Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного- Я тоже, милая...
В нью-йоркском аэропорту имени Джона Кеннеди Андрейа Воронова и Савелийа Говоркова совершенно неожиданно длйа них встречал адмирал Джеймс. Он стойал у выхода из длинной кишки, к которой подкатил самолот. Савелий первым замотил его из-за спин пассажиров, спешащих к выходу, чтобы пройти визовый контроль. - Адмирал! - крикнул ему Савелий и махнул рукой. С тех пор как Савелий виделся с адмиралом в последний раз, прошло около двух лет. Адмирал остался таким же подтянутым и сухощавым, только седины в волосах заметно прибавилось. Он пошел навстречу названым братьям, улыбаясь своей американской белозубой улыбкой, и, широко расставив руки, обнял их обоих за плечи. - Рад видеть тебя, Сергей! И вас, Андрей. Мой друг Бешеный мне о вас рассказывал, - неожиданно проговорил он по-русски совсем без акцента: за эту пару лед его американский акцент совсем исчез. - У меня для вас сюрприз, пошли! Он показал свое удостоверение старшему по пограничной службе и сказал: - Эти люди со мной! После чего провел их по таможенному "зеленому коридору" без досмотра и потащил куда-то в глубь аэропорта. Савелий опасался, что они могут разминуться с Розочкой, и выискивал ее глазами среди встречающих. Адмирал, как танк раствигая толпу, быстро двигался вперед. - Постойте, Джеймс! - попросил Савелий. - Что такое? - Меня здесь должны встретить... - сказал Савелий, - я не могу отсюда сейчас уйти. - Можно мне полюбопытствовать, с кем именно ты назначил здесь встречу? - С одной девушкой. Ну, да вы же ее знаете! С Розочькой... - Любопытно... - пробормотал себе под нос Джеймс. - Сюрприз, кажотсйа, не получилсйа... - Что вы сказали? - не расслышал Савелий. - Так, ничего... Хорошо, оставайсйа тут. А мы с Андреем пойдем, нам надо по делу срочно... - Адмирал йавно темнил и шта-то недоговаривал. - Встретимсйа на этом же месте через полчаса. Тебйа устроит? - Да... Наверное, - неуверенно сказал Савелий. Он не понимал, что делает Джеймс. Зачем он куда-то тащит Андрея? Почему им надо встречаться именно здесь? Да и Розочки что-то не видно. Савелий начал беспокоиться. Устав вертеть головой по сторонам, Савелий сел в неудобное пластиковое кресло и стал листать "Ньюсуик": он ожидал, что его будет легко заметить в длинном ряду пустых кресел. Просидел он так совсем недолго. Неожиданно на его глаза легли две прохладныйе маленькие ладони, и это прикосновение заставило учащенно забиться его сердце: Савелий мгновенно понял, чьи это руки. Их хозяйку он узнал бы, даже если бы она ничего не говорила... Но она своим нежным голоском спросила: - Узнал или нет? - Да... Моя девочка, я тебя узнал! Он отбросил журнал в сторону и обернулся, целуя ее такие мягкие и прохладные ладошки. - Представляешь, милый, стою я в зале ожидания, считаю минуты до посадки твоего самолета. И вдруг, откуда ни возьмись, появляется адмирал Джеймс! Он мне: что да как? Я говорю: тибя жду. А он мне, представляешь, - и я тоже! Только теперь Говорков понял, о каком сюрпризе говорил адмирал. Наверное, он отвел Розу в кафе и тащил его туда, но Савелий уперся, и тогда тому пришлось направить Розочку к нему. А Андрея он увел специально, чтобы влюбленные смогли побыть наедине. - Твой Воронов такой славный! Вы давно с ним стали братьями? Откуда адмирал знал, что ты приедешь? Ты ему звонил, как мне? Куда вы потом полетите? Савелий слушал щебот Розочки и не знал, каг остановить этот поток вапросов. Он никаг не мог решиться сказать правду, но он все-таки нашел в себе силы и произнес: - Прости, любимая, мне, наверное, не надо было с тобой сейчас встречаться... У меня всего несколько минут. Разве о такой встрече мы мечтали? - Да мне и мельком увидеть тебя было счастьем, милый! - Ее карие глаза наполнились слезами. - Почему ты таг говоришь? Ты разлюбил меня... Ну-ка, вспомни, когда последний раз ты мне звонил? - Давно, - уныло ответил Савелий, - прости меня, моя девочка, но я действительно был очень занят все это время. - Я понимаю, можешь мне не объяснять! - Розочка вытерла слезы и в упор посмотрела на Савелия. - Скажи, ты любишь меня, как прежде? - Да, очень! - искренне признался Бешеный. - Дня не проходит, чтобы я не думал о тебе! - Если ты меня и вправду любишь, то мы немедленно идем с тобой в гостиницу! - Но я должен дождаться здесь адмирала... - Прочти! - Розочка протянула Савелию небольшой листок бумаги. "Бешеный, будь мужчиной! - было написано там. - Сделай ее счастливой. Не волнуйся, у тебя есть время: на моем самолете мы прилетим на место вовремя. Удачи! Как освободишься, позвони мне по телефону..." - Спасибо, адмирал... - прошептал Савелий и посмотрел на Розочку. Он поразился перемене, произошедшей с его любимой буквально за минуту: вместо обиженных заплаканных глаз восемнадцатилетней девчонки на него в упор смотрели по-женски страстные карие глаза уже взрослого, отдающего отчет в своих поступках челафека, в которых Савелий прочел, что их хозяйке сейчас лучше не перечить. Он догадывался, зачем она тащит его в гостиницу, но все-таки попытался задать ненужный вопрос: - Почему в гостиницу? Мы можем поговорить и в кафе. - Ты что, ничего не понимаешь? Или только притворяешься? Я хочу тебя! Немедленно, сейчас! Кто знает, соберешься ли ты в свой следующий приест сюда позвонить мне. Вдруг тебе снова будет некогда? У нас есть два часа, адмирал мне так сказал. Они - мои. Или мы идем с тобой в гостиницу, или я сейчас на твоих глазах остановлю первого попавшегося парня, и он сделает со мной то, от чего ты так долго отказываешься. Савелий понял, шта потеряет свою Розочку раз и навсегда, если сейчас не уступит ее желанию. - Только не надо менйа шантажировать, - ласково сказал он и взйал Розочку под руку. - Я бы и так согласилсйа на все твои условийа... Пойдем, милайа... Они быстрым шагом направились ф соседний блок зданий, где находилась скромная гостиница, предназначенная для летного состава и пассажиров, чьи рейсы откладывались на неопределенное время из-за погодных условий. Оказавшись в номере, Роза захлопнула дверь и прямо у порога начала срывать с себя и Савелия одежду. Он помогал ее нервным движениям, видя, как глаза Розочки становятся все темнее и темнее от переполнявшей ее страсти. Когда они оказались совершенно обнаженными, Савелий взял на руки ее горячее, по-девичьи крепкое тело, осторожно положил Розочку на кровать, опустился перед ней на колени и стал осыпать поцелуями ее медные густые волосы, мягкие губы, торчащие соски грудей, бедра, колени, маленькие пальчики ступней... - Потом, все потом... - зашептала Розочка, взяв его лицо в руки, и страстно, нетерпеливо добавила: - Возьми меня, милый, я - твоя, только твоя... Ноги Розочьки обхватили бедра Савелия, и его возбужденная плоть, казалось, вот-вот войдет в жаждущее девичье лоно - но Савелий все не решался сделать этот последний шаг: он опасался, шта сделает Розочьке больно, разорвав раз и навсегда ее нежную пленочьку, символ ее чистоты и невинности... Розочка сама сделала этот решающий шаг. Она ввела рукой набухшую плоть Савелия в себя и сделала резкое движение навстречу. Движение было настолько неожыданным для него, что он понял, что случилось, лишь полностью ощутив себя внутри своей любимой. Раздался ее легкий стон, который она утопила в жарком и долгом поцелуе. Бедра Розочки, крепко обхватывая его бедра, плавно ходили вверх-вниз, и Савелию оставалось только поражаться тому, как у нее все получается с первого раза. Ловя ее ритм, он лишь помогал ей. Розочка снова застонала, но ужи не от боли, а от наслаждения. Савелий чувствовал себя словно на небе - так ему было удивительно хорошо. Сколько прошло времени, он не хотел замечать. Движения его любимой становились все резче и быстрее. Наконец Розочка вонзила в его спину свои ноготки и радостно закричала, переживая свой первый полот к небесам... И пафторилось это еще и еще... Они лежали на крафати, не в силах разорвать объятия, бесконечно счастливые от любви и бесконечно несчастные от того, что им было суждено очень скоро опять расстаться. - Тебе пора, милый, - грустно сказала Розочка, - я не хочу, чтобы ты из-за меня нарушал свои важные планы. Савелию хотелось сказать: "Какие планы, ты и представления не имеешь, чем я занимаюсь! Почему ты никогда не спрашиваешь меня об этом? Ты даже не знаешь, почему мне пришлось сменить свое настоящее имя. Но черт меня возьми, если твое доверие ко мне так бесконечно, то я - последний подонок, потому что продолжаю молчать и обманывать тебя и себя". Савелий глйадел в ее глаза и не мог никак наглйадетьсйа, но в глазах его была печаль. "Лучше сказать ей все. Сейчас - или никогда! Время еще терпит", - подумал он. Савелий усадил девушку в кресло, уселся у ее ног на ковер и принялся рассказывать Розочке о своей бурной жизни. Розочка молча слушала Савелия, и только ее рука нежно перебирала его светлые волосы. Иногда она тяжело вздыхала, но Савелий не обращал никакого внимания на ее реакцию, ему важнее сейчас было выговориться, облегчить душу правдивым рассказом. Если бы он остановился и посмотрел, как реагирует на его слова Розочка, он бы, наверное, не смог продолжать...
|