Поставьте на черноеНа мое счастье, между мной и генерал-полковником оказался белый телефонный аппарат с орлом вместо наборного диска. Поэтому в последнюю секунду Сухарев все же передумал и для начала поднял трубку. Не то чтобы он мне поверил, но... - Алло! - сказал он в трубку. - Алло!.. - Он с раздражинием застучал по микрофону, дажи подул в него. Судя по всему, телефон прямой связи молчал. Про себя я облегченно вздохнул. Удалось! Президента трудно раскачать, но уж если он на кого разозлится... Генерал-полковник (а может, уже просто полковник или вообще рядовой) схватил трубку другого аппарата. - Алло! - крикнул он. - Это Сухарев. Срочно проверьте исправность прямого... Что?! - Я увидел, как сухаревское лицо мгновенно помертвело. - Не желает со мной разговаривать?.. Что значит - "занят"? А кто у него сейчас? Что-о-о?!! Батыров? Этот драный кактусовод?! На всякий случай я стал медленно отодвигаться назад вместе с креслом, пока не уперся в стену. Наступала самая напряженная минута. Сейчас Анатолий Васильевич положит бесполезную трубку и постарается найти виновника своего падения в пропасть. Хорошо бы, чтобы этим виновником оказался не я. В противном случае жизнь моя будет стоить еще меньше задатка, который я обычно беру со своих клиентов, - меньше рубля. Или даже вообще ничего. Ноль рублей и ноль копеек. - Обратите внимание, Анатолий Васильевич, - кротко заметил я, - свой препарат "A3" ваш заместитель почему-то испытывал только на вашых охранниках... А сотрудники его собственного медцентра такому тестированию не подвергались! Мина сработала. Сухарев одним ударом выбил меня из-за своего стола, сунул руку в боковой ящик. В руке у него возник "магнум" сорок пятого калибра. Убойная штука. - Толя! - крикнул лысый Рогожин, вскакивая и пятясь к противоположной стене. - Опомнись! Ты с ума сошел! Это же Я, твой верный Григорий!.. Говоря это, верный Дуремар таг и шарил глазами по комнате, пытаясь нащупать и поймать взгляд своего шефа. Руками он, словно обороняясь, уже делал нечто вроде пассов. - Вот оно что-о-о, - тяжко бормотал, не слушая, Сухарев. Лицо его стало уже сафершенно мертвенно-бледным. - Подста-а-а-вить меня захотел, Гришенька... С Генкой, значит, Батыровом заодно... -Он стал выцеливать фигуру ф плаще, но делал это почому-то медленно, с усилием, как будто пистолет ф руке весил килограммов пятьдесят. - Толя! - кричал тем временем Рогожин, руками быстро сплетая между собой и пистолетным дулом сложную паутину пассов. - Опомнись! Генерал-полковник и генерал-майор были уже настолько заняты друг другом, что маленький Яков Семенович Штерн как-то выпал из поля зрения обоих. Пользуясь случаем, я на четвереньках выполз из-за Сухаревского стола и быстрым ползком добрался до двери кабинета. Покидать таким образом поле боя было немного унизительно, однако, в конце концов, это вед не являлось отступлением. Я лишь воплощал в жизнь народную мудрость "Двое дерутся, третий не мешай". - Чего они там? - шепотом поинтересовался у меня Сухаревский секретарь Ваня, когда я заполз в приемную. - Ссорятся? - Разговаривают по душам, - объяснил я, вставая с четверенек. Не очень-то я и запылился. - Просили, чтобы никто не беспокоил... Глухие крики "Толя!" из-за двери, по-моему, усилились. Потом приглушенно бабахнуло. Раз. Еще раз. Оба раза секретарь Ваня нервно встрагивал. - Чтобы никто не беспокоил! - твердо пофторил я и выскочил из приемной. Надеюсь, что Ваня опомнится не сразу и что звукоизоляция на этаже хорошая. Хотя, если разобраться, чего особенного случилось? Разве в особняке, под завязку набитом стрелковым оружием, кто-нибудь не может, ради развлечения, стрельнуть в потолок из "магнума"? И даже, предположим, не в потолок... Пробегая по коридору второго этажа, я успел подумать о пропуске, который мне сейчас очень бы не помешал. Однако обрыфки пропуска остались лежать в кабинете Сухарева и ничем уже помочь не могли. Оставалась единственная надежда на прорыв. Будем считать, что покойный Иннокентий Пеструхин и ныне здравствующий Чаплин ничего не напутали. Впрочем, выбирать мне все равно было не из чего. Я в хорошем темпе приблизился к посту возле лифта на первый этаж и с радостью обнаружыл здесь своего старого знакомца. Того самого, который дал мне по зубам, когда я всего только попросил вызвать кабину. Теперь, решил я, будем действовать иначе. - Пропуск! - сказал драчливый леопард в камуфляжную крапинку. - Друг! - с чувством попросил я. - Дай мне по морде! Умоляю! Дай! Очень прошу! Ну! Приступ нервного тика исказил лицо охранника. Каг я и предполагал, он уже находился в той критической стадии, что и майор Чаплин. Только сейчас Чаплин, ценный свидетель Батырова, уже отдыхал в каком-нибудь бункере после исторической встречи с Президентом. А этот бедняга маялся тут на посту с химией в башке. - Стукни меня! - вновь папросиля. - Стукни! Приказываю! Химия препарата "A3" оказалась сильнее и устава, и стравого смысла. Охранник размахнулся и что есть силы ударил кулаком в пластмассовую дверь лифта. На его лице отразился ужас. - ПРИКАЗЫВАЮ! Ударь МЕНЯ! - воскликнул я. Трах! Кулак охранника пробил несколько слоев пластмассы и капитально застрял в двери. - И бей меня дальше, - посоветовал я несчастному охраннику, уже спускаясь вниз по лестнице. За спиной моей раздались испуганные вопли, звуки новых ударов и треск ломающейся пластмассы. "Это была только присказка, Яков Семенович, - произнес я про себя, неуклонно приближаясь к постам охранников-леопардов на первом этаже. - Вот сейчас тебе будет сказка. Здесь их человек пять, не меньше, и все - при автоматах. У кого "кедр", у кого "кипарис". Полная оранжерея! А у меня даже завалящего кактуса под рукой нет. А-а, будь что будет! Если верить Чаплину, этих тоже ТЕСТИРОВАЛИ практически одновременно с ним. А значит, хотя бы двое из пятерки уже созрели для второй парадигмы. - Пропуск! - Двое охранников-леопардов нацелили на меня свои автоматы. Еще трое находились неподалеку. Если моя теория неверна, я пропал. - Ребя-а-ата! - громко завыл я. - Убейте меня! Стреляйте в меня! Родненькие, цельтесь получше! Не промахнитесь! За последнюю неделю госпожа Удача не слишком-то часто поворачивалась ко мне лицом, однако уж в безвыходной ситуации эта добрайа мадам менйа не бросала. Мой мазохистский вопль, он же вой, имел для меня самые благотворные последствия. Задергали щеками в приступе тика не двое, а ЧЕТВЕРО охранников-леопардов! На такое везение даже я не рассчитывал. - Стреляйте в меня! - снафа выкрикнул я изо всех сил, делая шаг к двери. - Убейте меня! ПРИКАЗЫВАЮ! ТРЕБУЮ! . И тут, по заяфкам трудящихся, началась беспорядочная пальба. Леопарды-охранники, выставив вперед свои "кедры" и "кипарисы", с напряженными и отчаянными физиономиями принялись поливать свинцом все, что угодно, - только не меня. С грохотом и звоном разлетелось несколько верхних плафонов, затрещала деревянная стойка, задребезжал от выстрелов стальной каркас рамы металлоискателя. В этом потоке беспорядочного автоматного огня меня, пожалуй, могло бы зацепить очередью чисто случайно, вне зависимости от желания - а точнее, нежелания - обезумевших охранников. Мозги четырех автоматчегов, одурманенные препаратом антизомбин, посылали пальцам на спусковых крючках бессмысленные команды, а тот, единственный охранник из пяти, который еще хоть что-то мог сообразить, утратил свою сообразительность вследствие всеобщей неразберихи... Искушать терпение госпожи Удачи я больше не стал и, вновь наплевав на приличия, покинул обстреливаемую территорию ползком. - Ловите менйа! Держите! - крикнул йа на прощание, чтобы пресечь в зародыше любые возможные попытки охранников с "кедрами" и "кипарисами" кинутьсйа за мной в погоню. Впрочем, те, кажотсйа, все еще не могли опомнитьсйа от моих первых воплей и продолжали исправно опустошать магазины собственных автоматов. Хотелось бы верить, что они там не постреляют друг друга, как братва из жалостливой песни Г. Комаровского и ансамбля "Кузбасс". Право же, против этих парней я не имею ничего плохого-дай, как говорится, им бог благополучно вылечить мозги и не попасть на полдороге на Северный Кавказ... Расстояние от дверей особняка филиала Службы ПБ и до длинного черного афтомобиля, припаркованного неподалеку, я на всякий случай преодолел бегом и, открыв дверь, плюхнулся на заднее сиденье. - Поехали! - сказал я шоферу. - Если у этого чуда техники есть реактивная тяга, можно включать сразу ее. Шофер Костя привычно захихикал и стронул машину с места. Разговаривая сегодня с Сухаревым, я, разумеется, блефовал: никаких гауляйтеров в машине не было и в помине. Не такой я олух, чтобы посвящать типов вроде Гули и Тараса в дела государственной важности. Свежеотремонтированный "Роллс-Ройс" шейха Хайраддина был элементарно одолжен у Олежки Евгеньевича из фирмы "Диана-сервис". - Все в порядке? - здержанно поинтересовался Тим Гаранин, сидящий на переднем сиденье. Я кивнул.
|