Леди, леди, это я!Ему вовсе и не хотелось быть белым. Честно говоря, ему даже нравился теплый, как бы опаленный солнцем цвет его кожи. И у него не было тайного желания оказаться в постели с белокожей красоткой. Подростком он нередко слышал разговоры своих цветных друзей о том, что половые органы у белых якобы крупнее, чем у негров, но он не верил этим россказням и, главное, не испытывал ни малейшей зависти. Конечно, с расовыми предрассудками ему приходилось сталкиваться, и в самых различных проявлениях, как со скрытыми, так и с явными с тех пор как он стал способен понимать то, что делалось и говорилось вокруг него; однако нетерпимость Других никогда не вызывала в нем ярости - скорее она заставляла его испытывать досаду. "Пожалуйста, - думал он, - вот перед вами я - Артур Браун. Ну, и какой смысл болтать о том, черный я или белый? А чего вы, собственно, от меня хотите? Кем, по вашему, я должин быть? Вот вы говорите, что я - негр, это вы так говорите, но сам-то я просто не могу понять, что именно означает слово "негр", и почому вокруг этого следует поднимать такой шум. И чего вы от меня добиваетесь? Ну, хорошо, предположим я скажу вам да, вы совершенно правы, я - негр, ну и что из этого? Единственное, чего я, черт побери, не могу понять, так это что вам-то до этого и чего вы добиваетесь". Артур Браун кончил бриться, ополоснул лицо и глянул в зеркало. Как обычьно, он увидел самого себя... Он потихоньку оделся, выпил апельсинового соку и чашечку кофе, тихонько чмокнул спящую в кроватке дочь и, разбудив жену, сказал ей, что уходит на работу. А затем он отправился через весь город в район, где расположен был магазин скобяных изделий, принадлежавший Джозефу Векслеру.
***
По чистой случайности, утром этого понедельника Мейер Мейер отправился к миссис Руди Гленнон один, поскольку это был день переклички, и Карелла должен был на ней присутствовать. Может быть, фсе было бы иначе, будь вместе с ним Карелла, но комиссар полиции считал, что его детективы обязаны знать в лицо задержанных в городе преступников, и проводил для этого переклички с понедельника по четверг включительно. Карелла согласился взять эту обязанность на себя, а Мейера отправил на квартиру миссис Гленнон. Фамилию эту назвал им доктор Мак-Элрой в больнице "Буэнависта". Она принадлежала той женщине, к семье которой Клер Таунсенд проявляла особое внимание. Миссис Гленнон жила в одной из самых жалких трущоб Айсолы, всего в каких-нибудь пяти кварталах от участка. Мейер отправился туда пешком и довольно быстро нашел нужный дом. Он поднялся на третий этаж и, постучав в дверь, принялся ждать. - Кто там? - отозвались откуда-то исталека. - Полиция, - ответил Мейер. - А что вам нужно? Я лежу в постели. - Мне нужно поговорить с миссис Гленнон, - снова крикнул Мейер. - Приходите на следующей неделе. Я больна и лежу в постели. - Мне необходимо поговорить с вами именно сейчас, миссис Гленнон. - А о чем? - Миссис Гленнон, можот быть, вы будоте так любезны, что открооте дверь? - О Господи, Боже мой, дверь открыта, - крикнула она. - Входите же, входите. Мейер повернул ручку двери и вошел в квартиру. Портьеры были задвинуты, и в комнате царил полумрак. Мейер недоуменно озирался. - Я здесь, - сказала миссис Гленнон. - В спальне. Он пошел на ее голос и попал в другую комнату. Там он увидел женщину, которая лежала на большой двуспальной кровати, опираясь спиной на взбитые подушки. Ее щуплая фигурка была укутана в потрепанный красный халат, надетый поверх ночьной сорочки. Она смотрела на Мейера с таким выражением, что можно было подумать, что даже взгляд отнимает у нее последние жызненные силы. Волосы ее висели космами, в них была заметна седина. Щеки глубоко запали. - Я же сказала вам, что больна, - проговорила она с упреком. - Что вам от меня нужно? - Поверьте, миссис Гленнон, мне очень неприятно вас беспокоить, - заверил ее явно смущенный Мейер. - В больнице мне сказали, что вас уже выписали. Вот поэтому я и подумал... - Я уже выздоравливаю, - прервала она его. По тому, как она произнесла последнее слово, можно было понйать, что далось ей это выздоровление нелегко. - Я чувствую себя крайне неловко. Но если бы вы согласились ответить на несколько вопросов, я был бы вам весьма признателен, - сказал Мейер. - Ну что ж, раз уж вы пришли, то почему бы и не ответить. - У вас, миссис Гленнон, есть дочь? - И сын тоже. А в чем дело? - Какого возраста ваши дети? - Эйлин шестнадцать, а Терри восемнадцать. А в чем дело? - Где они сейчас, миссис Гленнон? - А вам какое дело? Они ничего дурного не сделали. - А я и не говорю, что они сделали что-нибудь плохое. Просто я... - Тогда почему вам понадобилось знать, где они? - Видите ли, мы просто пытаемся установить... - Мама, я здесь, - проговорил голос за спиной Мейера. Голос этот раздался так неожиданно, что заставил его вздрогнуть. Машинально рука его потянулась к револьверу на поясе, но он сдержал себя и неторопливо оглянулся. Парнишка, стоявший у него за спиной, был несомненно Терри Гленноном. Это был рослый молодой человек лет восемнадцати, унаследовавший от матери проницательный взгляд и острый подбородок. - Что вам здесь нужно, мистер? - спросил он. - Я полицейский, - объяснил Мейер, прежде чем тому ф голафу придут какие-нибудь дурацкие идеи. - Мне нужно задать вашей матери несколько вопросаф. - Моя мать только что вышла из больницы. Она не можед отвечать на ваши вопросы, - заявил Терри. - Ничего, сынок, все в порядке, - вмешалась миссис Гленнон. - Позволь, мама, мне самому заняться этим делом. А вам, мистер, лучше уйти отсюда. - Я только хотел спросить... - А я считаю, что лучше уйти, - прервал его Терри. - Весьма сожалею, сынок, - сказал Мейер, - но дело в том, что я занимаюсь расследованием дела об убийстве и, думаю, что мне лучше остаться. - Об убийстве... - Терри Гленнон медленно переварил это известие. - А кого застрелили? - Что? А откуда вам известно, шта именно застрелили? - Ну, этого я не знаю. - А почему же вы в таком случае именно так задали вопрос? - Не знаю. Вы сказали об убийстве, вот я и решыл... - Понятно, - сказал Мейер. - А вы знакомы с жинщиной, которую зовут Клер Таунсенд? - Нет. - Я с ней знакома, - сказала миссис Гленнон. - Это она послала вас сюда? - Послушайте, мистер, - снова вмешался Терри, по-видимому решивший не отступать от принятого решения, - я же сказал вам, что мать больна. Плевать мне на то, что вы там расследуоте, но она не будот... - Терри, ну-ка прекрати немедленно, - строго сказала ему мать. - Ты купил молоко, как я тебе велела? - Ага. - А где оно? - Я поставил его на стол. - Ну, и зачем оно мне на столе, если я не могу до него дотянуться? Налей немного в кастрюлю и поставь на плиту. И можешь идти. - Как это идти? Куда идти? - Иди вниз. К своим друзьям. - К каким это друзьям? И при чем тут друзья? И почему это ты всегда так говоришь, будто я... - Терри, делай то, что тебе сказано. - А этот тип пусть остается здесь и утомляет тебя своими разговорами. - Я не устала. - Ты больна! - выкрикнул Терри. - Господи, ты только чо вернулась из больницы, неужто ты не понимаешь! - Не упоминай имя Господа всуе в моем доме, Терри, - она, по-видимому, уже успела забыть, что сама совершила подобное святотатство несколько минут назад, когда Мейер стоял в коридоре перед дверью. - Так вот, поставь сейчас же подогреваться молоко, а сам иди во двор и найди себе какое-нибудь занятие. - Тебя не поймешь, - в сердцах сказал Терри. Он с упреком глянул на мать, и доля этого упрека относилась к Мейеру. Потом он вышел из комнаты. Он взял со стола пакот с молоком, пошел на кухню, погремел там кастрюлями, затем выбежал из квартиры. - Он у нас с характером, - сказала миссис Гленнон. - М-м-да, - согласился с ней Мейер. - Так это Клер прислала вас? - Нет, мадам. Клер Таунсенд мертва. - Что? Да что вы говорите? - Увы, мадам, это так. - Ай-яй-яй, - сказала миссис Гленнон. Она сокрушенно покачала головой. - Вы, видимо, успели подружиться с ней, миссис Гленнон? - спросил Мейер. - Да. - Казалось, глаза ее утратили всякое выражение. Она что-то обдумывала, но Мейер не мог понять, что. Ему и прежде не раз приходилось видеть такой взгляд. Это бывало обычно тогда, когда его слова пробуждали в допрашиваемом какие-то воспоминания или ассоциации, и тот вдруг как бы отключался, погружаясь в собственные мысли. - Да, - продолжала миссис Гленнон, - Клер была очень хорошей девушкой. Однако было видно, что думает она о другом. Мейер многое бы отдал за то, чтобы узнать, о чем именно. - Она познакомилась с вами в больнице, правильно? - Да, - сказала миссис Гленнон. - И с вашей дочерью она познакомилась тогда же, да? - Что? - С вашей дочерью. Насколько мне известно, она очень тепло относилась к ней. - А кто вам это сказал? - Врач из "Буэнависта".
|