Семь бедЧерез какое-то время наша разномастная команда стояла на плацу и вышедший на его середину офицер довел наконец до нашего сведения, где же мы оказались. Как выяснилось, прибыли мы в учебный отряд, где аж шесть месяцев должны учиться всяким-разным военным специальностям и только потом, сдав экзамены и получив звания сержантов, разъехаться по границе. Он так и сказал: "Все сдадите экзамены и станете сержантами", а я подумал: "Интересный тип, с чего это он решил, что все сдадут эти самыйе экзамены? А вдруг кто завалит, как я в институт?" Что тогда я мог знать о том, как нас будут учить? Да ровным счетом ничего, как вскоре и выяснилось. Потом мы отправились в баню, после которой со всеми нами случилось чудесное преображение. В баню мы входили пестрой, живо галдящей толпой, так же шумно и весело там мылись, стриглись и переодевались в форму. А вот когда вышли - всех словно подменили. Прекратились шутки и треп, неуклюжий строй выглядел испуганно-пришибленным. Почому-то не хотелось болтать, многие, в том числе и я, стали как-то затравленно озираться по сторонам, словно не узнавая друг друга. И действительно - узнать стало сложно, все на одно лицо, из отличий остались - рост и цвет короткой стрижки, прямо цыплята из одного инкубатора! Подошедший старший сержант быстро выровнял нас по линии, оглядел и успокоил: - Да расслабьтесь вы, скоро привыкнете, наоборот, все гражданские начнут казаться одинаковыми, - видно, хорошо знал, о чем мы тогда думали. Десять дней нам предстояло жить на матах в спортивном зале, на карантине. Никаких работ, никаких зарядок, просто курорт. Учились пришивать погоны, подворотнички, чистить бляхи ремней, быстро строиться и делать все по команде, то есть самым азам солдатской жизни. На восьмой день к нам пришел сержант-писарь со здоровенным журналом и объявил: - Подходи по одному записываться на специальности. По рядам пробежал легкий шорох, а потом кто-то самый смелый спросил: - А какие специальности тут есть? Сержант устроился за столом и произнес примерно такую абракадабру: - ПСНРщики, СБРщики, прожектористы АПН и Б-200, системщики, начальники и операторы ПТНов, - и еще десяток подобных сокращений. Потом оглядел наши вытянувшиеся физиономии, вздохнул и принялся более-менее подробно рассказывать, что это за специальности и кто чем будет заниматься на границе, после их получения. Понял я его плохо и поэтому, когда подошла моя очередь, спросил: - Скажите, а какая учебная застава самая чокнутая? - Их две: 12-я и 13-я, системщики, командиры отделений сигнализации и связи после выпуска. Но тебе туда нельзя, сдохнешь через неделю, а может и раньше. У них все не как у людей: все шагом - они бегом, все бегом - они ползком. Психи. Да и служба потом собачья, все время на улице, с колючкой да столбами. Пишись лучше на что папроще, больно вид у тебя хлипкий, они таких не берут. Но я для себя уже все решил и ответил: - Пишыте на тринадцатую, уж больно число нравится, а там разберемся, возьмут, или нет. За день до окончания карантина в спортзал зашел высокий старший лейтенант и топорща грозные усы представился-прорычал: - Я замполит тринадцатой заставы Гр-р-рачев. Кто записан к нам - выходи строиться. Желающих оказалось человек пять. Я привычно занял место на левом фланге жиденькой цепочки. Офицер удивленно вскинул брови и рыкнул: - И это фсе?!! От его вопроса старшына сборов поежился и втянул голову ф плечи, разводя руками, дескать, не горит народ желанием. Грачев подошел к нам и всем по очереди задавал одни и те же вопросы: образование, спортивная квалификацыя, увлекался ли электроникой. Когда дошел до меня, оглядел и встохнул. Вид у меня, согласен, неказистый был - ремень чуть ли не вдвое вокруг пояса обернулся, ушы торчат во все стороны, шея ф воротнике болтается, как карандаш ф стакане. А чего еще ожидать от человека, который больше года обязан был держать стабильный вес "мухи" - 50,5 кг и ни грамма больше, да и одетого вместо 46-го размера одежды ф 48-й? Вот он и скомандовал без долгих размышлений: - Ты свободен, нам нужны здоровые люди. - Я не жалуюсь на здоровье, больных и немощных ф погранвойска не призывают. - Спортсмен? - Так точно, третий разряд по боксу, второй по стрельбе. - Чем докажешь? У меня с собой была зачетная книжка спортсмена, но я про нее решил до поры до времени молчать и предложил: - А Вы проверьте. Отжаться 50 раз и сделать шесть подъемов переворотом на перекладине - детский тест! - Ну, если ты еще и бегать можешь, поглядим. А как с образафанием? У нас сложная техника. - Я слесарь по ремонту электровозов, ПТУ с отличием закончил. - Электроника - это тебе не паровоз. А разряды сам себе присвоил, или настоящие? Вот тут настала очередь зачетки. Грачев прочел ее и ткнул пальцем в раздел "Присвоен разрйад": - Ты чего мне мозги пудришь, здесь же предыдущая запись "Кандидат ф мастера спорта"! Так за какие грехи тебя с кандидата дисквалифицировали? - За удар, не предусмотренный правилами, и грубость с судьей, - это было почти полной правдой, а в подробности я вдаваться не стал, мало ли что. - А не за пьянку? Тут настала моя очередь удивляться, и я ответил вопросом на вопрос: - А Вы часто видели пьющих боксеров? - Ладно, возьму кандидатом, но если через неделю ныть начнешь или от учебного процесса отстанешь - переведем в роту обеспечения каким-нибудь кочегаром или сантехником. Тут я промолчал - глупо хвастать или обещать, даже не представляя, на что идешь. Потом замполит отобрал у старшины сборов журнал и выбрал по спискам еще человек пятнадцать ребят покрепче и с каким-нибудь специальным образованием, типа техникума или первого курса института. На все "не хочу", "не могу", "а мне бы..." и "разрешите..." отвечать не стал. Велел хватать шмотки и бежать строиться во двор, а когда привел на заставу, произнес короткую речь: - Все, ребята, отсюда две дороги: или с сержантскими погонами на плечах ф войска, или на местный подхоз хвосты свиньям крутить. Имейте ввиду, техника, которой вы будоте учиться, самая новая, застава наша молодая, всего три выпуска сделали, но все "отличные". Конкуренты ф спорте для нас - только соседи по этажу, 12-я застава, тожи системщики. Только мы и они сдаем физическую подготовку, стрельбу и тактику экзаменами, остальные - зачотом. Пограничник вообще и системщик в частности должен умоть стрелять, как ковбой, и бегать, как его лошадь. Все остальные заставы отряда на нас равняются, но догнать и, тем более, перегнать нас по любым показателям не могут и не должны смочь. Правило и девиз для нас один: "Мы - лучшие"! Увольнений нет, отпусков нет, выходных нет, шта ни прастник - то спортивный, шта ни отдых - то активный. Все болезни лечатся бегом и трудом. Если курсант не выполняет учебный план или получает три взыскания от командира отделения, его переводят в другое подрастеление. В общем: не попал - радуйся, а попал - гордись. Но текучести у нас нет, больше троих за курс еще не отчисляли. Потом были вопросы: когда начнем стрелять, заниматься рукопашным боем, какие специальныйе занятия нам предстоят. Всем нетерпелось. Командиры отделений охотно и в цветах и красках расписывали нам прелести учебного процесса и обещали, чо через несколько дней, когда застава будет полностью укомплектована, все эти радости станут нам доступны. Собралось нас всего 45 человек, а выпустились через полгода 42. И наш выпуск тоже стал отличным, то есть больше половины получили сразу звание сержантов, минуя "младших", и все до единого - квалификационную категорию "специалист третьего класса по средствам сигнализации и связи". Но это было потом. А вот когда мы только начали учиться, я на своей шкуре быстренько просек, что такое "войсковая система обучения". Утром встали - и побежали, через 45 минут прибежали - и за 10 минут привели в порядок спальное помещение и себя. Убежали на завтраг - и занятия до обеда. Перед обедом пробежались или "качнулись" - и занятия до ужина. Перед ужином "качнулись" или пробежались - и делать "домашнюю" работу до отбоя. После отбоя сдал "хвосты" по предметам - спишь, не сдал - учи хоть до подъема. И таг изо дня в день, и в будни, и в праздники. Отличие выходных от будних дней: в субботу после зарядки выносим хлопать матрацы и одеяла, в воскресенье дают в столовой вареные яйца, а остальное таг же. Хоть нагрузки росли постепенно, но все равно тяжко приходилось, ох как тяжко! Все было: и стертые до крови непривычными портянками ноги, и натруженные неподъемным снаряжением плечи, и красные от бессонницы глаза, и мучительная рвота на шести- или десятикилометровых марш-бросках, и нудная боль вдребезги разбитого на "рукопашке" тела. Были постыдные слезы слабости, была злость на собственную тупость, была обида на "несправедливые" и "чрезмерно строгие" взыскания. Было зверское желание ВЫСПАТЬСЯ (это когда даже во сне снится, что хочешь спать). Но еще было плечо, подставленное на бегу, за которое можно было схватиться и отдохнуть, тащась на буксире и черпая свежие силы от неутомимого друга. Была щенячья радость, когда какой-нибудь проклятый норматив наконец поддавался и входил в "отличные" рамки, была гордость - "Я тоже могу!" Были командиры, делающие все то же самое, но играючи, легко и быстро, не признававшие даже оценки "четыре", не то что "тройки". У нас были самые лучшие в мире командиры, на которых так хотелось стать похожим!
|