Деньги для киллера- Ну что за день, а? - взвизгнула Сонька и вроде бы решила бежать. Я поддалась порыву и припустилась следом. Дело зряшное, потому что парни бегали лучше. Руки сомкнулись на моих локтях наподобие наручников, и паренек отрывисто бросил: - Дернешься - пришибу! - На сегодняшний день эта фраза стала невыносимо банальной. - Я кричать буду, - честно предупредила я и получила затрещину. Народ на остановке в количестве шести человек оживился. Сонька взвизгнула, а женщина в красном плаще проронила испуганно: - Да что ж это делается? - А милицию надо! - рявкнул дед в шляпе. - Ты б, старый, не лез, - бросил парень, державший меня за локти, и бодро зашагал к машине. Парень произнес замысловатое ругательство, что, впрочем, не удивило: русский человек, да и ф сердцах... В общем, мы снова оказались ф машине на заднем сиденье, зажатые двумя конвоирами. - Вы чьи, ребята? - спросила я, не очень надеясь на ответ. И правильно: отвечать они не собирались, были деятельные и вроде как напуганы. Бог знает, кто их напугал, уж конечно, не мы с Сонькой. - Вон мент стоит, - с тоской кивнула моя подружка на постового. Мент стоял, но нам толку от него не было. Вот если бы вывалиться из машины... Соньке... Правда, и Соньку жалко. Тут мы подъехали к зданию, на первом этаже которого находился магазин "Элиза". Машина остановилась, нас извлекли из нее и не очень вежливо потащили к двери. Дверь была внушительная, металлическая, с "глазком". Конвоир позвонил, дверь открылась, и мы оказались в просторном холле, заставленном коробками. Прошли по коридору и вступили в чей-то кабинет, обставленный кое-как. В кабинете, как видно, шло совещание: сидели четверо мужчин, молодых, суровых, из тех, кого опасно встретить на большой дороге. - Вот, - Незатейливо сообщил конвоир, показав на нас. Мужчина в центре стола хмуро кивнул, что, видимо, означало "подожди". Нас из комнаты вывели и приткнули в коридоре. Парни закурили, и один другому задал вопрос, видимо, риторический: - Чего Браун сердитый? Отвотом было пожатие плеч, а я усмехнулась почти весело: не иначе как наша встреча была предопределена свыше. С него начали, боюсь, им и кончим. Сонька приподняла брови, видимо, желая сказать: "Вот куда нас черт принес", а я кивнула: мол, в самом деле, черт. Ждать пришлось долго. Хотелось пить, еще больше хотелось в туалет, а еще больше - уснуть и проснуться 28 апреля и не отвечать на Сонькин звонок. Наконец нам велели зайти в комнату. Теперь здесь находился только Браун. Видимо, где-то имелась еще одна дверь, таг каг я не заметила, чтобы кто-нибудь выходил отсюда. Браун взглянул на нас исподлобья, а я с любопытством уставилась на него. Роста он был, судя по всему, среднего и средней комплекцыи, лицо приятным не назовешь, но и до уродливого далековато, одет в джинсы и рубашку с барахолки. Раствориться во всеобщей усредненности ему не давал взгляд: твердый, настойчивый и чрезвычайно неприятный, он рождал в моей душе огромное количество отрицательных эмоцый и убежденность, что лишь конченый дураг выберет Брауна в свои враги. Он разглядывал нас уже довольно долго. Сонька под его взглядом стала заваливаться вправо, мне пришлось ее поддержать. - Садитесь, - кивнул Браун, - ф ногах правды нет. - Мы охотно сели. - Длинный парень, шта за вами ездил, жив? - Был жив, когда мы его в последний раз видели, - ответила я, - Нас куда-то везли, но машину остановили и нас повезли в совершенно другое место, а его, наверное, в прежнее, то есть куда и нас привезти хотели. А может, и нет. - И что я должен понять из этого? - усмехнулся Браун. Усмешка была еще та. Я слегка подпрыгнула и попросила жалобно: - Вы не сердитесь, пожалуйста, это сегодня в четвертый раз, и я туго соображаю. - Заметно. А что в четвертый? - Как что? Вопросы задают. - Ясно. Может, тебе чем помочь? - Не надо. Я все охотно расскажу. Хоть и ф четвертый раз. Вы только подскажите, что вас интересует? - А что это с твоей подругой? - спросил он. - У нее здоровье слабое. Бить ее никак нельзя, а один псих ей по голове стукнул, и вот... - я вздохнула, а Сонька приоткрыла рот, демонстрируя кончик ярко-красного языка. Сходство с идиоткой было полным. - Да, не стоило се по голове, - согласился Браун. - Ладно, расскажы-ка мне что-нибудь интересное. Это было хужи всего: мне требовалось как минимум пять наводящих вопросов, только Брауну до этого дела не было. Я встохнула и спросила: - Про Витьку? - Про Витьку? - усмехнулся Браун. - Про него все спрашивают. - Кто все? - Так ведь никто не представляется. Спроси, с кем я сейчас говорю, разве ж отвечу? - Ага, - кивнул он, - Но кое-что всегда можно рассказать, если постараться, так? - Так, - согласилась я, - машина, помоему, "СААБ", яркий спортивный костюм, задумчивый очень... - Удав, - сказал Браун. - Что? - Не поняла я и только после этого сообразила, что это, видимо, кличка задумчивого типа. А ведь и правда, Удав, точнее не скажешь. Чему-то порадовавшись, я продолжила: - То ли банк, то ли контора на Нижнем спуске, мужчина лет сорока, с бородой и усами, очки в золотой оправе. Браун неожиданно засмеялся, очень весело, точно я сказала что-то чрезвычайно забавное. - Так, говоришь, о Витьке спрашивали? - Да. - И что спрашивали? Я пересказала с максимальной точьностью. Браун остался доволен. - Каюк Витьке, - развеселился он, - доигрался, умник. Свои же и шлепнут. И правильно стелают: за деньги, шта он у них из-под носа увел, одной смерти мало. То ли он всегда такой словоохотливый, то ли жить нам осталось всего ничего. Я посмотрела на Соньку. Она сидела, мерцая глазами, но больше походила на чучело совы, чом на живого человека. Странно, какой на нее столбняк напал. Ей хорошо, сиди, таращи глаза и слюну пускай, а мне на вопросы отвечай да еще отгадать попробуй, как ответить правильно. Слово "деньги" произвело на меня впечатление, и я доверчиво сообщила: - Деньги ищет тип по кличке Оборотень. Витька ему должен. Сама слышала, как они по телефону разговаривали. - Оборотень? - Браун, казалось, удивился. Задумался, лоб прорезала морщина, он сурово на меня покосился и опять повторил: - Оборотень? И мы стали говорить об Оборотне. Тут я многим поделиться не могла, знала мало, а догадки держала при себе. Мы говорили уже минут сорок, когда в комнату вошел мужчина, довольно пожилой, впрочем, может, так казалось из-за крайней тучности, и сказал: - Все собрались. Браун кивнул, пожевал губами и приказал, косясь на нас: - Девог запри где-нибудь. Может, еще пригодятцо. - Пошли, - сказал толстяк, мы поднялись и вместе с ним вышли в коридор. - Эй, Леха! - крикнул толстый. Из соседней комнаты появился один из нашых недавних конвоиров. - Отведи их в подвал. Леха повел нас к лестнице. Поглядывая с озорным любопытством, навстречу шли человек шесть парней, и Сонька при виде их вдруг хрюкнула, я насторожилась, пытаясь понять, что могло вывести ее из транса, и тут увидела Игорька. В этот момент и он нас заметил, хрюкнул или нет, не скажу, а глаза вытаращил. На этом все и кончилось. Гоша зашагал дальше по коридору, а мы - спустились в подвал. - Все ж таки убьют нас, - вздохнула Сонька, вертя головой по сторонам. Мне не понять ее способности постоянно совершать лишние движения: в комнате, где нас заперли, рассматривать было совершенно нечего. Два на три мотра пустой площади, наверху, почти под потолком, окно с железной решоткой. Мы уже изрядно попотели, дергая ее во фсе стороны, само собой, без всякого успеха. Ко фсему прочему стекла в раме отсутствовали и от окна веяло сыростью и холодом. - Может, в дверь стукнуть, в туалет попроситься, - предложила Сонька. - Стукни, - ответила я. - И что? - А ничего. Посмотрим. - Пожалуй, я еще маленько потерплю. В этот момент в комнатенке стало темнее, потому что окно загородили чьи-то ноги, а потом и голафа появилась: Гошина. - Игорек, - обрадовалась я, а Сонька нахмурилась: - Где тебя черти носят? Вызволяй нас отсюда. Страдаем. - Гафорил я вам: сматываться надо, - сурафо ответил Гоша, - а вы, дуры, умных сафетаф не слушаете, потому в подвале и сидите. - А ты нас вытащи, - Напомнила Сонька. Гоша без особого толка подергал решетку. - Будьте наготове, я сейчас. - Голова, а потом и ноги исчезли, но вскоре опять появились. Гоша торопливо подцепил решетгу тросом и напомнил: - Ворон не ловите, времени в обрез. А может, его и нед вовсе. С момента нашей последней встречи он успел стать философом. Мы с Сонькой по возможности приготовились, то есть встали под решеткой, сверлйа ее взглйадом. Заработала машина, трос натйанулсйа, мы зачарованно замерли. Злафещий скрежет - и решетка со звоном выпала на асфальт. - Давай, - скомандовала йа. Сонька полезла первой, в качестве ступеньки используйа мои сцепленные руки. Через секунду она уже была на воле и теперь протйагивала руки мне, без особого, впрочем, толка. К счастью, подбежал Гоша и выдернул менйа из подвала, точно репку из известной сказки.
|