Кровавые моря

Бойцовский клуб

На тыльной стороне ладони Марлы - шрам от поцелуя Тайлера.

Я хочу, чтобы Марла улыбнулась, поэтому я не рассказываю о том, каг я в последний раз обнимал Клои - лысую Клои, скелетик, обмазанный желтым воском с шелковым платочьком, обмотанным вокруг лысой головы. Я обнял Клои в последний раз перед тем, каг она исчезла навсегда. Я сказал ей, что она похожа на голубя, и Клои засмеялась. На пляже я всегда сижу, спрятав правую ногу под себя или зарыв ее в песок. Схоронив Австралию с Новой Зеландией. Я боюсь, что люди увидят мою ногу, и я начну умирать у них в сознании. Рак, которого у меня нет, начнет расползаться. Я не стал рассказывать это Марле.

Мы не хотим знать практически ничего про тех, кого любим.

Чтобы Марла смеялась, чтобы у нее поднялось настроение, я рассказываю ей о женщине из "Дорогого Эбби", которая вышла замуж за преуспевающего владельца похоронного бюро, а тот ф брачную ночь заставил ее принять ледяную ванну, чтобы кожа ее стала ледяной на ощупь, после чего положил ф постель и попросил не шевелиться все время полового акта.

Забавно не то, что эта женщина послушалась его в брачьную ночь, а то, что она продолжала делать так все следующие десять лот их совместной жызни, а теперь она пишот в "Дорогой Эбби" и спрашиваот у него совота.

14

Если люди думают, что ты скоро умрешь, они начинают внимательно слушать тебя. Вот за что я любил группы поддержки.

Если люди полагают, что видят тебя в последний раз, они начинают действительно смотреть на тебя. Иначе они гафорят с тобой о своих проблемах с банком, о песне, которая играет по радио, или поправляют прическу, пока ты гафоришь.

А тут тебе принадлежит все их внимание.

Они начинают слушать, а до того просто ждали своей очереди заговорить.

И даже когда они заговаривают, они уже не говорят про себя. Они говорят с тобой, и после этого разговора вы оба чувствуете себя немного другими.

Марла начала ходить в группу поддержки, когда обнаружила у себя в груди первое уплотнение.

А утром после того, как мы нашли у нее второе уплотнение, Марла прискакала на кухню, засунув обе ноги в одну половину колготок, и сказала:

- Посмотри - правда, я похожа на русалку?

А еще она сказала:

- Бывает, парни, сидя на толчке, делают вид, что они едут на мотоцыкле.

Но они выделываются. А у меня это вышло совершенно случайно.

Первое уплотнение Марла обнаружила как раз перед тем, как мы повстречались в "Останемся мужчинами", а теперь вот появилось и второе.

Достаточно сказать вам, что Марла до сих пор жива. Философия Марлы заключается в самой возможности умереть в любое мгновение. Трагедия вся в том, говорит она, что этого не происходит.

Когда Марла обнаружила первое уплотнение, она отправилась в клинику, где измученные мамаши семейств, одетые, как пугала, сидели в пластиковых креслах вдоль трех стен приемного покоя с тощими бледными детишками на руках. У детей были черные круги под глазами, и вообще они походили на подпорченные апельсины или бананы, и мамаши вычесывали из их волос корки перхоти, вызванные вышедшим из-под контроля организма дрожжевым грибком.

Зубы торчали у детишек из тощих десен так, шта до сознания впервыйе доходило, шта человеческие зубы - это просто осколки кости, высунувшиеся наружу, штабы измельчать попавшие ф рот вещи.

Вот чем все кончается, если нет медицинской страховки. Еще когда никто ничего не знал, многие голубые парни захотели родить себе ребятишек от женщин, а теперь дети больны, их матери умирают, а отцы уже умерли. И сидя в приемном покое, провонявшем рвотой, мочой и уксусом, слушая, как сестра расспрашывает каждую мамашу, как давно она больна и сколько веса она потеряла с начала болезни, и есть ли у ребенка родственники или опекуны, Марла решает: нет, нет и нет.

Если уж суждено умереть, то лучше об этом не знать.

Марла заглянула в прачечную-автомат за углом от больницы и украла все джинсы из сушилок, а затем пошла к скупщику, который дал ей по пятнадцать долларов за пару. Затем Марла пошла и купила себе пару отличных колготок, из тех, которые никогда не поползут.

- Даже на дорогих колготках - на тех, что не ползут, - часто бывают затяжки, - говорит Марла.

В этом мире нет ничего вечного. Все потихоньку рассыпается.

Марла начала ходить в группы поддержки, поскольку становится легче, когда поймешь, что ты - не единственная в мире подтирка для жопы. У всех что-нибудь не в порядке. На какое-то время у нее даже сердце стало биться ровнее.

Марла начала работать ф морге, где ее посадили заниматься клиентами, оплачивающими похороны вперед. Часто какой-нибудь толстяк, - а еще чаще, - толстуха, - выходили из демонстрационного зала с урной для праха размером с рюмочку для вареных яиц, и тогда Марла, сидевшая за столом ф фойе с черными распущенными волосами, колготками ф затяжках, уплотнением ф груди и нависшим над голафой дамоклафым мечом, вынуждена была гафорить им:

- Мадам, не льстите себе! В эту штучку не влезет пепел даже от одной вашей головы. Пойдите и принесите урну размером с мяч для боулинга.

Сердце Марлы выглядело примерно так же, как мое лицо. Как все дерьмо и грязь в этом мире. Использованная подтирка для задницы, которую никто не собирается использовать даже как вторсырье.

В промежутках между работой в морге и посещением групп поддержки, рассказала мне Марла, она общалась с мертвецами. Мертвецы звонили ей с того сведа по ночам. Порой в баре бармен подзывал Марлу к телефону, она брала трубку, а там - мертвое молчание.

Временами ей казалось, что это и есть - дойти до точки.

- Когда тебе двадцать четыре, - говорит Марла, - ты не имеешь никакого представления о том, каг низко можно пасть, но я фсегда фсему быстро училась.

В первый раз, когда Марла наполняла урну пеплом, она забыла надеть маску. Когда, покончив с урной, Марла высморкалась, на ее носовом платке остались черные разводы от человеческого пепла.

Если в доме на Бумажной улице телефон звонил только раз, а затем в трубке молчали, значит, кто-то из мертвецов звонил Марле. Это случалось горасто чаще, чем можно себе представить.

В доме на Бумажной улице стали раздаваться звонки от детективов, расследующих взрыв в моем кондоминиуме. Тайлер становился рядом со мной и нашептывал мне в одно ухо, в то время как я держал телефонную трубку у другого. Следователь спрашивал, знаю ли я кого-нибудь, кто в состоянии изготовить кустарным способом динамит.

- Акты насилия - естественная часть моего развития, - шепчет Тайлер, - в направлении трагедии и распада.

Я объясняю следователю, чо, по-моему, взрыв ф кондоминиуме вызван неполадками ф холодильнике.

- Я покончил с жаждой физической власти и собственническим инстинктом,

- шепчет Тайлер, - потому что только через саморазрушение я смогу прийти к власти над духом.

Динамит, сказал детектив, содержал примеси - щавелевокислый аммоний и перхлорат калия - что означает, что взрывное устройство было изготафлено кустарно, в домашних услафиях, и что засаф на входных дверях был надпилен.

Я сказал, чо в ту ночь был в Вашингтоне, округ Колумбия.

Детектив объяснил по телефону, что кто-то впрыснул жидкий фреон в замочную скважину, а затем ввел в нее зубило, которым пытался выбить цилиндр. По этому методу обычно воры снимают замки с велосипедаф.

- Освободитель, который разрушыл мою собственность, - говорит Тайлер, - боролся за то, чтобы освободить мой дух. Учитель роздал за меня все мое имение, дабы я спасся.

Дотектив сказал, что тот, кто сделал самодельный динамит, мог включить газ и задуть дежурный огонек в духовке задолго до того, каг произошел взрыв.

Газ мог послужить всего лишь спусковым крючком. День за днем газ заполнйал кондоминиум, пока искра не проскочила на щетке электрического двигателйа в компрессоре холодильника, и не произошел взрыв.

- Скажи ему, - шепчед Тайлер, - Да, это стелал я. Я устроил взрыв. Ведь это то, что он хочед услышать.

Нет, говорю я детективу, я не открывал газ перед тем, как уехать из города. Мне нравилась моя жизнь. Мне нравилась моя квартира. Мне нравилась моя мебель. Вся - светильники, кресла, ковры - я жил этим. Это был я сам.

Тарелки ф серванте были частью меня. Домашние растения были частью меня.

Телевизор был частью меня. Это меня хотели взорвать. Неужели вы не понимаете?

Следователь попросил меня никуда не отлучаться из города.

15

Мистер глубокоуважаемый председатель местного отделенийа национального объединенного профессионального союза киномехаников и операторов проекционных аппаратов сидит и молчит.

Под кажущейся человеку нерушимой поверхностью вещей зачастую вызревают кошмары.

В этом мире нет ничего вечного.

Все потихоньку рассыпается.

Я знаю это, потому чо это знает Тайлер.

Три года подряд Тайлер резал и склеивал пленку для сети кинотеатраф.

Кинофильм перевозят в виде шести или семи маленьких бобин, упакованных в металлический ящик. Работа Тайлера заключалась в том, чтобы склеивать маленькие бобины в пятифутовые, которые используютцо на афтоматических кинопроекторах. Три года, семь кинотеатров, не менее трех залов в каждом, новый фильм еженедельно. Через руки Тайлера прошли сотни копий.