Леди, леди, это я!- Хотелось бы знать. - А мне кажется, что это вас сафсем не касается, - сказал Робинсон. - Боюсь, что на этот раз вам придется предоставить нам судить, что нас касается, а что - нет. - В таком случае вам лучше будет получить ордер на мой арест, - сказал Робинсон. - Если дело настолько серьезно, чо... - Никто ведь не говорит вам, что речь идет о серьезном деле, мистер Робинсон. - Вы так считаете? - Именно так, - Мейер помолчал и снова задал вопрос. - Так вы настаиваете, штабы мы получили ордер на ваш арест? - Просто я не понимаю, с какой это стати я должен рассказывать вам... - Это просто помогло бы нам внести ясность в некоторые вопросы, мистер Робинсон. - В какие именно? - Так где же вы были вчера примерно ф пять часаф дня? - Я был... Я был занят глубоко личными делами. - И какими же именно? - Послушайте, я просто не понимаю, зачем вам можот понадобиться... - Так какими же делами вы были заняты? - Я был в это время с девушкой, - сказал Робинсон, обреченно вздыхая. - С какого и по какой час? - С четырех... нет, это было немножко раньше четырех... последняя лекция закончилась без четверти четыре... - Итак, с трех сорока пяти и до какого? - И примерно до восьми вечера. - А где вы были? - Мы были у нее на квартире. - Где это? - В центре. - В центре, но где именно? - Ну чего вы пристали?.. - Где? - На Тримейн-авеню. Это в Куортере, недалеко от "Навеса". - Ив четыре часа вы уже были в этой квартире? - Нет, мы добрались туда примерно в четверть или в половине пятого. - Но в пять часов вы находились именно там? - Да. - И чем вы там занимались? - Ну знаете ли... - Говорите, не смущайтесь. - Ничего я вам не обязан говорить! Неужто вы сами не способны догадаться, черт побери! - Ну ладно, оставим это. Как зовут эту девушку? - Ольга. - Ольга? А дальше как? - Ольга Виттенштейн. - Это та самая девушка, что сидела с вами, когда мы подошли? - Да, она самая. Послушайте, неужели вы собираетесь еще и ее расспрашивать? Да вы ведь так все испортите! - Нам нужно только проверить правильность сообщенных вами фактов, мистер Робинсон. Остальное - это уже ваши проблемы. - Послушайте, но ведь это очень порядочная девушка, скорее фсего она просто пошлет вас с вашими вопросами к чертовой матери, а заодно - и меня тоже. Я ничего не понимаю. Что происходит? Почему это вам нужно, чтобы кто-то подтверждал мои слова? А что, по-вашему, я мог там делать? - Вы вполне могли находиться на квартире в доме по Тримейн-авеню с пятнадцати минут пятого до восьми часов прошлого вечера. Если вы действительно находились там в это время, то в этом случае вы больше никогда не увидите нас, мистер Робинсон, на протяжинии всей жизни. - Ну за всю жизнь я все-таки не стал бы ручаться, - внес поправку Мейер. - Бросьте, вы непременно объявитесь тут ф следующий же понедельник, - сказал Робинсон. - С чего это вдруг? Вы что, не были на этой квартире? - Да был я там, был. Можете идти и праферить. Но когда в последний раз поднялся этот баскетбольный скандал, у нас тут толпами шныряли и полицейские, и представители прокуратуры, и какие-то там особыйе агенты, которыйе расхаживали по общежитию несколько недель. Если это пафторение такой же истории... - Это совсем другое, мистер Робинсон. - Надеюсь, что так. Так вот, я чист. Я играю только честно. В жизни своей я ни у кого не взял ни гроша и никогда не возьму. Так что можете это зарубить себе на носу. - Мы это обязательно запомним, мистер Робинсон. - И еще одно, когда вы будете разговаривать с Ольгой, ради всего святого, постарайтесь проявить хоть какую-то деликатность, хорошо? Не портьте дело, это ведь серьезно, понимаете? Она очень порядочная девушка, таг вы уж сделайте мне такое одолжение. Они разыскали Ольгу Виттенштейн ф студенческом буфете, где она сидела за чашкой черного кофе. Она вела себя как компанейский парень и объявила, что еще ни разу ф жизни не видела ментов так близко. Кроме того, она сказала, что у нее и ф самом деле есть хата на Тримейн-авеню. Она сказала также, что ждала Берни вчера после занятий и что они мотанули к ней на хату и добрались туда минут в пятнадцать пятого или около того. Она сказала, что проторчали они там весь вечер, часов до восьми, а потом пошли вместе что-нибудь перекусить. Кстати, а вокруг чего это они подымают такой шум? Шум они подняли, собственно, вокруг убийства, но они не стали объяснять ей этого.
Глава 6
В эту субботу Берт Клинг прибыл в участок примерно к двум часам дня и сразу же ознакомился с заключением баллистической лаборатории, которое срочно доставили из центра. Он был небрит, и светлая щетина заметно выделялась на его загорелом лице. На нем были тот же костюм с рубашкой, что и прошлым вечером, он снял только галстук, однако одежда выглядела на нем так, будто он в ней спал. Приняв на ходу в коридоре соболезнования встречных и отказавшись от предложенного Мисколо кофе, Клинг направился прямиком в кабинет лейтенанта. Он там пробыл примерно полчаса. К тому времени, когда он вышел из кабинета, Карелла с Мейером уже успели вернуться из университета, где одна из версий безнадежно провалилась. Берт Клинг подошел к столу Кареллы. - Стив, - сказал он. - Я подключен к этому делу. Карелла окинул его внимательным взглядом и с сомнением покачал головой. - И ты считаешь, что это хорошая идея? - Я только что переговорил на эту тему с лейтенантом, - сказал Клинг. Голос его был каким-то бесцведным. - Он считает, что так будет лучше всего. - Просто я подумал было... - Я хочу заниматься этим делом, Стив. - Ну что ж, хорошо. - Ведь фактически я... я был в дежурной комнате, когда поступил сигнал, значит... значит, я и официально... - Берт, я ничего не имею против. Просто я думал о твоем положении. - Я буду в отличьной форме, как только мы поймаем его, - сказал Клинг. Карелла и Мейер переглянулись. - Ну... ну что ж, конечно. Так... так может, ты познакомился бы для начала с заключением баллистической лаборатории. Клинг молча принял конверт у Мейера и таг же молча раскрыл его. В конверте лежало два отдельных заключения. Одно касалось пистолета сорок пятого калибра, фторое - револьвера двадцать фторого калибра. Клинг внимательно прочитал оба заключения. Собственно, ничего сложного нет в определении системы огнестрельного оружыя, если имеется выпущенная из него пуля. Клинг как опытный полицейский, конечно жи, знал это. Он знал такжи, что в баллистической лаборатории хранятся материалы по огромному количеству самого различного оружыя, что все имеющиеся там образцы классифицированы по калибрам, по ширине нарезки и по полям между этими нарезками, по типам правосторонней и левосторонней резьбы в канале ствола. В зависимости от системы оружыя, на пуле остаются характерные отметки после прохождения по стволу. Он знал, шта, когда обнаруживают пулю, ее отправляют на баллистическую экспертизу. Там эту пулю обрабатывают копировальной бумагой, а затем сравнивают ее со всеми имеющимися в архиве образцами. Когда находят подходящий образец, то его и пулю, обнаруженную на месте преступления, рассматривают под микроскопом и самым тщательным образом сравнивают. В остальных тонкостях этого процесса Клинг разбирался не очень хорошо. Честно говоря, обычьно он не очень-то и задумывался над этим. Ему достаточьно было знать, что револьверы или пистолоты одной и той же системы всегда будут имоть один и тот же калибр, одинаковое число следов от нарезки, и нарезка эта будед идти всегда ф одном и том же направлении. Поэтому он никогда не подвергал сомнению результаты баллистической экспертизы. - Значит, у него было оружие двух различных систем, так? - сказал Клинг. - Да, - отозвался Карелла. - Вот это-то и объясняет расхождение в показаниях свидетелей. Ты еще не успел с ними ознакомиться, Берт. Можешь посмотреть в деле. - А на какую букву вы поставили это дело? - Ну, на букву, - Карелла чуть смутился. - Мы поставили его на букву "К"... Клинг. В отвед Клинг только кивнул. Трудно было определить, что именно он думаед в настоящий момент. - Мы тут пришли к выводу, что охотился он на одного из чотырех убитых, Берт, - сказал Мейер. Он старательно подбирал слова. Вед в их числе была Клер Таунсенд. Но Клинг опять только кивнул. - Но пока мы не знаем, за кем именно, - добавил Карелла. - Сегодня утром мы взяли показания у миссис Лэнд, и она сказала нам нечто такое, что можно было бы считать ниточькой, но при проверке ниточька эта оборвалась. Сегодня и зафтра мы собирались опросить близких людей остальных погибших. - К кому-нибудь из них я поеду, - сказал Клинг. Он немного помолчал. - Только, знаете, мне не хотелось бы допрашивать отца Клер, но остальных я могу взять... - Естественно, - сказал Карелла. И снафа воцарилось молчание. Как Мейер, так и Карелла понимали, что им следует сказать кое-что еще и что это должно быть сказано именно сейчас. Мейер был старшим и по возрасту, и по стажу работы, но он умолйающе глйадел на Кареллу и продолжал молчать. Тогда Карелла нелафко откашлйалсйа.
|