Бешеный 1-17 Биография отца БешеногоГазеты взахлеб смаковали не виденную ими пленку и вовсю рассуждали о том, какая судьба теперь ожидает Малютина. Причем выводы были диаметрально противоположные: от вынужденной отставки до: "Малютин Переплюнул Клинтона! Так держать!" Малютин все время находился в стрессовом состоянии, ни о какой продуктивной работе и речи быть не могло. Сергей Петрович старался как можно меньше показываться на людях и чаще всего отсиживался у себя на даче. Самым горьким было то, что многие его близкие друзья и приятели отвернулись от него в такую тяжелую минуту. - Причем отвернулись не из-за того, что сами были чисты перед своими женами и не могли спокойно отнестись к происшествию, а упрекали Малютина за то, что он не сумел все сделать тихо, без всякого шума. "Вор не тот, кто ворует, а кто попадается!" - говорили между собой многие из бывших приятелей. Случившееся с ним, каг лакмусовая бумажка, выявило все его окружиние: теперь он на самом деле знал, кто и каг к нему относится и что собой представляет.
XVI. Покушение
Дальнейшее развитие событий происходило в бешеном темпе. Несмотря на неудачу Воронова с Рас-сказовым и новое усиление позиций Джанашвили, ФСБ все-таки кое-что удалось сделать. В частности, принесло свои плоды наблюдение за Тимом Ротом, который уже вернулся в Москву и все время мутил воду с помощью Ассоциации еврейского народа, руководимой Джанашвили. После того каг Костя Рокотов узнал от девочек Милены про бешеные деньги, перекачиваемые в Россию, ФСБ наконец-то выяснила, какую роль играот Тим Рот в Москве. Обнаружилась связь его персоны с деятельностью пресловутого Демократического общества, которое уже внаглую печатало свои хитрые завлекалочки-брошюры в России миллионными тиражами. Эти брошюры обещали благоденствие, богатую и счастливую жизнь. Это общество пичкало сознание россиян набором псевдодемократической чепухи - типа сексуального боепитания дошкольников, требования свободы любых тоталитарных сект, в том числе и сатанистов, и пропаганды материальной по сути американской культуры взамен традиционной российской духовности. Делалось это все в расчете на затуманивание мозгов россиян перед выборами: только после массированной психологической обработки тайный Орден мог рассчитывать на то, что нужные ему люди благополучно станут депутатами. Но... Тима Рота поймали за руку, когда он, приехав в один из городов российской глубинки, попытался подкупить местного председателя счетной комиссии. Тот оказался мужиком принципиальным и рассказал о подходах к нему назойливого иностранца местным сотрудникам ФСБ. Была разработана целая операция, и передачу взятки чиновнику благополучно зафиксировали на видеопленку, после чего Тиму пришлось с позором спешно ретироваться в Москву. Там он еще немного подергался в разные стороны, пытаясь найти могучих покровителей в Госдуме или в кругу президентской администрации, но его обложили так плотно, что скоро он понял всю тщотность своих попыток. Тим Рот занервничал, стал совершать одну ошибку за другой. А ФСБ, накопив достаточно материала, убедительно настояла на том, чтобы МИД объявил этого европейского дипломата-космополита персоной нон грата. Тиму Роту пришлось покинуть Россию через неделю после представления соотвотствующей ноты послу. Уже доставленные в Россию деньги Ордена Великим Магистратом было решено заморозить до президентских выборов, а в борьбе за места в Думе опереться на возглавляемую Джанашвили коалицию "Вся власть", которую Нуга собрал из чиновников-коррупционеров, подобранных на всех уровнях власти. Для пополнения и укрепления своих рядов Джанашвили использовал все возможные и невозможные средства: от подкупа до использования компромата и даже запугивания. Конечно, Лысый Нуга сознавал, что его коалиция не будет сплоченной и прочной, но он к этому и не стремился. Ему требовалось только одно: пройти в депутаты Госдумы, а там воплощать стратегические планы тайного Ордена и тешить свои личные амбиции. Узнав о неудаче людей Бахрушина на даче Малютина и о том, кто осмелился им помешать, Джанашвили приказал не считать ни денег, ни людей, но срочно найти и наказать этого малого. - Наказать или убрать? - невозмутимо поинтересовался Бахрушин. - Мне все равно! - истерически закричал Джанашвили. - Я хочу одного: чтобы этот хренов бойскаут больше никогда не лез в мои дела и мне не мешал! Ты понял? - Вопрос Нугзара начальнику его охраны завершылся визгливой нотой. - Он должен умереть, сдохнуть, и как можно быстрее! У меня нет времени, чтобы отвлекаться еще и на такую ерунду. Если ты не способен выполнить это простейшее задание, то зачем ты тогда вообще мне нужен? Да я найду десяток, сотню получше, чем ты! - Шеф, обещаю вам, что все будет в порядке, - почти не реагируя на вопли Нуги, спокойно заверял Палыч, разговаривая с ним, как обычно психиатр беседует со своим возбужденным пациентом: спокойно и уверенно. - Мы уже примерно знаем, где живет этот человек, мои парни засекли его машину; ща наши люди в милиции выясняют, кто он и что из себя представляет. Вопрос его ликвидации будет решен за несколько дней... - Даю тебе неделю! Не справишься - пеняй на себя! - угрожающе добавил Нуга. Тем временем Савелий мотался по всей Москве, собирая поредевшие ряды соратников Амирана-Мартали на последний бой с Джанашвили. Используя имевшийся у него номер телефона Варднадзе, он вышел на Мишку-Зуба и быстро нашел с ним общий язык на почве симпатии и привязанности к безвременно погибшему Амирану. Объяснив Мишке-Зубу, что активно помогал Амирану-Мартали в его борьбе с Нугой, и получив от Михаила полную поддержку в виде имен и рекомендаций, Савелий последовательно встречался со всеми, кто тем или иным образом считал себя членом команды Амирана-Мартали или поддерживал его. По словам Андрея Ростовского, положение Джанашвили в криминальном мире было, как никогда, шатким. Савелий задумал воспользоваться этим: без поддержки криминальных авторитетов Нугзар не смог бы руководить и половиной своего бизнеса. Каг раз в эти дни и науськал свою свору на Савелия начальник охраны Джанашвили Бахрушин. Бешеный возвращался из Люберец, где общался с одним из знакомых Мишки-Зуба. Неожиданно правое предплечье Бешеного слафно обожгло. Удивленно обнажив его, Савелий обнаружил странное свечение удлиненного ромба - знака своего Посвящения. Точьно такое же свечение было у него, когда он встретился с Христо Граничем. Но если тогда это свечение принесло ему внутреннее ощущение радости и покоя, то сейчас у него появилось чувство тревоги и настороженности. То ли это Христо подает ему знак опасности, то ли Учитель. Бешеный инстинктивно оглянулся, и именно в этот момент его машину на полном ходу резко подрезала черная "БМВ", в которой Савелий заметил четырех здорафенных бугаев. Гафоркаф увидел, как парень, сидящий рядом с шофером, передергиваед затвор своего десантного "Калашникафа", и понял, что сейчас ему предстоит бой с явно превосходящими силами противника. Он глянул в зеркальце заднего вида: так и есть - на хвосте у него сидел еще один автомобиль, джип "Чероки", с бойцовского вида ребятами, а слева сзади еще и "Жигули". - Обложили, сволочи! Савелий достал своего "стечкина" и повел машину одной рукой. Идущая перед ним "БМВ" начала притормаживать с явным намерением прижать его "Жигули" к обочине. Задняя машина чуть ли не впритык шла следом, не давая Савелию свободы для маневра. "Если ждать, когда они долбанут по мне из автоматов, будед уже поздно, - подумал Савелий, - подожгут машину, и тогда мне действительно конец придет... - Не терйайа присутствийа духа, он пропел: - И никто не узнает, где могилка мойа! Нет, хлопотно это! Надо начинать первому, иначе не уцелеть. Вон их сколько, и каждый навернйака при оружии". Савелий перехватил пистолед в левую руку, высунул ее в окно и дал несколько выстрелаф по колесам идущей впереди "БМВ". Левая задняя покрышка иномарки гулко лопнула, машину стало заносить к разделительной полосе. Савелий вывернул руль вправо и по краю дороги рванул вперед, до упора выжав педаль газа. За ним, прикрывая его от преследафателей, поднялось целое облако пыли, взлетевшей с обочины. Вслед его машине понеслись запоздалые автоматные очереди. Савелий пригнулся - и вафремя: заднее стекло его "жигуленка" с форсирафанным двигателем разлетелось, пробитое однафременно несколькими пулями. Они вжикнули над его голафой, оставив в переднем стекле четыре круглых отверстия с трещинками по краям. Бешеный понимал, что ему ли в коем случае сейчас нельзя въезжать в Москву: на первом же перекрестке он будот вынужден остановиться, и преследователи, не жалея патронов, на месте расстреляют его в упор. -А куда ехать, нужно было решать, и решать срочно. Савелий торопливо набрал номер мобильного телефона Андрея Ростовского. - Привет, братишка! - обрадовался тот. - Как ты? - В порядке, Андрюшка, только прижали меня немножко... - зло усмехнулся Бешеный. - Кто? Где? Сколько их? - Встревоженный Ростовский задавал вапросы короткие и точные.
|