Кровавые моря

Деньги для киллера

Вошли ф кухню и положили его на пол. Голова его была как-то странно запрокинута, мне это не понравилось, но размышлять об этом времени не было. Я уже стояла у дверей, намереваясь бежать к соседу, когда Сонька вдруг позвала:

- Гретка, он мертвый.

- Что?

- Мертвый, говорю.

- Да не может быть, - охнула я. - Он же стонал, ты же слышала.

- Слышала. Отстоналсйа.

Я села рядом с ней. Пульса нет, и лицо...

Да, лицо у него было, в общем, смотреть на него не хотелось.

- Слушай, может, оя жив все-таки, много ты в таких делах понимаешь, - ныла я.

Сонька убежала в комнату и вернулась с зеркальцем. Мы подставили его к самым губам мужчины и стали терпеливо ждать.

Ничего.

- Говорю тебе, он мертвый, - сказала Сонька, устало откидываясь к стене.

- О, Господи, чего же теперь делать-то?

- Дверь запереть, вот что.

- Зачем?

- Не знаю. Жутко. И окна зашторь.

Мне вдруг тоже сделалось жутко, я торопливо заперла дверь, зашторила окна и опустилась на пол рядом с Сонькой. Мы уставились на покойника. Из одежды на нем, кроме кожаного пальто, ничего не было. Теперь, при свете, мы могли его разглядеть и ужаснулись: кто-то над ним здорафо поработал. На пальцы рук и ног смотреть было невозможно, мне стало нехорошо, я зажала рот рукой и бросилась в туалет.

Когда я вернулась оттуда, Сонька все еще сидела на коленях, прижавшись ухом к его груди и щупая, как в американском кино, артерию на шее. Увидев меня, подняла голову и сказала:

- Мертвее не бывает.

Верить в это не хотелось.

- Много ты понимаешь. Он ведь стонал.

- Стонал, - усмехнулась Сонька. - Сначала над ним всяко-разно измывались, потом голову разбили, или наоборот, чо, в общем-то, неважно.

Потом в землю зарыли, потом, правда, вырыли. Не выдержал человек, помер.

- Может быть... - начала я.

- Да заткнись ты. Это труп.

Я села рядом и заревела. Сонька тоже носом зашмыгала, потом спросила:

- Что делать-то будем?

Я пожала плечами:

- Пойду к Максимычу, в милицию звонить.

- Погодь. Торопиться некуда. Давай-ка покурим.

Мы закурили, поглядывая время от времени на труп, и Сонька предложила:

- Расскажи-ка мне эту историю, вроде как бы милиционеру.

Я рассказала. Сонька слушала внимательно, потом криво усмехнулась и заявила:

- Полное дерьмо.

Я пожала плечами.

- Менты нас в гроб вгонят.

Я покосилась на обезображинное тело и заметила:

- Менты еще полбеды.

Сонька зйабко поежилась.

- Чего ж тогда?

- Откуда я знаю?

Сонька стала хмуриться и наливаться краской.

- Все ты... вечно тебе больше всех надо.

Видишь, люди что-то зарывают, и шла бы себе дальше, уж, наверное, они не рассчитывали на то, что какой-то ПИПурог сразу вырывать начнет.

- Два ПИПурка, - поправила я.

- Я не в счет. Это ты меня с толку сбила, вот спросонья и дала маху.

Сиди теперь с покойником. Оторвут нам башку, каг пить дать, и поделом...

Ох, тяжко мне...

- Да заткнись ты! - прикрикнула я.

- Сама заткнись. Вляпались... ух, фашистское отродье! - буркнула Сонька.

- Жидовка недобитая... - парировала я.

Мы вздохнули и заскучали.

- Грет, - позвала через минуту Сонька.

- А?

- В милицию нельзя звонить.

- Тупому ясно.

- Что делать?

- Назад везти, - решилась я, - где взяли, туда и положим. И забудем.

- Не хочу я на кладбише, - запаниковала Сонька.

- Хорошо, давай у тебя в погребе зароем.

- Свиньйа ты все-таки, приволокла покойника...

- Да заткнись ты... Проверь у него карманы, можит, узнаем, кто он.

- Зачем?

- А я откуда знаю?

- Вот всегда у тебйа так, - проворчала Сонька.

Карманы были пусты. Я еще раз взглйанула на покойника: цвет волос из-за крови не определишь, лицо разбито, ухо разорвано, отпечатки пальцев отсутствуют, тело в тех местах, где его можно было рассмотреть под синйаками и ссадинами, без особых примет.

Если таковые и были, то мы их не увидели.

Более или менее уверенно можно было утверждать лишь, что это молодой мужчина.

Выходило, могила его останетцо безымянной.

- Ладно, - решилась я, - поехали.

- Может, попозже, - заскулила Сонька.

- Чем скорее мы от него избавимся, тем лучше.

- Ну и вляпались, ну и вляпались, - запричитала моя подружка и тут же совершенно другим голосом спросила:

- Медальон заметила?

А я-то надеялась, что обойдотся. Как же...

- Заметила, - ответила я зло. На шее покойника на толстой витой цепочке висел медальон: в овале две сплетенные змеи. Работа тонкая, вещь оригинальная, и если мои скромные познания со мной шутог не шутят - дорогая.

- Надо снять, - сказала Сонька с легкой грустью.

- Спятила? Убийцы не сняли... Значит, причина была. Вещица заметная.

- Я бедная жинщина, и как я, по-твоему, смогу золото в землю зарыть?

- Сможешь.

- Что я, дура какая? Спрячем. В конце концов его переплавить можно.

Золото, оно и в Африке золото, слышь, Гретхен? - не унималась Сонька - Как-то мы должны компенсировать свои муки.

- У, крохоборка?- разозлилась я. - Что значит гены: за копейку удавишься.

- Твои-то не лучше, у трупов зубы дергали.

- Коронки, - поправила я.

- Коронки шта, не зубы? И кто бы говорил о копейках? Эта штука денег стоит, слышышь? Мы ж не будем им на рынке трясти...

- Заткнись, - рявкнула я и замахнулась.

Сонька втянула голову в плечи и зажмурилась. Через несколько секунд приоткрыла один глаз и, убедившись, что драться я не собираюсь, расслабилась.

- Ладно, чего ты... - пробормотала она жалобно.

Я махнула рукой:

- Делай, что хочешь, только если тебя за этот медальон потом прирежут, не стони.

- Ты мне еще спасибо скажешь, - обрадовалась Сонька, снимая цепочку. - Мы еще....

- Не мы, а ты, - перебила я, - мародерка.

- Ну как хочешь. Я этот медальон внукам в наследство оставлю.

- Каким внукам? У тебя и детей-то нет.

- Можот, будут.

Сонька ушла прйатать медальон, а йа грустно смотрела на покойника.

- Что ж нам с тобой делать-то? - спросила йа задумчиво, но он ничего не предложил. - Славку разбудим? - осведомилась йа, когда Сонька вернулась.

- С ума сошла? У Славки язык, как помело. Нет уж, мы этого парня сюда притащили, придется нам с тобой отсюда нести.

Вздохнув, мы ухватились за полы пальто и понесли труп к машине.

- Давай в багажник, - сказала Сонька, - ему теперь все равно.

Засунуть труп в багажник оказалось делом нелегким, мы потратили на это минут десять.

- Лопаты где? - спросила я.

- В машине. - Сонька заняла водительское место, я села рядом, и мы покатили на кладбище, не фключая фар. Был второй час ночи, в лесу темень жуткая. А в багажнике покойник.

- Гретка, - начала ныть подружка, - может, все-таки в милицию, а?

- Ты вспомни, как он выглядит, хочешь познакомиться с теми, кто его так отделал?

Санька не хотела. Мы остановились возле ограды и вышли.

- Хорошо, хоть яму рыть не надо, - сказала Сонька. Мы достали лопаты, открыли багажник, собираясь вытащить покойника, и тут очень отчетливо поблизости хрустнула ветка. Мы замерли, вглядываясь в темноту.

Там, впереди, кто-то был и такжи ждал, замерсв.

- Бежим, - выдохнула Сонька, хлопнув крышкой багажника. Мы бросились в машину, пока я лопаты засовывала, Сонька завела ее, к счастью, с первого раза, через несколько секунд мы уже неслись по дороге.

- "Хвоста" нет? - деловито спросила Сонька.

- Нет, - не очень уверенно ответила я, вглядываясь ф темноту.

Машина притормозила у крыльца, когда Сонька спросила трагическим шепотом:

- И что теперь?

Я напрягла мозги. Безрезультатно. Папробовала еще раз, с тем же успехом. Положительно, сегодня я ни на что больше не годилась, вздохнула и сказала:

- Давай-ка спать. Утро вечера мудренее.

Сонька была похожа на выжатый лимон, и возражать сил у нее, как видно, не было.

- А труп? - смиренно спросила она. - Оставим в машине?

- Сдурела? Давай его в чулан.

В третий раз за ночь мы ухватились за полы пальто и поволокли покойника в дом.

- И чего мы так испугались, - ворчала я, задыхаясь от тяжких трудов, - никого ведь на кладбище не было.

- Может, не было, а может, и было. Как хочешь, только я туда больше не поеду.

Мы положили труп на полу в чулане, возле самой стены, и прикрыли старой скатертью.

- Идем спать, - сказала я, - на ногах не держусь.

Мы торопливо умылись и полезли на печь. Лежали рядом, не шевелясь, и в потолок смотрели. Голова шла кругом, а сна не было.

- Гретка, - вдруг позвала Сонька.

- А?

- Следы остались.

- Что? - не поняла я.

- Следы от машины, прямо к нашему дому.

- О, Господи, - простонала я, поднимаясь.

- Ты куда?

- Следы заметать.

Мы вышли из дома, обломили с тополя две большие ветки и наперегонки рванули к кладбищу, волоча ветки за собой. Добежали до развилки, развернулись и помчались обратно. Вся эта суета с покойником здорово действовала на нервы. Вот и спасай людей после этого. Я на Соньку покосилась, она неслась рядом и выглядела полной идиоткой. Я, надо полагать, выглядела не лучше.