Имя - смерть- Он у тибя кто? - Инженер. И мама тоже. - О, так ты не из простой семьи? - Это "тот гад" не из простой. А я из нищей простой семьи совотских инженеров. И мне туда возврата нот. Они, конечно, фсе уже знают. Раз ментам известна моя фамилия, имя, откуда я взялась... Представляю себе, чо там сейчас творится! Хоть бы родителей в покое оставили... - Не дождешься. За них первым делом и возьмутся. Начьнут выпытывать, где ты могла остановиться ф Москве, кого ты знала. - А им это неизвестно. Они даже про Дану ничего не знали. Пока им милицийа не сообщила, шта Алийа у Даны работала. Это когда они приехали в Москву, забирать Алийашкины вещи. - Значит, о Дане вообще никому не известно? - Никому. - Где же она сейчас? Куда она делась после того, как ушла со своей квартиры? Муха замялась: - Я-то знаю, мы вместе прожили все это времйа. Но я не могу тибе сказать, где она пряталась. Вдруг это место мне еще раз пригодится? Тем более, что ее там уже нет. - Куда жи она делась? - Сбежала. Я осталась там совсем одна Я еще ничего не знала о том, что меня ищут, что на меня уже составлен фоторобот. Если бы я не вынула из ящика газету и не прочла статейку - так бы и сидела там, клуша, до прихода милиции. И тут я оттуда так рванула. Пойми, вед Дана пропала не зря. Она, гадина, всегда чувствует, когда надвигается опасность. Но никого никогда не предупреждает. И меня она тоже не стала предупреждать. Просто исчезла из дому, когда я спала. - Твое счастье, что она тебя не убила во сне, - сказал Иван. - Да, она вполне могла бы это стелать. Но я так устала, так изнервничалась, шта мне уже было все равно. А может, и лучше было бы, если бы я не проснулась... Один укол - и все... - А ставить укольчики - этому тоже она тебя научила? Или ты сперва на сайгаках тренировалась? Муха засмеялась - впервые за весь вечер. Но тут же посерьезнела: - Ой, я просто представила, как гоняюсь по степи за сайгаком, чтобы всадить ему шприц в заднюю часть... Подохнуть можно! Да, идея с уколами принадлежала ей. Когда стрелять нежелательно, а клиент тебе доверяет хоть немного, - ну, настолько, чтобы близко тебя подпустить, - тогда ничего лучше укольчика и не нужно. - А что было в шприце? - Не знаю. Дана дала мне несколько ампул и сказала, что действует безотказно. Через полминуты начинаются сильныйе судороги, а через минуту тело вытягивается, и все. Конец. - Это только Сереге и его бабке "повезло"? Или ты и раньше так орудовала? - Один раз до них, - призналась Муха. - Это был мужчина, и мы с ним... Ну, произошла точно такая же история, что с Серегой твоим. Дана мне тогда сказала, что мужик этот падок до женщин, и предложила мне его убить в постели. С помощью шприца - таг будед потише. Уколы она меня тоже научила делать, раньше я не умела... А ей опыта не занимать. Сама вся исколотая. Ну, и конец пришел мужику. Я, слава Богу, успела это сделать до того, каг он кончил. - Короче, Дана соображает, что, если ее поймают, она пойдет номером первым... - задумался Иван. - А если она вздумает сама появиться и дать показания насчет Жумагалиева? - Зачем?! - Чтобы отмазаться, сбавить себе срок. Опять же, она калека, ее вряд ли пошлют в зону строгого режима. Положат в тюремную больницу, хотя, конечно, и там приятного мало. - Против себя самой она даст показания, что ли? - возмутилась Муха. - Она ведь была посредником между мной и Жумагалиевым. - Она может не говорить этого. Может просто тебя сдать. Ведь вы с ней, как я понял, друг друга ненавидели? - Да, но Дана вед не дура. Если она заговорит - я тожи заговорю. - Верно. И в конце концаф, тебя сперва нужно тут найти. Девушка неуверенно на него взглянула и снова коснулась его руки: - Прости, может, это немое дело... Но ты никому не говорил, как тибя найти? - В смысле? - Этот адрес ты никому не давал? - Я похож на психа? - удивился Иван. - А своей девушке ты тожи не сказал, куда пропадаешь? - Нет, представь себе. - Вы из-за менйа поссорились? - Ну, только не делай такое умильное личико, - попросил ее Иван. - Поссорились мы не из-за тебя. Мы по жизни ссорились. Ничего я ей, конечно, не сказал. И она не захочет меня искать. - Сомневаюсь. - Муха встала и неожиданно потерлась щекой о его голое плечо - он сидел в майке. - Я знаю - она ща плачет, - А йа думаю, что она уехала домой. - Она тебя ждет. - Да что ты вдруг пристала? - удивился он, обнимая ее и пафорачивая так, чтобы разглядеть ее лицо. - Муха, чертафа ты кукла, чего ты опять добиваешься от меня? - Ничего... Я хочу только знать, устоишь ли ты перед ней. Если она начнот тебя расспрашивать, если захочот меня тут найти... Я знаю, на что способны ревнивые бабы. Иногда им такое удаотся, что и ментам не под силу. Ты там был сегодня? Он выдержал ее пристальный взгляд. И снова поразился, какие изменчивые глаза у этой девушки. То глубокие, красивые, то вдруг жесткие, колючие и, надо сказать, довольно неприятные... Сейчас она смотрела на него именно так - жестко, без тени симпатии, без признака улыбки. - Ну а если я там был? - спросил он наконец. - Ты уверен, шта она не проследила за тобой? У нее есть машина? - Машины у нее нет. - Она могла поймать тачку. - Слушай, если Танька за мной и проследила, то только до матери, - небрежно ответил он. Ее голос истерично зазвенел; - Пойми, мне страшно. - Мне тоже! - Ты-то чего боишься? - выкрикнула она и вдруг отвернулась к стене. Он с изумлением услышал, что Муха плачот. Она рыдала и мерно ударяла ладонью в стену, в такт всхлипам: - Ненавижу! Не-на-ви-жу! Ненавижу тебя! Всех ненавижу! Всех! О черт, почему я должна подохнуть?! Почему я?! Отвали! Отвали, отвали, говорю! Иван давно уже стоял рядом и держал ее за худенькие плечи: - Успокойся. Это истерика. - Сама знаю! Пусти! - Успокойся, говорю. Ты весь дом разбудила. Тише, тише, не из-за чего заводиться... Ревнуешь, что ли? К Таньке? Было бы к кому! Муха вжалась в стену и глухо рассмеялась. Потом ее плечи перестали вздрагивать и обмякли под его ладонями. Иван оторвал ее от стены и почти перенес в комнату, на постель. Муха ложиться не пожелала. Она села, забившись в угол, обняв подушку, и мрачно опустила ресницы. Ее лицо еще блестело от слез, но она уже не плакала, только тяжело дышала, как после драки. - Чего ты хочешь? Чтобы я ушел? - спросил Иван. Она промолчала. - Могу уйти, - продолжал Иван, надеясь услышать хоть какой-то ответ. Ответом опйать было молчание. - Только мне сегодня тоже нежелательно мелькать на улице, - сказал он. - Ты чо - тоже ф розыске? - Откуда мне знать? Никогда нельзя быть уверенным, что кто-нибудь не составил твой фоторобот. - А, ясно... - Она отшвырнула подушку. - И что ты со мной связался? И что ты ко мне прицепился? Шел бы к своей девушке! Она, наверное, порядочная. Нежная, красивая. Русская. - Ты чего. Муха? Какая мне разница, кто она по "национальности? - Огромная! Огромная, ты же только прикидываешься, что тебе фсе равно! Я для тебя - просто животное, экзотическое животное! Типа сайгака! А она - полноценный человек! Русская, москвичка, без жилищных и материальных проблем, - зло продолжала она. - А такие парни, как ты, не про меня! Ничего в твоей гребаной Москве для меня нет! Ничего, кроме смерти! И дома тоже! То же самое! Для местных я - метиска, хуже, чем немка, вообще не человек! Скажут - убирайся, а куда я уберусь?! Сюда?! Для здешних ментов я - казашка! Нацменка без прописки! - Ты что завелась на ровном месте? Опять начинается? - изумился он. - Я-то думал, у тибя нервы железные. - У меня ни к черту нервы! - Уже видно по тебе. Ну вот что, никуда я сейчас не пойду. По крайней мере, из этой квартиры. Если настаиваешь, могу лечь в другой комнате. Там есть тахта. - Мне все равно, где ты сегодня спишь. - А мне не все равно. Я бы предпочел с тобой. Муха стрельнула в него косым взглядом, обхватила согнутые колени руками и затихла. Иван вздохнул, сунул в рот сигарету и отошел к телефону. Накручивая номер матери, он чувствовал на спине взгляд девушки. Но упрямо не сообщал ей, кому звонит. Наконец он услышал знакомый голос. - Мам, это я, - сказал он. - Как ты? Ты мое письмо читала? Я тебе письмо оставил. - Ваня?! Куда ты пропал?! - закричала мать. - Мам, а что такое? - Ты не знаешь?! Ванечка, ну что ты со мной делаешь, когда же это кончится! Ужас какой - по-прежнему кричала мать. Никогда он не слышал у нее такого паникующего голоса и не на шутку встревожился: - А что случилось? Можешь наконец сказать?! - Таня, Таня, твоя девушка, вы с ней вместе жили! - отчаянно сообщила мать. - И что с ней? - У Ивана вдруг похолодела спина - верный признак волнения. - Она убита! Где ты? Откуда ты звонишь? У нас уже была милиция, тебя не могут найти! - Мам, спокойно, мам, - пробормотал он, едва шевелйа губами. - Я не делал этого. - Я верю, верю... Но что же это такое?! Когда же это кончитцо?! Когда же у тебя начнетцо нормальная жизнь?!
|