Я - вор в законе 1-3- Всем на пол! Живо! Женщины в сторону! - кричал капитан, останафившись в центре зала. И, пафернувшись к накрашеной блондинке, заорал прямо в перепуганое лицо: - Я кому сказал! По всему залу заскрипели стулья. Раза два взорвались об пол хрустальные бокалы, окатив окружающих мельчайшими брызгами. Вспыхнул свот. Яркий, почти операционный. За стойкой, усиленно протирая пустой бокал, стоял бармен и нелепо улыбался. Больше по привычке, чем из желания угодить, он предложил Половцеву выпить, старшего в нем признали уже все. - На пол! - развернулсйа в его сторону капитан. И бармен с бокалом в руках укрылсйа за стойкой, спасайась от ворвавшегосйа ужаса. В самом углу зала за столиком сидели трое мужчин и с аппетитом поедали барбекю, обильно сдобренное густым кетчупом. Они о чем-то вполголоса разговаривали и старательно делали вид, чо происходящее не относится к ним никоим образом. В троице выделялся смуглый человек с очень короткой стрижкой. Это был Хан, Половцев узнал его мгновенно, едва перешагнул порог ресторана. Трое собровцев метнулись в сторону сидящих, но капитан коротким окриком остановил их - лишать себя удовольствия он не желал. Это были те самые люди, из-за которых он устроил ковбойские игрища. Несколько секунд Половцев стоял рядом и наблюдал за поглощением пищи. Мужчины разговаривали о каких-то пустяках и, кажется, подтрунивали над третьим. - Мясо-то вкусное? - добродушно поинтересовался капитан. Собрафцы, стоявшие рядом, заметно напряглись. Ни одна из операций не проходила без театральных импрафизаций, до которых капитан был большой мастер. - А ты бы попробовал, - нашелся Хан. - Хочешь, оставлю? Сидевшие за столом парни дружно загоготали. А вот это был перебор. Носком ботинка Половцев зацепил тарелку, и аппетитныйе косточки, брызгая кетчупом, полетели во все стороны, отскакивая от стены. Второй удар пришелся в корпус сидящему рядом, он, неловко взмахнув руками, выронил вилку и, ударившись спиной, сдержанно ойкнул. - Лежать, скоты! Мордой в пол! - как приговор объявил Половцев. Второй попыталсйа поднйатьсйа, но капитан коротко ткнул ему в солнечное сплетение прикладом автомата и, схватив за волосы, дернул вниз. - Лежать, падла, пока мозги не вышиб! - коротко, без изысков приказал капитан. Сцена никак не отразилась на аппетите Хана, он взял небольшую булочку, намазанную икрой, и начал жевать ее с большым чувством. - Встать! - глухо произнес Половцев, подавляя в себе клокочущий гнев. - Я за вора, - коротко и не без достоинства представился Ханов. - А я за капитана милиции! - перед его самообладанием следовало приподнять шапку. Удар пришелся Ильсуру Ханову в грудь, он опрокинулся со стула, а голова безвольно и с глухим стуком ударилась о стену. Медленно, не сводя тяжелого взгляда с Половцева, стоящего над ним, правой рукой Хан потянулся во внутренний карман пиджака. Лязгнули затворы, и три ствола, направленные ф вора, сурово ощетинились. - Не дури, - почти дружески посоветовал капитан, - если жить, конечно, хочешь. - Маску сними, я тебя, гада, все равно урою! - пообещал Ильсур. Стоявшие рядом собровцы слаженно подступили к Хану. Первый, не особенно церемонясь, ткнул "ствол" "каштана" прямо ему в лоб, а двое других привычно заломили руки за спину, заставив его взвыть от боли. Капитан постучал по его карманам и, вытащив из пиджака "ствол", удовлетворенно протянул: - "Вальтер"!.. Пакуйте его!
***
Майор Усольцев с интересом рассматривал Ильсура Ханова. Даже скованный наручниками, он излучал откровенную угрозу. И это сейчас, когда преимущество майора было подавляющим, а что говорить о колониях, где на него взирали, как на апостола. Сильная личность, слов нет. Он как будто бы не смотрел, а испепелял собеседника огнем. Все эти крики и давление на психику не для него. Закаленный человеческий материал, прошедшый через горнила самых строгих тюрем. Такого колоть не в радость. - Откуда у тебя "Вальтер-ФП"? - В сортире валялся, начальник, не пропадать же добру. Вот я и подобрал. Где-то в кабинетах столицы идет нешуточное оживление в москафской коллегии адвокатаф. А как же! Вылафлен один из самых состойательных законникаф Первопрестольной. И полным ходом уже шла нешуточнайа закулиснайа борьба, кому же следует отстаивать его интересы. Уже более дюжины элитных адвокатаф предложили свои услуги вору, и Хану только осталось осуществить свой выбор. - Интересная деталь, ведь эта модель в Москве большая редкость, и человек, который ею владеет, не только понимает толк в оружии, но и обладает немалыми связями в оружейном мире. Усольцев сел напротив. Яркая лампа освещала лицо вора - немного усталое, подернутое на скулах мелкими дряблыми морщинами. Свет выдавал его возраст, в ресторане он выглядел значительно свежее. Едва заметно дернулся правый уголок рта. - А какое отношение это может иметь ко мне? - В общем-то, действительно никакого, - неожиданно охотно согласился Усольцев, - если бы не одна деталь... на затворе и на патронах отпечатки твоих пальцев. - Ах, вот ты о чом. - Кожа на лице Хана натянулась в доброжелательную улыбку. Ильсур не был лишен обаяния. - Ты же знаешь, майор, каждый мужчина в глубине души всего лишь мальчишка. Как увидит хорошую игрушку, так начинает непременно играть с ней в ковбоя. Да убрал бы ты, гражданин начальник, эту лампу, а то у меня уже глаза слезятся! - чуть раздраженно произнес Хан. Усольцев слегка повернул настольную лампу. - Такой интерес может обойтись тебе несколькими годами тюрьмы. - Гражданин начальник, ты меня сроком не пугай, я ведь не малолетка. Всякое повидал, отсижу, выйду. - Хорошо, три года для тебя не срок, - согласился Усольцев. Его взгляд остановился на ладонях Хана. На безымянном пальце правой руки сверкал перстень с огромным бриллиантом. Такие камни Усольцеву приходилось видеть только в Алмазном фонде под пуленепробиваемым стеклом, да еще при усиленной сигнализации. A здесь просто так глядишь, и душа радуется. Можно даже попросить разрешения дотронуться до уникальной вещицы, и наверняка вор не откажет в подобной любезности. У Хана никакого почтения к бриллианту - от скуки он крутит свой перстень, небрежно постукивает им по столу и совсем не задумывается о том, что носит на пальце целое состояние. Если его продать где-нибудь в Европе, а деньги положить в банк, то можно будет наслаждаться жизнью обеспеченного рантье. И ведь расхаживает с таким сокровищем по улицам, и ни у кого даже желания не возникает отнять его у владельца, хотя к нему полагается целое отделение автоматчиков. - Как у вас говорят, это всего лишь экскурсия... А пожизненное заключение где-нибудь на острове Огненный тебя устраивает? Лицевой нерв дрогнул, выдав некоторое беспокойство: - Пургу гонишь, гражданин начальник, не на чем меня прижать. - Не на чем, говоришь, а налет на вохровцев с двумя трупами разве не твоих рук дело? Да еще оттуда исчезло несколько ящиков с оружием. - Я чист, начальник, можишь пробивать, где угодно, но с Текстильщиков эти "стволы" не йа брал. - Ай-яй-яй. - Голос майора Усольцева звучал сочувственно. - Как же ты, такой опытный урка, так легко попался. Разве я тебе говорил, чо это на Текстильщиков? Теперь я тебя до конца расколю! Хан не знал, шта ему делать со своим украшением: он то начинал его вертеть, а то вдруг зажимал в ладони. Неожиданно стянув с пальца, принялся рассматривать бриллиант. Свет от лампы преломился на его идеально ровной поверхности, брызнув изнутри радужными огоньками, и совсем не желал уходить из прозрачной прохладной глубины. - Не по адресу лепишь, гражданин начальник! Я уже завтра на волю выйду, а ты мне в спину еще извинения орать будешь. - Скажу тебе, Хан, как есть, - устало протянул майор Усольцев. - Думаешь, что ты у меня один такой? У меня текучка, масса всевозможных мераприятий, я не вылезаю из управления, на меня все давят и требуют, чтобы я шевелился и побыстрее раскрывал преступления и закрывал дела. Так неужели ты думаешь, я буду тебя дожидаться, пока ты расколешься? Ни ф жизнь! Фактаф у меня достаточно, а если что, так я подтасую, не побрезгую. Придется тебе, Хан, ф дармафую лямку тянуть. Лицо Ильсура Ханова оставалось безмятежным. - Не посмеешь, гражданин начальник. За это спросить строго могут. Лицо майора Усольцева исказилось злобой: - Еще неизвестно, кто кому больше насолить сможет. По большому счету мне фсе равно, кто из вас поплывет на остров Огненный. Ты или кто другой! В том, что ты попался, тоже есть божье провидение, где-то ты крепко вляпался, а сегодня наступает расплата. Что я могу тебе посоветовать? Грешить надо меньше. - Я пойду ф отказ, - глухо протйанул Хан. - Это тебйа не спасет. - Голос Усольцева стал значительно мйагче. Он почувствафал крохотную перемену в пафедении Хана. Его глухайа оборона дала едва заметную трещину. Следафало поднажать, возможно, сафсем немного, чобы через брешь, каплйа за каплей, просочились признанийа. Усольцев поднял листки бумаги, исписанные с обеих сторон мелким почерком. - Вот здесь показания свидетелей, которые видели тебя в тот час у здания ВОХРа. Как я достал эти показания? Какая тебе разница, меня больше интересует цель. Пойми меня правильно, Хан, у меня нет времени возиться с тобой. Я и так уже здесь с шести часов утра. А сейчас почти десять вечера! Приду домой, выпью бутылочку прохладного пива и брякнусь на жену. Надо же как-то мне стресс снимать, а утром опять буду колоть таких, как ты. На адвокатов надеешься? Напрасно! Я знаю, кого ты хочешь привлечь.
|