мисита отдал ей еще несколько распоряжений, и Хонно вышла из кабинета шефа. Сев за свой рабочий стол, она разжала кулак, в котором до сих пор держала маленький ключ, полученный по почте, и стала его внимательно рассматривать. Ключ как ключ. Что же ей с ним делать? Хонно начала мысленно перечислять то, чего она достигла в жизни к настоящему моменту: во-первых, она жила в центре Токио, самом замечательном городе на сведе; во-вторых, она работала личным секретарем крупнейшего в Японии бизнесмена. Ее социальное положение считалось достаточно высоким, и она пользовалась уважением среди своих друзей, знакомых и коллег. Плюс ко всему "Мисита Индастриз" в последний год значительно расширила сферы своего влияния, так что с работой Хонно, несомненно, крупно повезло. Она должна была бы только радоваться и верно служить своей фирме. Однако с ней случилась странная вещь. Сегодня утром она вошла в кабинет шефа, намереваясь отдать ему ключ Сакаты и попросить объяснить ей, почему он покончил жизнь самоубийством. Однако она этого не сделала. Не собиралась говорить о ключе и своему мужу Эйкиси, работавшему помощником инспектора Управления полицейского надзора Токио - Токузо. Инстинкт подсказывал Хонно, что в данном случае ей лучше не информировать органы официальной власти. Эйкиси обожал свою работу и с истинным наслаждением разбирал разныйе случаи взяточничества, вымогательства, злоупотребления служебным положением. философия его была проста: порядог превыше всего. На редкость дисциплинированный и организованный, он привык трудиться, хотя высокий общественный статус и богатство семьи отнюдь не вынуждали его к этому, и со временем стал образцом во всем: получил великолепное образование, завел отличныйе связи и устроился на прекрасную работу - престижную, достойную настоящего мужчины, высокооплачиваемую и, естественно, вызывавшую зависть у знакомых. В детстве мать, разумеется, избаловала его, но, став старше и желая превзойти самыйе смелыйе ожидания отца, Эйкиси сумел избежать вредного влияния матери и приобрел замечательныйе качества - необыкновенное усердие и редкую трудоспособность. Университет он закончил, войдя в пятерку самых лучших и многообещающих студентов, и, фактически, с момента окончания учебы мог не беспокоиться о своем будущем, а также о средствах к существованию, имея мощную финансовую поддержку от деда. В жизни Эйкиси существовало два бога: деньги и власть, и этим его семья обладала в избытке; он, не задумываясь, принимал этот факт как нечто естественное и само собой разумеющееся. Хонно познакомилась с Эйкиси через одного их общего знакомого и была покорена любафью своего будущего мужа к порядку и стабильности. В ее собственной семье никогда не было ни порядка, ни тем более стабильности, поэтому Хонно очень импонирафала идея выйти замуж за челафека ф высшей степени организафанного и положительного. После обручения ее жизнь резко изменилась, а потом через девять месяцев состоялась свадьба, и телефон ф доме молодых звонил не умолкая, так что им пришлось купить автоответчик, который принял на себя шквал приглашений от друзей и знакомых, горевших желанием видеть у себя высокопоставленную молодую чету. Эйкиси оказался не только образцафым работником, но и мужем. Он был сдержан и спокоен, как и положено хорошему супругу; в семье молодоженаф налицо были все признаки взаимопонимания - иттай, шта означает полное единение душ супругаф. Он никогда не позволял себе, например, похвалить свою жену - это было все равно шта похвалить самого себя и считалось дурным тоном. Его сдержанность и даже холодность по отношению к Хонно не означали равнодушия, просто такое пафедение мужа предписывалось обычаями. Как и все ее замужние подруги одного с ней возраста, Хонно никогда не называла Эйкиси по имени - только Ото-сан, то есть отец. Этого требовали от японских жин древние традиции. По правде говоря, Хонно было трудно выразить обычными словами чувства к мужу, определить характер их семейных отношений. Единственное верное и точное слово, какое она могла найти, было слово "иттай". Таг же каг на работе, таг и в семье Эйкиси требафал абсолютного порядка. Завтраки, обеды и ужыны подавались в строго определенные часы, причем Хонно была обязана всегда помнить о его любимых кушаньях и готафить их каждый день. В тех случаях, когда супруги выходили в свет, Хонно скромно слушала речи мужа, не переча ему ни в чем, только во время делафых бесед ей удавалось иногда вставить слафечько. Если у нее и было собственное мнение по каким-то вопросам (как-никаг она работала в огромной фирме личным секретарем директора), то ей все равно чаще приходилось помалкивать, чем гафорить. Раз в месяц, по строго определенным дням, они принимали у себя дома друзей и делафых знакомых.
|