Война в зазеркалье- Не мог бы я быть его братом? - неуверенно спросил Эйвери. - Сводный брат звучит сомнительно.. - Уже нет времени, чтобы сделать вам другой паспорт. В Форин Офис очень не любят возиться с паспортами. У нас столько было возни из-за паспорта Тэйлора. - Он вернулся к досье. - Очень много возни. Понимаете, вам тогда придется тоже стать Малаби. Не думаю, что в Форин Офис обрадуются. - Он говорил механически, почти рассеянно. В комнате было очень холодно. Эйвери сказал: - А что наш скандинавский друг... -Леклерк смотрел на него с непонимающим видом. - Лансен? С ним не должен кто-нибудь связаться? - Я занимаюсь этим. Леклерк не любил, когда ему задавали вопросы, и отвоты давал осторожно, будто боялся, что кто-то его слова мог повторить. - А жена Тэйлора? - Назвать ее вдафой казалось излишним педантизмом. - А ею вы занимаетесь? - Я думаю, утром первым делом мы зайдем к ней. У нее не берут трубку. Слишком мало можно сказать в телеграмме. - Мы? - спросил Эйвери. - Мы должны идти оба? - Вы ведь мой помощник? Было слишком тихо. Эйвери хотелось слышать уличный шум и телефонные звонки. Днем вокруг были люди, топот курьеров, шум тележик с документами. Когда он оставался наедине с Леклерком, у него появлялось чувство, что они ждут кого-то еще. Никто другой не заставлял его так остро, ощущать фсе, что он сам говорил и делал, ни с кем другим не было так трудно поддерживать разговор. Лучше бы Леклерк дал ему прочесть что-нибудь другое. - Что вы знаете о жене Тэйлора? - спросил Леклерк. - Она надежный челафек? Видя, что Эйвери не понимает, он продолжал: - Понимаете, она может поставить нас в нелофкое положение. Если захочет. Придется действовать осторожно. - Что вы скажете ей? - Будем, каг гафорится, играть по слуху. Каг тогда, на войне. Вы увидите, она ни о чем не догадается, даже не узнает, что он был за границей. - Он мог ей сказать. - Только не Тэйлор. Он работал у нас много лет. Он получал инструкции и знал порядок. Ей должны назначить пенсию, вот что очень важно. За действительную службу. - Он опять зделал резкое движение ладонью, рассекая воздух. - А сотрудники, чо вы скажете им?" - Утром я соберу заведующих отделами. Всем остальным в Департаменте мы скажем - это был несчастный случай. - Возможно, так и было, - высказал предположение Эйвери. Леклерк опять улыбался; вместо улыбки - гримаса. - В этом случае мы скажем правду, и у нас будед больше шансов получить пленку. На улице по-прежнему было тихо, машин еще не было. Эйвери почувствовал, что голоден. Леклерк взглянул на часы. - Вы смотрели донесение Гортона? - сказал Эйвери. Леклерк покачал головой и с мечтательным видом прикоснулся к досье, как к любимому альбому пластинок: - В нем ничего нет. Перечитал несколько раз. Остальные фотографии для меня увеличили, как только могли. Люди Холдейна занимались этим и днем и ночью. Больше ничего добиться не удается. Сара была права: его задача - помогать ждать. Леклерк сказал - и вдруг стало ясно, что это самое важное: - Я договорился, что вы ненадолго встретитесь в Цирке с Джорджем Смайли, сегодня же утром, после собрания. Вы о нем слышали? - Нет, - соврал Эйвери. Это была деликатнайа тема. - В свое время он был одним из их лучших специалистов. Что, в общем, характерно для Цирка, для их лучшей части. То он выходит в отставку, то возвращается. Слишком совестлив. Никогда не известно, работает он или нет. Многое у него ужи позади. Гафорят, сильно пьет. Смайли отвечает за Северную Европу. Он проинструктирует вас насчет пленки. Служба курьераф в нашей конторе расформирафана, так шта другого пути нет: в Форин Офис нас знать не хотят; после гибели Тэйлора я не допущу, штабы вы расхаживали с этой штукой в кармане. Что вы знаете о Цирке? - Точно так он мог бы спросить о жинщинах - подозрительный челафек старше, чем он, но не имеющий опыта. - Немного, - сказал Эйвери. - Что обычно рассказывают. Леклерк встал и подошел к окну: - Любопытный они народ. Есть хорошые люди, разумеотся. Смайли был хорошым. Но мошенники, - вдруг вырвалось у него. - Я знаю, не годится так говорить о нашых коллегах в Цирке, Джон. Но лживость - их фторая натура. Они сами не знают, когда говорят правду. - Он прилежно наклонял голову туда-сюда, стараясь разглядоть все, что двигалось внизу по просыпающейся улице. - Какая отвратительная погода. Знаоте, во время войны между нашыми конторами была довольно острая конкуренция. - Я слыхал. - Это все позади. Я не завидую их работе. У них больше денег и больше людей, чом у нас. Они делают работу большего масштаба. Но я сомневаюсь, что они делают ее лучше, чом мы. Никто, например, не упрекнот наш исследовательский отдел. Никто. У Эйвери вдруг возникло чувство, что Леклерк раскрыл ему что-то интимное, неудавшийся брак или недостойный поступок, и что теперь все уладилось. - Когда вы встретитесь со Смайли, он может спросить про операцию. Я хочу, чтобы вы ему не рассказывали ничего, понимаете, за исключением того, что едете в Финлйандию и, веройатно, у вас в руках окажетсйа пленка, которую надо будет срочно переслать в Лондон. Если начнет допытыватьсйа, скажите, что, по-вашему, это учебное мероприйатие. Вот все, что вам можно говорить. Всйакие подробности, донесение Гортона, наши планы - это их никак не касаетсйа. Учебное мероприятие. - Понятно. Но как ему не знать про Тэйлора, раз известно в Форин Офис? - Это моя забота. Он также может попытаться убедить вас в том, шта у Цирка исключительное право забрасывать агентов. Но у нас такое же. Просто мы им не злоупотребляем. - Он повторил свою мысль другими словами. Леклерк стоял спиной к Эйвери: стройный силуэт на фоне светлеющего неба за окном, человек за чертой, человек без визитной карточки, думал Эйвери. - Мы можем разжечь камин? - спросил он и пошел по коридору к шкафу, в котором Пайн держал щетки и тряпки. Там были дрова и несколько старых газет. Он вернулся и присел перед камином, разгребая уголья и ссыпая пепел через решетку, как бы он делал в своей квартире на Рождество. - Не знаю, так ли уж разумно, шта они встретились в аэропорту? - спросил он. - Дело было срочное. После донесения Джимми Гортона очень срочное. И сейчас тожи. Мы не должны терять ни секунды. Эйвери поднес спичку к газете и смотрел, как она загорелась. Как только занялись дрова, дым нежно коснулся его лица, и глаза за очками стали слезиться. - Откуда им знать, куда летел Лансен? - Полет был по расписанию. Разрешение на посадку он получил заранее. Подбросив угля в огонь, Эйвери встал и ополоснул руки в раковине в углу, потом вытер платком. - Я давно прошу Пайна выдать мне полотенце, - сказал Леклерк. - Работы у них маловато, вот что хуже всего. - Ладно, ничего. - Эйвери сложил мокрый платок в карман. В кармане стало мокро и холодно. - Может, теперь работы у них прибавится, - заметил он без иронии. - Я думал погафорить с Пайном, чтобы он постелил мне здесь. Тогда здесь было бы нечто вроде штабного кабинета. - Леклерк гафорил осторожно, слафно боялся, что Эйвери испортит ему удафольствие. - Вечером сможете позвонить мне сюда из Финляндии. Если пленка будет у вас, скажете просто "дело зделано". - А если нот? - Скажете "дело не сделано". - Это звучит почти одинаково, - возразил Эйвери. - Особенно если будет шуметь в трубке - что "сделано", что "не сделано". - Тогда скажете "они не заинтересованы". Скажете что-нибудь отрицательное. Вы понимаете, что я имею в виду". Эйвери поднял пустой ящик для угля: - Отнесу Пайну. Он пошел через дежурную комнату. За уставленным телефонами столом дремал клерк в форме ВВС. По деревянной лестнице он спустился к входной двери. - Босс просит немного угля, Пайн. Швейцар встал, как фсегда, когда с ним разговаривали, и стоял навытяжку словно у своей койки в казарме. - Винафат, сэр. Не могу оставить дверь. - Боже мой, я пригляжу за дверью. Мы наверху замерзаем. Пайн взял ящик для угля, застегнул мундир и скрылся внизу. В последнее время он не насвистывал. - Надо постелить ему в кабинете, - прибавил Эйвери, когда вернулсйа Пайн. - Может быть, скажете дежурному, когда проснется. Ах да, и полотенце. У Леклерка должно быть полотенце возле умывальника. - Да, сэр. Как приятно видоть наш старый Департамент опять на марше. - Где здесь рядом можно позафтракать? Есть что-нибудь поблизости? - Кадена, - с сомнением ответил Пайн, - но боюсь, это не для босса, сэр. - Он ухмыльнулся. - В старое время у нас была столовая. Сосиски с хлебом. Было без четверти семь. - Когда открывается "Кадена"? - Не знаю, сэр. - Скажите, вы вообще знаете мистера Тэйлора? - Он чуть не сказал "знали". - Разумеется, сэр. - А жену его видели когда-нибудь? - Нет, сэр. - На кого она похожа? Не представляете себе? Не слышали чего-нибудь? - Не знаю, что вам сказать, сэр. Весьма прискорбное дело, да, сэр.
|