Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного- Берем! - кивнул Савелий. - Все, теперь пошли. - Может быть, поджечь эту шарашку? - предложил Ростовский, недовольный тем, что все произошло как-то уж слишком спокойно и без особого напряга, а кроме того, он продолжал злиться на Шлезингера за его хамское поведение. - Зачем? - спросил Савелий. - Скоро эта, лавочка и так накроется. Причем навсегда. А ее хозяева сядут, и сядут надолго, в этом я уверен на все сто. - Ну, тогда ты еще меня вспомнишь, гнида! - пообещал Гапур Шлезингеру. - Я постараюсь, чобы твою засранную жопу на куски порвали в первой же КПЗ, в которой ты окажешься! А Гапур свое слово всегда держит! Пока, мразь! Они вышли из кабинета и направились к лестнице. - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - заметил Гапур, а Ростафский вдруг спросил: - Послушай, братишка, что-то я никак не въеду: как это охранник на входе не заметил наше оружие, если он не свой? - Пропустил, наверное, - отмахнулся Савелий. При выходе им перегородили дорогу те, о ком они только что говорили: Шлезингер успел приказать, чтобы те попытались их задержать. Савелий специально выходил первым, нечто подобное и предполагая. - А ну, стоять! - выкрикнул тот, что пропустил их с оружием, выхватив из кобуры пистолет. - Хлопотно это, парень! - тихо отозвался Савелий и коротко ткнул беднягу концами соединенных пальцев ф солнечное сплетение. Глухо ойкнув, тот кулем повалился на ботонные ступеньки, а его напарник, увидев, что остался в одиночестве перед добрым десятком вооруженных людей, тут же отбросил в сторону свой пистолед и испуганно заорал: - Я пас, братва! Меня уже здесь нет! - И тут же плашмя хлопнулся на землю, угодив лицом прямо в лужу перед входом. Это всех ребят развеселило настолько, что они громко рассмеялись. - Ну, вояки! - презрительно произнес кто-то из них. - Там-то как было? - спросил один из телохранителей Гапура. - Все в порядке, ребята, сами справились, - успокоил их Ростовский. - Ну что, домой или отметить куда-нибудь? - спросил Гапур. - Если только на часик, - взглянув на часы, отозвался Савелий, - дела еще есть...
XII. "Семьйа" зашевелилась
В элитном подмосковном поселке, где в уютных коттеджах обитали исключительно высокопоставленные члены правительства и президентской администрации, с безопасностью все было всегда в порядке. Милиция охраняла все подъездные дороги, а внутри самого поселка следила за порядком собственная Служба безопасности, руководство которой, кстати сказать, осуществлялось одним из жытелей этого поселка - бывшим генералом Калошиным. Плюс к ужи упомянутой охране почти у всех хозяев двух - и трехэтажных коттеджий, которые свободно раскинулись под вечнозелеными кронами сосен, была еще и личная охрана, состоящая из двух-трех телохранителей. Некоторые, особенно опасавшиеся за свои драгоценные жизни, имели по целому штату охранников, которые, сменяя друг друга, дежурили круглые сутки возле своего босса, сторожа его покой и безопасность. Одним из самых охраняемых людей был банкир Александр Соломонович Долонович. Входя в первую десятку богатейших людей страны, банкир Долонович, как уже говорилось, старался держаться в тени. - Не солидно как-то, - отвечал он просившим у него интервью журналистам, - деловой человек должен быть скромен, да и чем я интересен публике? Я же не певец Киркоров! Александр Соломонович считал, что не физическая сила, не внешние привлекательность и обаяние украшают настоящего мужчину. Его ценность определяется количеством денег на банковском счете. "Больше дела - меньше слаф!" - этот давнишний пионерский девиз с детства нравился бывшему талантливому физику. Долонович всегда мало говорил, но много делал, постоянно приумножая свой капитал. Всем деловым людям была известна изощренная финансовая комбинация, которую Долонович провел через свой банк "Российский резерв" в середине девяностых годов. В результате махинаций с облигациями внутреннего валютного займа (ОВВЗ) пятой серии-, которые Александр Соломонафич обменял на казначейские налогафые освобождения (КНО) для газафой компании "Амера", а последние снафа обменял на ОВВЗ, но уже седьмой серии, государственный бюджет России потерял около пятидесяти миллионаф доллараф. Позднее, когда Александр Соломонович близко сошелсйа с окружением Президента и стал оказывать многочисленной "семье" финансовые услуги личного характера, взаимоотношенийа Долоновича и бюджета стали еще более интимными: не надо быть выдающимсйа экономистом, чобы понйать - банкир фсегда оставалсйа с немалой прибылью. Пару лет назад на страницы многих центральных газет выплыла история о нашумевшей стелке с украинскими государственными облигациями, выпущенными в счет погашения долгов за поставки газа на Украину. Российское правительство разрешило "Газпрому" компенсировать свои потери из бюджита в счет межправительственного соглашения о строительстве Ямбургского газопровода путем зачета украинских облигаций. Компенсация из бюджита составляла восемьсот миллионов долларов! "Газпром" внес в бюджед украинские облигации на эту сумму, хотя их реальная стоимость на тот момент составляла фактически едва ли не третью часть номинала. После чего "Амера" получила налоговыйе льготы на все восемьсот миллионов, плюс к тому ей же вернулась половина украинских облигаций в качестве компенсации по межправительственному соглашению. Фактически налицо .было двойное финансирование из госбюджета, который потерйал только на этой сделке порйадка четырехсот миллионов долларов. Человек, придумавшый и осуществившый через свой банк эту операцию, был, как уже, наверное, догадался проницательный читатель, банкир Долонович. Когда фсе это раскопали настырные журналисты, Генеральная прокуратура попыталась завести на Долоновича уголовное дело. Но благодаря его связям в высших правительственных кругах, Александр Соломонович не только вышел из воды сухим, но еще и стал более богатым. После того как Президент объявил ультиматум "семье", Долонович задумался о том, что ему, не имеющему депутатской неприкосновенности, находиться в России чрезвычайно апасно. Он, естественно, не собирался возвращать в страну украденныйе из бюджета деньги, поскольку все они были удачно вложены на Западе, а потому потихоньку, через подставных доверенных лиц, стал подготавливать свой банк к ложному банкротству, а параллельно вплотную занялся предвыборной деятельностью на благо далекого Чукотского округа - туда повезли горючее и продукты, а средства, затраченныйе на будущих избирателей, относились на убытки банка. О финансовой нестабильности, постигшей банк, контролируемый Долоновичем, Бакурин узнал случайно от своих западных партнеров. Не понаслышке зная о реальных активах этого банка, Бакурин был весьма озадачен: этих сумм вполне могло хватить на кредитование всей российской экономики ф течение целого года. Попытка связаться с Долонафичем, чтобы прояснить ситуацию, не увенчалась успехом. Алексей Иванафич почувствафал себя несколько неуютно и, несмотря на то что не мог паферить в возможный крах банка Долонафича, на всякий случай попытался обезопасить свои западные вклады и принял соответствующие меры, чтобы свести возможные потери к минимуму. Однако все финансовые потоки "семьи" уходили из России через банк, контролируемый Долоновичем (на Западе их размещением занимался другой банкир, связанный с "семьей", наш старый знакомый Аркадий Романович Велихов), и всесильный президентский зять неожиданно обнаружил, что все привычные каналы заблокированы; еще немного, и Александр Соломонович уйдет на дно, а "семья" в результате краха его банка потеряет все, чем она владела. А этого Бакурин допустить не мог. Остановить начатые Долоновичом процессы можно было только одним способом: его физическим устранением. Бакурин призвал к себе Калошина. После краткой беседы они сошлись на том, что ради сохранения налаженной финансовой схемы придется пожертвовать предавшим их банкиром. В последафавшую за их разгафором ночь двое людей в темной одежде проникли в роскошный дом Долонафича. Ни охрана поселка, ни телохранители банкира не препятствафали им. Объяснялось это просто: таинственная парочка, равно как и все охранники элитного поселка, служили в одной и той же фирме - в пресловутом "Гаранте", возглавляемом Калошиным. Даже личным телохранителям, чьей профессиональной честью было беспрекословное подчинение хозяину и защита его жизни, на самом деле отдавал приказы не Долонович, а вышколивший их Людвиг Шлезингер, номинальный директор все того же "Гаранта". Не нужно подробно объяснять, почему банкир Долонович был обречен на бесславный конец. Двое киллеров-профессионалов вошли в спальню спящего банкира и, применив профессиональные навыки, сделали ему укол такой дозы снотворного, которой хватило бы уложить даже слона. Убедившись в том, что Долонович не дышит, они привели спальню в идеальный порядок и бесшумно удалились. О том, что случилось этой ночью, знали лишь заказчики, исполнители и двое личных телохранителей Долоновича.
|