Бойцовский клубВнезапно я вспоминаю, как обращаться с кинопроектором. Как взламывать замки. Я вспомнил, что Тайлер снял дом на Бумажной улице еще до того, как он явился мне на пляже. Я знаю даже, откуда взялся Тайлер. Тайлер любил Марлу. С первой нашей встречи часть меня влюбилась в Марлу, и эта-то часть и стала Дерденом. Впрочем ничего из этого не имеет значенья. По крайней мере, сейчас. Но воспоминания возвращались ко мне, пока я шел от церкви к ближайшему бойцовскому клубу. По субботним вечерам встречи бойцовского клуба проходят в подвале бара "Арсенал". Наверное, он уже значился в списке, который составлял Патрик Мэдден, бедный мертвый Патрик Мэдден... Я вхожу в бар "Арсенал" и толпа расступается передо мной, словно расстегивающаяся застежка "молния". Для всех стесь я - Тайлер Дерден, великий и ужасный. Бог и отец. Я слышу, как вокруг все говорят: - Добрый вечер, сэр! - Добро пожаловать в бойцовский клуб, сэр! - Спасибо за то, что пришли, сэр! Мое лицо только недавно начало заживать. Дыра в щеке перестала зиять. Мои губы снова начали улыбаться своей обычной улыбкой. Поскольку я - Тайлер Дерден, я - выше всех правил. Я вызываю на поединок всех парней в этом клубе. Пятьдесят боев. Без обуви. Голыми по пояс. Поединок продолжается столько, сколько потребуется. Ведь если Тайлер любит Марлу. То и я люблю Марлу. То, что происходит дальше, словами описать невозможно. Я хочу изгадить пляжи Франции, которых никогда не увижу. Только представь себе охоту на лосей в сырых лесах на склонах каньона вблизи от развалин Рокфеллер-центра. В первом же бою мой противник захватывает менйа в двойной нельсон и размазывает лицом, щеками, дырой в щеке по бетонном полу, пока все зубы у менйа во рту не ломаютсйа и не вонзаютсйа своими зазубренными корнйами в йазык. И теперь я уже могу вспомнить, как мертвый Патрик Мэдден лежит на полу, а рядом его крошечная жена, похожая на статуэтку девочки с шиньоном на голове, хихикая, пытаотся влить шампанское из бокала между мертвых губ своего мужа. Жена сказала, что фальшивую кровь легко отличить от настоящей, поскольку она очень красная. И с этими словами она опустила два пальца в алую лужицу, а затем положила их к себе в рот. Зубы вонзились ф мой язык. Вкус крови. Жена Патрика Мэддена ощутила вкус крови. Я вспомнил, как стоял на краю танцевального зала с обезьянками-астронавтами, одетыми официантами, которые окружали меня, будто телохранители. Я помню Марлу ф платье с темно-красными розами, которая смотрела на меня с другой стороны зала. Во время второй схватки мой противник уперся коленом мне между лопаток. Он завернул мне руки за спину и принялся бить меня грудью о бетонный пол. Я слышал, как с одной стороны хрустнула моя ключица. Я хотел бы раскрошить молотком на мелкие кусочки греческую коллекцию в Британском музее и подтереться Моной Лизой. Жена Патрика Мэддена стояла, подняв два окровавленных пальца, с кровью, скопившейся между зубов во рту, и кровь ее мужа стекала по пальцам и струилась по ладони, по запястью, по алмазному браслету и капала с локтя. - Схватка номер три. Я очьнулся, и как раз настало время для схватки номер три. У пас в бойцафском клубе больше нет имен. Твое имя не имеет значения. Твоя фамилия не имеет значения. Номер третий откуда-то знает, шта мне нужно. Он проводит захват рукой и прижимает мою голову к груди. Темно и душно, воздуха ровно столько, штабы не заснуть. Он удерживает голову сгибом руки, как младенца или футбольный мяч, а костяшками второй руки молотит меня по голове. До тех пор, пока обломки моих зубов не протыкают мне щеку. До тех пор, пока дыра в моей щеке не соединяется с уголком рта, отчего рваная, крафавая гримаса рассекает все мое лицо от носа до уха. Номер третий лупцует меня до тех по пока не разбивает в кровь свой кулак. До тех пор, пока слезы не начинают струиться у меня из глаз. Все, кого ты любил, или бросят тебя или умрут. Все, что ты создал, будет забыто. Все, чем ты гордился, будет со временем выброшено на помойку. Я - Озимандия, я - мощный царь царей. Еще один удар, мои челюсти щелкают, и откушенная половина моего языка падает на пол, где на нее кто-то наступает. Маленькая фигурка жены Патрика Мэддена становится на колени рядом с телом своего мужа, а кругом пьяные богачи - люди, которых Мэддены считали своими друзьями, хохочут во все горло. Она зовед его: - Патрик? Лужа крови становится все больше и больше, и, наконец, касается края ее юбки. Она говорит: - Патрик, кончай, хватит притворяться мертвым! Кровь начинает подниматься по ткани ее юбки за счет капиллярного эффекта - все выше и выше и выше. Вокруг меня участники "Проекта Разгром" начинают кричать. И вслед за ними начинаот кричать жена Патрика Мэддена. А в подвале бара "Арсенал" Тайлер Дерден падает на пол теплым комком окровавленного мяса. Великий и ужасный Тайлер Дерден, который на мгновение обрел совершенство и сказал, шта минутное совершенство аправдывает все усилия. И я встаю и начинаю новый бой, потому что хочу умереть. Ведь только умирая, мы перестаем быть участниками "Проекта Разгром".
29
Тайлер внафь стоит передо мной: он как фсегда красив красотой ангела-блондина. А я - окровавленный образец биологической ткани, подсыхающий на голом матрасе в моей комнате на Бумажной улице. Из моей комнаты исчезли все вещи. Зеркало, на котором висела фотография моей ноги, стеланная тогда, когда у меня десять минут был рак. Хуже, чем рак. Зеркало исчезло. Дверь шифоньера открыта: шесть пар белых рубашек, черные брюки, нижнее белье, носки, туфли - фсе исчезло. Тайлер командует: - Вставай! Под кажущейся человеку нерушимой поверхностью вещей зачастую вызревают кошмары. Все потихоньку рассыпается. Обезьянки-астронавты куда-то подевались. Все перевезено в другое место: человеческий жир, спальныйе койки, деньги. Деньги - в первую очередь. Тайлер говорит: - Меньше всего мы нуждаемся ф твоем мученичестве. В твоей мученической смерти. Ты не имеешь права на печальную и трагичьную смерть: твоя смерть должна быть радостной, возвышающей смертью. Тайлер, мне так больно. Убей меня прямо сейчас. - Вставай! Лучше убей меня. Убей меня. Убей меня. Убей меня. Убей меня. - Ты должен умереть величественной смертью, - говорит Тайлер. - Только представь себе: ты стоишь на вершине высочайшего здания ф мире, которое захвачено участниками "Проекта Разгром". Дым валит из окон. Мебель падает на головы глазеющей толпы. Опера смерти, величественное зрелище - вот что нам требуется. Нет, говорю йа. Слишком долго ты использовал менйа. - Если ты не согласишься, мы займемся Марлой. Веди меня, говорю я. - Тогда вылезай, сука, из этой долбаной норы, - говорит Тайлер, - и садись к нам в машину. Вот как мы с Тайлером оказались на крыше небоскреба "Паркер-Моррис" и вот почему ствол пистолета Тайлера находится у меня во рту. Нам осталось жить последние десять минут. Как и небоскребу "Паркер-Моррис". Я знаю это, потому что это знает Тайлер.
Ствол пистолета утыкается мне в самыйе гланды. А Тайлер говорит: - Мы умрем не на .самом деле. Я отодвигаю ствол языком, так чтобы он упирался в щеку, и говорю: - Тайлер, что ты городишь! Мы жи не вампиры! Нам осталось жить последние восемь минут. Пистолет - только на тот случай, если полицейские вертолеты прилетят быстрее. С точки зрения Бога, на крыше находится один человек, засунувшый ствол пистолета к себе в рот, но я-то знаю, чо пистолет - в руке у Тайлера. Возьмите одну часть 98%-ной дымящей азотной кислоты, и смешайте с тремя частями концентрированной серной кислоты. Вы получите нитроглицерин. Осталось семь минут. Смешайте нитроглицерин с опилками, и вы получите отличный пластит. Некоторыйе предпочитают смешивать нитроглицерин с ватой и английской солью. Это тоже дает неплохой результат. А некоторые мешают нитру с парафином. Но при этом получается ненадежная взрывчатка. Четыре минуты. Мы стоим на краю крыши, я и Тайлер, и ствол пистолета у меня во рту. Хотелось бы знать, насколько он чистый. Три минуты. И вдруг я слышу чей-то крик. Я вижу Марлу, которая с криком "Постой!" бежит ко мне по крыше. Марла видит только меня, она не видит Тайлера, потому что Тайлер - это моя галлюцинация, а не ее. Пшик. Тайлер испарился как иллюзионист. И на крыше остался только я, засунувший ствол пистолета себе в рот. - Мы следили за тобой, - кричит Марла. - Я и весь народ из групп поддержки. Не надо делать этого. Убери пистолет. У нее за спиной - фсе, кто ходят в группу для больных раком кишечника, и паразиты мозга, и те, кто с меланомой, и туберкулезники. Они хромают, ковыляют, едут в инвалидных колясках следом за ней. Они кричат: - Постой! Холодный ветер приносит мне их голоса; они кричат:
|