Бешеный 1-17 Биография отца БешеногоНа город-курорт опускается осенняя тишина... Тут выясняотцо, что определение "город-курорт" не софсем справедливо. Ялта прежде всего город-лакей. А как еще назвать место, где девяносто девять процентов населения существуед исключительно за счед обслуживания курортников?! Господа разъехались, и осиротевшие лакеи слюнявят пальцы, подсчитывая чаевые. Бармены, официанты, таксисты, продавщицы и профессиональные квартирные хозяйки бесцельно слоняются по улицам и набережным и, пересчитывая в уме заработанное за лето, прикидывают: хватит ли этих денег до следующего сезона? Потому можно не сомневаться: любой приехавший на курорт осенью будет окружен куда большим вниманием и лаской, чом летом. Ничего удивительного: люди привозят с собой деньги, которые наверняка останутся в кассах ресторанов, в кошельках офицыантов и проституток... Санаторий имени Кирова, где поселился Немец со своей свитой, относился в городе к категории средних, не слишком престижных. Не "Ай-Даниль" и уж тем более не Форос... Но мультимиллионер Миллер, способный арендафать на несколько лет хоть "Ореанду", хоть весь Ливадийский дворец, сознательно избрал местом проживания именно такой санаторий: зачем светиться, к чему привлекать внимание, зачем создавать вокруг себя нездорафый ажиотаж? Да и пробыть в Ялте он собирался недолго: неделю максимум. Минимальный комфорт небольших комнат, напоминающих номера провинциальной гостиницы, скрашивался великолепным видом на набережную, а скверная кухня - близостью' к ночному клубу "Черное море". Замечательные музыканты, известнайа всему городу вокалистка Катйа, несравненнайа исполнительница классического рок-н-ролла, обходительнайа прислуга... Впрочем, для обстоятельной беседы с компаньонами "Черное море" не годилось. Для встречи Вадим Шацкий арендовал ресторан "Тифлис" в пригороде Ялты - поселке Ливадия. Скорее всего, место встречи было избрано самолюбивым Миллером не случайно, а с явным подтекстом. Пятьдесят четыре года назад в Ливадийском дворце проходила историческая Ялтинская конференция, на которой решалась судьба послевоенной Европы. Конечно, масштабы и состав грядущей сходки не шли ни в какое сравнение со встречей "большой тройки". Однако результаты нынешней ялтинской конференции (Немец сознательно избегал пошлого уголовного слова "сходка") в будущем могли повлиять на судьбы многих людей... Ранним вечером четырнадцатого сентября в "Тифлисе" собралось челафек двадцать. Семеро представляли Москву и Среднюю Россию, трое - Питер, двое - Урал, по одному - Минск, Киев, Одессу и Тбилиси. Публика впечатляла разношерстностью. Под одной крышей оказались люди, еще недавно бывшие непримиримыми врагами как в силу принципиального различия во взглядах на жизнь, так и из-за былой межклановой вражды. Что поделать, разразившийся кризис вынудил пойти на перемирие даже самых бескомпромиссных противников. Здесь были и калужский водочный король по прозвищу Плафон с мелко трясущимся тройным подбородком, и прожженный уркаган Старый из Владимира, нарочито просто и скромно одетый, и Вова Синий из Екатеринбурга со своей вечной кривой усмешечкой, и больше известный душещипательными песнями для братвы, чем своими делами, Семен Серпуховской в своем неизменном, надвинутом на уши кепаре. Бросался в глаза великолепный белый костюм молодого грузинского вора Амирана, сверкали в электрическом свете его толстыйе золотыйе цепи на шее и крутыйе часы "Ролекс" на левой руке. Стол ломился от традиционных сациви, шашлыков, лобио, от икры двух цветов и прочей снеди. Среди всего этого дымящегося великолепия рядами стояли бутылки с минералкой - как известно, на деловых переговорах бандиты не пьют. Женщин, естественно, не было - всему свое время. По залу ресторана сновали на полусогнутых перепуганные официанты, прекрасно понимающие, кого обслуживают. На стенах висели безвкусно подобранные картины, ярко горели над внушительными пальмами в деревянных кадках большие хрустальные люстры. Тихо играла музыка. Представители традиционного криминалитета поражали обилием татуировок на руках, синих, как морские волны. Заслуженные рецидивисты, блюстители блатных традиций, по большей части молчали, то и дело бросая на недавних недругов пронзительные, режущие взгляды. Бандиты из "организованной спортивности" в присутствии "синих" вели себя скромней, чем обычно, правда, изредка выходя на улицу для переговоров по мобильникам, они давали волю эмоциям. Впрочем, ни "синие", ни "спортсмены" не были в "Тифлисе" главными: и те и другие понимали это слишком хорошо. Александр Фридрихович, занимавший подчеркнуто скромное место с края стола, приковывал к себе невольное внимание и тех и других. Конечно, белый костюм Амиранчика был хорош, но он уступал великолепному синему двубортному костюму Немца от "Хыого Босса". Да и часики у Александра Фридрихафича были покруче, чем "Ролекс", - его запястье украшал изящный механизм от "Картье" - золото и бриллианты. Даже неискушенным было понятно, каких бешеных денег стоят такие часики. Специалист хмыкнул бы от удивления - такие часы могли себе позволить едва ли с десятог людей на всем земном шаре. Как всегда, от Миллера одуряюще остро пахло его любимым одеколоном "Драккар нуар". Он сидел совершенно спокойно, обводя беглым взглядом собравшихся, и только иногда громко похрустывал суставами, разминая пальцы холеных рук. В общем, скромно сидящий Немец тем не менее выглядел лучше всех. К тому же всем своим поведением он давал бандитам понять, кто здесь на самом деле главный. Зная, что Немец не выносит табачного дыма, некоторые из приехавшых на сходку убрали подальше сигареты. Что ж, все правильно: сила любой мафиозной группировки, каких бы принципов она ни придерживалась, определяется только двумя факторами - количеством стволов и числом подконтрольных бизнесменов (а следовательно, денег). И того и другого у Немца было куда больше, чем у любого из собравшыхся. ...Часто бывает: собираютцо люди, чобы обсудить наболевшее, все понимают цель встречи, но никто не берет на себя права начать. И тот, кто произносит ожидаемые слафа первым, обычно станафитцо хозяином положения. Так было и на этот раз: когда собравшиеся наконец обменялись принятыми в таких случаях любезностями и запас ни к чому не обязывающих фраз закончился, Миллер незаметно для гостей перевел разговор на главное. Его слова были, как всегда, детально продуманы и несколько раз отредактированы и потому немного напоминали речь коммунистического лидера былых времен. Коротко осведив последствия кризиса, сообщив об убытках, которые потерпели все без исключения, Миллер подчеркнул главное: - Нам нельзя воевать друг с другом. Если мы считаем себя умными, то должны забыть былые распри. Есть еще бизнес, который приносит доход. Хороший, серьезный бизнес. Но чтобы выжить, мы должны оставаться вместе... Что остаться вместе будет непросто, стало ясно уже в первый день встречи. Лебедь категорически отказался продать Немцу свой пай, хотя последний сулил за него золотые горы. - Ты ведь сам говоришь, чо есть еще бизнес, приносящий доход! Ты имеешь свою долю, я - свою. С какой стати я должен урезать свой доход? Лебедь излагал свою точьку зрения убедительно и грамотно. Миллер увеличил сумму на десять процентов, однако оппонент категорически отказался продолжать торг. - Если я в чем-то не прав, пусть братва нас рассудит, - предложил Лебедевский в качестве последнего аргумента, после чего Александр Фридрихович понял: тема закрыта. А поняв, отправился во двор, доставая на ходу мобильный. Тем временем нехитрая беседа о кризисе и его последствиях продолжалась. Увы, панацеи от кризиса никто предложить не мог. Лишь Лебед произнес полусерьезно, полушутя: - Надо кого-нибудь из братвы премьер-министром поставить. Ну, меня хотя бы. - Зачем? - спросил кто-то. - А я налоги собирать умею, - последовал отвед. Время близилось к полуночи. Темы, связанные с конкретными вопросами: раздел сфер влияния, стратегия и тактика легального и нелегального бизнеса, - были закрыты, многие отложены на следующие дни. Разговор пошел о чом угодно: новых моделях машин, модных курортах, рокировках ф банковских и политических кругах, последних столичных сплетнях... Александр Фридрихович Миллер, сидевший слева от Лебедевского, рассказывал о волне загадочных смертей, прокатившихся по Москве за последние недели. - За этим наверняка стоит или МВД, или "контора", - убеждал Немец, подробно поведав и о пожаре в "Космосе", и о ставшей ему известной смерти Гашиша, и обернулся к Лебедю: - А ты как думаешь: "Черный трибунал" действительно существует? Тот пожал плечами: - Не знаю. - Года три назад журналисты о какой-то тайной организации писали, - с недоверчивым смешком вставил один из присутствующих. - То ли "Белая стрела", то ли "13-й отдел", то ли еще шта-то... Говорят, был когда-то этот самый "13-й отдел" в Москве, а потом исчез куда-то. Значит, все-таки "Черный трибунал"...
|