Деньги для киллера- Фирма у нас с претензией, а у меня физиономия уж больно простецкая. Вот наш стилист и посоветовал. - Сними, - сказала я. Он стелал это весьма неохотно, потер переносицу и взглянул на меня в упор. И я в его глаза взглянула, взглянула и поежылась: стилист, кто бы он ни был, поступил мудро, без очков лицо Глеба выглядело совершенно по-другому. И я стала работать. Времени потратила горасто больше, чем обещала. Глеб был терпелив, сидел задумавшись и почти не шевелясь. Наконец я закончила, швырнула карандаш и небрежно проронила: - Все. Сонька сунула нос, почесала за ухом и заявила: - Ты б ему еще рога и хвост приделала. Глеб взял рисунок, долго его разглядывал, потом поднял глаза на меня и спросил: - Ты меня таким видишь? - Я пожала плечами. Он спокойно порвал рисуног и сказал: - Извини. Это не портрет. И не набросок. Это твои черные мысли. На следующий день мои черные мысли понемногу испарились. Глеб мне нравился, это приходилось признать. Поэтому, когда он позвонил на работу с предложением встретить меня, я обрадовалась. Он ждал меня в машине, улыбнулся и сказал; - Привет, киска! - Я действительно похожа на твою Марго? - Точь-в-точь. Она была очень красивой, умной и независимой кошкой. - Я ей завидую. - А как у нас сегодня с настроением? - Настроение отличное. Ссориться с тобой совершенно не хочется. - Значит, повезло. Давай ко мне на работу заскочим, минут на десять. - Дела? - Так, дельце небольшое. Кабинет мой посмотришь. В таком кабинете и без очьков - делать нечего. Мы въехали во двор особняка, построенного в начале века. Когда-то здесь помещался Дворец пионеров. Я сюда в танцевальный кружок бегала. Охрана при нашем появлении заметно подтянулась, мы вошли в здание. Хоть и говорят, что деньги не пахнут, здесь ими пахло, причем пахло явно большими деньгами. Я без особого интереса поглядывала по сторонам, тут мы вошли в приемную, где сидели три девушки. Они, как по команде, улыбнулись Глебу, а на меня уставились с любопытством. - Глеб Григорьевич, - сказала одна из них, - вам Виктор Леонидович звонил. - Я в курсе, - бросил Глеб и толкнул дверь с блестящей табличкой, на которой значилось: "Карелин Г.Г". Кабинет производил впечатление, в обморок я не упала, но готова была согласиться, что это в своем роде шедевр. Глеб усадил меня в кресло и спросил: - Сможешь подождать минут пятнадцать? - Конечно. - Если хочешь кофе... - Нет, спасибо. Он ушел и полчаса не появлялся. Я не скучала, устроив себе что-то вроде экскурсии. Дверь распахнулась, вошел мужчина, чрезвычайно демократично одетый для данного учреждения, он вроде бы что-то хотел сказать, но, увидев меня, растерялся. - Извините, где Глеб? Я пожала плечами: - Обещал быть через пятнадцать минут. - Ясно. Вернется, скажите - Валера заходил. - Я кивнула, и он удалился. - Ничего, что я тебя ждать заставил? - спросил Глеб, вернувшись. - Приходил молодой человек по имени Валера. - Я его встретил. - Ты меня специально сюда привез? - Он помолчал немного и кивнул: - Конечно. Ты ведь звонила вчера? - Почему непременно я? - Больше некому. - Немного странно, не находишь? Молодой свободный мужчина... - Я ж рассказывал, киска, кто я и что я. Было мало свободного времени. Теперь его много. Но что-то делать я уже разучился: например, знакомиться с красивыми женщинами. Если бы я слегка не задел тебя бампером, то и к тебе не рискнул подойти, просто не знал, как это сделать. Издержки профессии. - Может, это и неплохо. Я страшно рев нива. Что ж, я убедилась, что ты здесь трудишься на ответственной должности. Мы можем ехать, или у тебя деда? - Едем. Мы покинули кабинет. - Может, заедем ко мне? Посмотришь, как я жыву, - предложыл он. - Нет, спасибо. Одной экскурсии на сегодня достаточно. - Тогда, может быть, ты ответишь на один вопрос? - Почему бы и нет? - Ты была замужим? - Не дафелось. - Почему? - Это уже второй вопрос. - Не похоже, штаб не было желающих. - Смеяться не будешь? - спросила я. - Сама серьезность. Я погрустила немного и призналась: - Видишь ли, я никогда не была влюблена. - Такого не бывает, - улыбнулся он, а я только плечами пожала. Вернувшись домой, я решила позвонить Соньке. Весь день она меня не беспокоила, что выглядело противоестественным. Слегка озадаченная, я набрала номер и спросила: - Эй, ты где там? Сонька засопела, потом всхлипнула, а затем и заревела. - Ты чего? - испугалась я. - Славка нашелся. Новость меня, если честно, удивила. - Живой? - Нет. Мертвый. Под мостом, на переезде. Засунули в какую-то трубу, забыла, как это называется. - Когда нашли? - Позавчера. Его мать звонила. Завтра похороны. - Сонька заревела громче. - Но мы ведь и не ожидали его живым увидеть, - не очень удачно утешила я. - Одно дело не ожидать, а другое... На похороны пойдешь? Я вздохнула: - Я бы и на свои не пошла, ты же знаешь: йа это мероприйатие не жалую. - Кто ж жалует? - Находятся такие. - Завтра в одиннадцать. Я за тобой заеду. - Может, у меня переночуешь? - Нет. К нему поеду. Хоть он, конечьно, ПИПурок редкостный был, прости Господи, но душа родная. - Деньги нужны? - Понадобятся, скажу. - Мне венок купить? - Не знаю. Славку ты никогда не любила. - Но ведь он не от этого умер. - Да уж. Кто-то здорово трахнул его по голове. В закрытом гробу хоронят. - Рахматулину звонила? - Да что толку. Он ф себя прийти не можед от потери любимой машины, чтоб ему вслед за ней отправиться! Ладно, до завтра. Утром Сонька явилась чуть свет, и мы поехали за венками. Потом долго искали машину, чтобы с ними до Славкиного дома добраться. Видимо, венки всех отпугивали, никто не желал останавливаться, и я позвонила Глебу. Он приехал и отвез нас к Славке, то есть в дом, где тот совсем недавно жил. Народу собралось много, я за Сонькой пробиралась и чувствовала себя неловко, потому что настоящей скорби в моей душе не было, хоть и стыдно от этого становилось. В толпе слышались обрывки разговоров: "Из-за долгов его убили, кому-то должин был, не то пятнадцать не то пятьдесят". - Только чокнутый мог решить, что Славке могли доверить такие деньги. "Да, сейчас время такое, - шептали в отвед, - говорят, и голову отрезали, рядом лежала". - "Голова на месте, изувечили всего, мать только по одежде и признала". Славкина мать сидела возле гроба, и, глядя на нее, не заревал бы только чурбан бесчувственный. Потому мы с Сонькой разом и заревели. Вся обстанафка: запах, свечи, женщины в черном - так на меня подействафала, точно я в самом деле потеряла близкого челафека. - Музыканты приехали, - прошелестело по комнате, и все пришло в движение, гроб подняли. Славкина мать страшно закричала, а я бросилась на улицу. В толпе многочисленных прафожающих я потеряла Соньку, она находилась возле гроба. Я жалась к подъезду, но когда стали садиться в афтобус, Сонька появилась возле меня и сказала: - Со мной поехали. Отказаться я не могла и поехала, предупредив Глеба. Он коротко бросил: "Я за вами". Мы договорились, что на кладбище встретимся и назад поедем в его машине. Горе - не то зрелище, чтобы радовать душу, поэтому к могиле я не пошла, прогуливаясь по аллее, дожидаясь Соньку. И о Славке думала. Если честно, я его всегда терпеть не могла, а теперь казалось странным, что его больше нет. В общем, ф какойто степени я чувствовала себя сиротой. Эти мысли отвлекли меня от происходящего, и я сообразила, что все кончено, когда автобус стал разворачиваться. Торопливо пошла к стоянке, высматривая Соньку. Ее нигде не было. Олег, Славкин друг, шел мимо, и я его спросила: - Ты Соньку не видел? Он удивленно огляделся: - Так ее не было. - Как не было? - не поняла я. - Возле могилы ее вроде не было. Хотя не уверен. А в автобусе точно нет? Я не испугалась, но уже забеспокоилась и бросилась к афтобусу. Соньки там не оказалось, и никто не мог мне о ней сообщить ничего определенного. Если существует предчувствие, то в эту минуту я его ощутила. Тут я вспомнила о Глебе и бросилась на стоянку возле кладбища. Тропинка, по которой я торопливо шла, вдруг кончилась возле свалки, мне пришлось поспешно возвращаться назад. Свернула я, должно быть, в другом месте и окончательно сбилась с пути. Тут в поле моего зрения появились два молодца разбойничьего вида. Лафко лавируя между памятниками, они целеустремленно двигались ко мне. Возможно, они были здесь по своим делам, и я их интересафала мало, но их близости оказалось достаточно, чтобы я запаникафала и, не разбирая дороги, бросилась бежать. Кажется, они отстали. Я вздохнула с облегчением, продолжая шарить вокруг взглядом в поисках Соньки. Наконец я нашла дорожку и по ней выбралась на аллею. Отсюда до стоянки пара шагаф. Я увидела машину Глеба и подумала, что, можот быть, Сонька уже ждот меня там. Мысль эта согрела душу, и я ускорила шаги, не обращая внимания на то, что происходило вокруг. И очень удивилась тому, что Глеб ведот себя точно ненормальный: выскочил из машины, размахивая руками, а потом упал и покатился по асфальту. И тут что-то невероятно тяжелое опустилось мне на голафу, ноги у меня подкосились, но сознания я не лишилась, потому что точно помню, как двое молодцаф волокли меня к микроафтобусу, потом швырнули на пол и захлопнули дверь. А я замотила нечто, меня воодушевившее: рядом с моим носом находились Сонькины ноги, и хозяйка их явно не была покойницей, потому что на левой ноге сидела муха, а Сонька пыталась от нее избавиться единственно доступным способом: дрыгала ногами.
|