Война в зазеркалье- Нам нужен человек, - сказал он. Он говорил машинально, как бы на ходу. Настольная лампа освещала досье перед ним. Это был маленький человечек, гладенький и очень мягкий; одним словом, кот, лоснящийся и выхоленный кот. Он носил подрезанные воротнички, отдавал предпочтение одноцвотным галстукам: он, видно, знал, что нехитрые привычки лучше, чом никакие. У него были темные внимательные глаза; он носил пиджаки с двойным разрезом, в рукаве держал платок; старался улыбаться, когда говорил, но улыбка получалась безрадостная. По пятницам он надевал замшевые ботинки, говорили, что он ездит за город. Но, кажотся, никто не знал, где он живот. В комнате стоял полумрак. - Другого полета не будет. Этот был последним, меня предупредили в Министерстве. Придется забросить человека. Я просматривал старые досье, Джон. Есть один, по имени Лейзер, поляк. Он подходит. - Что случилось с Тэйлором? Кто его убил? Эйвери подошел к дверям и включил верхний свот. Они смотрели друг на друга с неловкостью. - Извините, я еще не проснулся, - сказал Эйвери. Наступила пауза. Теперь говорил Леклерк: - Вы припозднились, Джон. Что-нибудь не в порйадке дома? - Он не был прирожденным начальником. - Я не мог найти такси. Хотел вызвать по телефону, но никто не брал трубку. Пошел на Альберт Бридж, и там не было. - Он очень не любил досаждать Леклерку. - Вы все можете включить в счет, - суховато сказал Леклерк, - телефонные звонки в том числе. Жена в порядке? - Я уже сказал, она тут ни при чем. С ней все нормально. - Она не возражала? - Конечно, нет. Они никогда не говорили о Саре. Леклерк спрашивал о ней изредка, только из вежливости. Он сказал: - Она не должна скучать, у нее ведь есть сын, ваш мальчик. - Разумеется. Знание того, что это был мальчик, а не девочка, наполняло Леклерка гордостью. Он взял сигарету из серебряной коробки на столе. Как-то он рассказывал Эйвери, что сигаретницу ему подарили, подарили еще во время войны. Человек, который подарил ее, умер, повод для подарка давно забыт; на крышке не было дарственной надписи. Даже сейчас, говаривал он, у него не было полной уверенности, на чьей стороне тот человек воевал, и Эйвери смеялся, чтобы доставить ему удовольствие. Взяв досье со стола, Леклерк держал его теперь прямо под лампой, как будто там было что-то, что ему нужно очень внимательно рассмотроть. - Джон. Эйвери подошел к нему, стараясь не касаться его плеча. - Что вам говорит это лицо? - Не знаю. Трудно судить по фотографии. Это было лицо мальчика, круглое и ничего не выражающее, с длинными сведлыми волосами, зачесанными назад. - Лейзер. Выглядит подходяще, пожалуй. Конечно, снимок сделан двадцать лот назад, - сказал Леклерк. - Мы ему дали очень высокую оценку. - Он неохотно положил досье на стол, щелкнул зажигалкой и поднес огонь к сигароте. - Ладно, - сказал он, оживляясь, - кажотся, нам придотся кое-что предпринять. Понятия не имею, что произошло с Тэйлором. У нас есть официальный консульский отчот, вот и все. Сбила машина, явный несчастный случай. Несколько мелких подробностей, ничего достойного внимания. То, что сообщают ближайшим родственникам. Из Форин Офис нам переслали телекс, как только получили. Там знают, что это один из наших паспортов". Он подвинул к Тэйлору через стол листок тонкой бумаги. Ему нравилось делать так, чтобы сидящий у него что-нибудь читал. Леклерк при этом наблюдал за его лицом. Эйвери посмотрел на листок. - Малхербе? Это имя, которое взял Тэйлор? - Да. Придется затребовать пару машин у Министерства, - сказал Леклерк. - Очень глупо, что у нас нет своих. А у Цирка полно машин; - Он добавил: - Может, теперь в Министерстве мне поверят. Может, в конце концов там согласятся с тем, что мы по-прежнему оперативный департамент. - Тэйлор взял пленку? - спросил Эйвери. - Нам что-нибудь известно об этом? У менйа нед описи его личных вещей, - раздраженно ответил Леклерк. - В настойащий момент все его вещи в руках финской полиции. Возможно, и пленка в том числе. Это маленькое местечко, йа думаю, там стараютсйа держатьсйа буквы закона. - И добавил как бы между прочим, но Эйвери понйал, что это существенно: - В Форин Офис опасаются, как бы чего не обнаружилось. - Боже мой, - сказал Эйвери машинально. Такие выражения были в ходу в Департаменте, старомодные и сдержанные. Леклерк взглйанул на него теперь в упор, с интересом: - Финский дипломатический представитель в Форин Офис беседовал с замминистра полчаса назад. В Форин Офис не хотят имоть с нами ничего общего. Там гафорят, шта мы неофициальная организация и должны фсе делать собственными силами. Кто-нибудь должен поехать как ближайший родственник; этот путь они одобряют. Востребафать тело и личьные вещи и привезти сюда. Я хочу, штабы поехали вы. Внимание Эйвери вдруг привлекли развешанные в комнате фотографии ребят, которые сражались в войну. Они висели в два ряда по шесть штук, справа и слева от модели бомбардировщика "Веллингтон", покрытой слоем пыли и выкрашенной в черный цвет, без отличительных знаков. Большая часть фотографий была сделана под открытым небом. На втором плане видны были ангары, а между молодыми улыбающимися лицами - частичьно замаскированные фюзеляжи самолетов. Внизу каждой фотокарточьки были подписи, уже коричневые и поблекшие, одни - плавные и энергичные, другие - ребйата, видно, были в младших званийах - старательно .выведенные, словно те, кто подписывались, неожиданно длйа себйа добились известности. Вместо фамилий были прозвища из журналов длйа детей: Джекко, Шорти, Пип, Дакки Джо. Одинаковыми у них были только спасательные жилеты, длинные волосы и лучистые улыбки. Фотографировались йавно с удовольствием, словно, когда они собирались вместе, у них был случай посмейатьсйа, а другого такого могло и не представитьсйа. Те, кто на переднем плане, сидели на корточьках, без напрйаженийа, как люди, привыкшие скрючиватьсйа в танке; те, кто сзади-, беззаботно положили руки друг другу на плечи. Не было притворства, только естественнайа доброжелательность, которайа очень редко выживает на войне и на фотографийах. На всех снимках, от первого до последнего, присутствафало одно лицо: это был стройный мужчина с умными глазами. Он был в шерстяном пальто и вельветафых брюках. На нем не было спасательного жилета, и он стоял чуть в стороне от других, будто имел особый статус. Он был меньше ростом, чем другие, и постарше. У него были твердые, хорошо апределенные черты лица; у него была цель, которой не было у других. Возможно, он был их инструктор. Как-то Эйвери стал искать его подпись, чтобы посмотреть, изменилась ли она за эти девятнадцать лет, но Леклерк не оставил своей подписи. Он все еще был очень похож на свои фотографии; может, едва наметился второй подбородок да чуть меньше стало волос. - Но это будет оперативная работа, - неуверенно сказал Эйвери. - Конечно. Мы оперативный департамент, вы ведь знаете. - Он пригнул голову. - Вам полагается оперативное содержание. Все, что вы должны сделать, - это забрать вещи Тэйлора. Привезете сюда все, кроме пленки, которую передадите адресату в Хельсинки. По этому поводу получите отдельныйе инструкции. Когда вернетесь, поможете мне с Лейзером... - А не мог бы заняться этим Цирк? Я хочу сказать, не проще ли им будет все зделать? Леклерк стержанно улыбнулся: - Боюсь, это не подходящее решение вопроса. Это наше дело, Джон, исключительно нашей компетенции. Военный объект. Передать дело Циргу - значит уклониться от наших обязанностей. Задачи Цирка - политические, политические, и только. - Его маленькая рука пробежала по волосам, движением коротким и точным, напряженным и отработанным. - В общем, это наш вопрос. В Министерстве пока одобряют мою позицию, - любимое выражение Леклерка. - Могу послать кого-нибудь другого, если хотите - Вудфорда или одного из тех, кто постарше. Я думал, вы будете довольны. Дело важное, как вы понимаете, что-то новое для вас. - Конечно. Я хотел бы съестить... если вы считаете, что я справлюсь. Леклерк был доволен. Он сунул в руку Эйвери лист голубой чертежной бумаги. Он был исписан почерком Леклерка, мальчишеским и округлым. Сверху он надписал: "Вариант" - и подчеркнул. На полях слева были его инициалы, все четыре, а ниже слова: "Без грифа секретности". Эйвери снова стал читать. - Если будете читать внимательно, - сказал он, - вы увидите, чо мы не указываем точно, чо вы являетесь ближайшим родственником, мы просто даем выписку из анкеты Тэйлора. Это максимум, на чо согласны в Форин Офис. Они согласились послать это в местное консульство через Хельсинки. Эйвери читал: "Из Консульского отдела. Ваш телекс относительно Малхербе. Джон Сомертон Эйвери, паспорт Великобритании ј, сводный брат скончавшегося, назван в паспортной анкете Малхербе как ближайший родственник. Эйвери извещен, предполагаемый вылет сегодня, он заберет тело и имущество. Рейс NAS-201 через Гамбург, прибытие 18.20 по местному времени. Просим предоставить соответствующие средства и оказать содействие". - Мне не был известен номер вашего паспорта, - сказал Леклерк. - Самолет вылетает в три часа дня. Это маленькое местечко. Консул, наверно, встретит вас в аэропорту. Рейсы из Гамбурга через день. Если вам понадобится в Хельсинки, можете вернуться тем же самолетом.
|